Крисп окончательно уверился, что Пирр — никудышный интриган.
Человек более искушенный в разжигании смут никогда не стал бы предупреждать о своих действиях.
— Если то, во что верите вы, святой отец — истина, а я обратился ко злу, то как объясните вы видение, в котором вам сказано было принять меня как сына? — осведомился Крисп.
Пирр открыл было рот, потом закрыл.
— Кажется, вы его смутили, ваше величество, — шепнул императору на ухо Ризульф.
Крисп кивнул и продолжил:
— Почетная охрана из халогаев препроводит вас в монастырь святого Скирия, святой отец. И если вы начнете выкрикивать какие-нибудь глупости, они заставят вас замолкнуть, как сочтут нужным. — Пирру не запугать северян-язычников вечным льдом. Но и сам он не пугался.
— Пусть делают, как знают.
— В монастырь, значит, святого Скирия? — переспросил Маммиан, прищурившись. — Без сомнения, святой отец найдет о чем поговорить с монахом Гнатием.
Выпустив стрелу, толстопузый генерал принялся наслаждаться результатом, и Пирр не разочаровал его — ответный взгляд священника мог дать фору любому бурану.
— Конечно, Гнатий скоро вновь наденет синие сапоги, — поддел его Маммиан еще раз.
— Благой бог рассудит нас в царстве грядущем, — ответил Пирр. — Я успокоюсь на сем. — Он повернулся к Криспу:
— Его суда не избежать и вам, ваше величество.
— Я знаю, — ответил Крисп. — В отличие от вас, святой отец, я далеко не уверен в своих ответах. Я лишь стараюсь действовать, как считаю верным.
Пирр неожиданно поклонился.
— Этого лишь и требует благой бог. Да будет ваш суд в делах иных более мудрым. Теперь зовите северян, если желаете. Куда бы ни отослали вы меня, я не устану славить святое имя Фоса. — Он очертил над сердцем солнечный круг.
Искренняя вера Пирра вызывала у Криспа некоторое абстрактное уважение. Это не помешало императору все же приставить к уходящему Пирру охрану. Яковизий согласно покивал.
«Смиренные речи — не повод ему доверять», — написал он.
— Сколько мне видно с трона, доверять вообще никому нельзя.
К тайному разочарованию Криспа, при этих словах кивнули и Маммиан с Ризульфом.
«Ты учишься», — написал Яковизий.
Крисп и сам понимал это. Ему лишь не нравились уроки.
* * *
Впервые после поражения, нанесенного императорской армии чародейством Арваша на границе с Кубратом, с лица Трокунда исчезло мрачное выражение.
— Надеюсь, вы вознаградите Гнатия за его находку, — сказал он. — Без нее мы до сих пор блуждали бы в темноте, как слепые.
— Да, я уже подобрал награду, — ответил Крисп. Как раз в эти минуты синод иерархов церкви и настоятелей монастырей рассматривал имя Гнатия в числе претендентов на патриарший престол, вместе с двумя совершенно недостойными лицами. — Теперь, когда вы узнали об Арваше больше, сможете ли вы его победить?
— Видеть зубы медведя, ваше величество, не то же самое, что выдернуть их, — сказал Трокунд и, заметив, что император нахмурился, добавил:
— Но раз мы знаем, где он их отрастил, то и выдергивать их будет легче. Может быть.
— И каким же образом? — жадно поинтересовался Крисп.
— Можно уверенно предположить, что, если он молится Скотосу и получает от темного бога свою силу, то и заклятья его суть извращение наших собственных. Их легче будет распознать, чем если бы Арваш почитал, скажем, халогайских богов или демонов и духов, которым поклоняются степные кочевники. Магия степняков или северян может обрушиться с любой стороны, если я понятно выражаюсь.
— Наверное, — ответил Крисп. — Но если их чародеи, или шаманы, или кто там еще призывают своих богов и демонов и их заклятья работают, то не окажутся ли эти боги и демоны такими же реальными, как Фос и Скотос?
Трокунд задумчиво подергал себя за ухо.
— Я полагаю, ваше величество, что этот вопрос более подобало бы решать патриарху или вселенскому собору, чем простому практикующему чародею.
— Как скажешь. В любом случае, мы отошли от темы. Теперь вам известно, откуда могут обрушиться заклятья Арваша?
— Так я полагаю. Это несколько поможет нам, но не до конца. Придется еще преодолеть его силу и умение. Силы у него, как мы видели, в избытке. Умения же триста лет назад хватило, чтобы освободиться из заклятой темницы, и за прошедшие годы он не мог не увеличить его. То, что он по сию пору жив на горе нам, тому доказательство.
— Так что нам делать? — спросил Крисп.
Он надеялся, что, получив зацепку, видесские чародеи смогут расправиться с Арвашем без опасности для себя и империи. Но он уже давно выяснил, что в жизни не все так легко и просто, как в сказаниях. Еще один урок.
Ответ Трокунда подтвердил его опасения:
— Делать все, что можем, ваше величество, и молиться богу благому и премудрому, чтобы этого хватило.
* * *
Морозы установились незадолго до праздника солнцестояния. Один за другим на город Видесс обрушивались бураны с северо-запада, с Видесского моря. На праздник снег валил так густо, что даже Крисп с лучшего места в Амфитеатре едва мог разобрать, что выделывают мимы на арене. Те, кому достались верхние ряды, вероятно, видели только белую пелену снега.
Последняя труппа в последнюю минуту изменила представление. Они вышли с тросточками и, постукивая ими по дорожке, очень убедительно изобразили внезапно ослепших. Крисп хохотал от души, как и его свита. Первые ряды тоже смеялись, но весь остальной Амфитеатр, вероятно, гадал, что же там такое показывают — над чем и потешались мимы. Когда Крисп это понял, он захохотал еще пуще.
После представления, на обратной дороге во дворец он перепрыгнул через костер, чтобы сгорели все несчастья в наступающем году.
Каждый раз в день зимнего солнцеворота город расцветал кострами.
В этом году они, однако, принесли несчастье сами — раздуваемые зимним ветром, два из них перекинулись на соседние дома.
Теперь сквозь снежную пелену Крисп увидал столбы дыма, которые так боялся увидеть во время вызванных Пирром религиозных бунтов.
Снег не гасил пламени. По городу носились пожарные команды, вооруженные ручными сифонами, чтобы качать воду из фонтанов и прудов, с топорами и кувалдами, чтобы рушить дома и лавки, создавая преграды огню. Крисп не особенно надеялся на их помощь — вырвавшись на свободу, огонь редко подчинялся человеку.
Но пожарные поразили его. Они потушили первый пожар, не успел тот поглотить и квартала. Второй, к счастью, начался близ городской стены — спалил, что мог, добрался до выгородки под укреплениями и зачах от голода.
