Скрученный по руками и ногам Конан злым взглядом осматривал толпящихся вокруг врагов. Его отношение к ситуации не вызывало сомнений.
Тут круг любопытствующих разомкнулся, и к пленникам приблизились несколько пожилых змееногих – как показалось Вайду, старейшин этого поселка. Один из них – седой как лунь и изборожденный глубокими морщинами старик – наклонился над Чепозусом. Тот ответил ему взглядом, полным достоинства и готовности геройски погибнуть. Старик выпрямился и что-то властно приказал остальным. Тотчас же несколько молодых змееногих принялись обыскивать пленников, не развязывая, впрочем, им руки и ноги. Конан попытался лягнуть подошедшего к нему противника, но тот, ловко изогнувшись на своем хвосте, увернулся к большой досаде киммерийца.
Отобранные вещи – кольца, монеты, ножи, фляги, кремни и прочую мелочь – вручили старейшинам. Металлические изделия вызвали у них большой интерес, остальное большей частью полетело на землю. Неожиданно седой старик заволновался и показал своим спутникам что-то, лежащее у него на ладони. Те склонились, рассматривая находку, один из них, судя по интонации, задал какой-то вопрос. Тут же двое молодых змееногих подняли Вайда на ноги и подтащили к старейшинам. В их руках Вайд увидел массивный черный перстень со змеем, захваченный им в доме Бен-Аззарата, про который Вайд давно позабыл. Старик протянул вещь Вайду и, глядя ему в глаза, что-то произнес на своем шипящем языке.
– Да, это мое кольцо, – внятно ответил Вайд, догадавшись о смысле вопроса. Старик сдвинул брови, пытаясь понять сказанное. Потом махнул рукой, и стоявший рядом с Вайдом парень вытащил из-за пояса широкий кремневый нож.
«И почему всегда я первый?» – обреченно подумалось Вайду.
Но змееногий, вместо того, чтобы вонзить нож ему в горло, как с тоской ожидал Вайд, начал разрезать веревки, стягивающие ему запястья. Его товарищ занялся путами на ногах – и вскоре Вайд со стоном наслаждения опустился на траву, растирая затекшие конечности. Подняв голову, он увидел, что старик протягивает ему кольцо, и на его морщинистом лице застыло подобие виноватой любезности. Пожав плечами, Вайд взял у него перстень и вежливо улыбнулся в ответ. Старейшина что-то звучно сказал своим соплеменникам, и толпа облегченно загудела.
Вайд надеялся, что сейчас развяжут и его товарищей, но змееногие не проявили к ним того же почтения. Их поволокли куда-то на край деревни и втолкнули в высокий загон, явно предназначенный для скота. Потом им разрезали веревки, стягивающие руки, а ноги привязали к вбитым в землю колышкам, укоротив веревку так, чтобы люди не могли дотянуться друг до друга. Около загона оставили охранника, вооруженного длинным копьем с каменным наконечником, которым он иногда лениво тыкал кого-нибудь из пленников.
Еще немного поглазев на добычу, жители деревни расползлись по своим делам. Старейшина поклонился Вайду и что-то сказал ему, сопровождая свои слова выразительными, но совершенно непонятными жестами. Вайд важно склонил голову, и старейшина удалился, оставив его сидеть на траве и приходить в себя. Несколько мгновений спустя Вайд услышал сзади осторожный шорох и, обернувшись, увидел ползущего на брюхе Тао, который раньше, видимо, прятался где-то за пределами деревни.
– Как хорошо, что ты жив! – робко сказал маленький демон, умильно помахивая хвостиком и несколько виновато глядя на своего друга.
– А я думал, ты геройски погибнешь, защищая меня от врагов, – саркастически заметил Вайд.
– Зачем? – удивленно спросил Тао. – Тебе бы это все равно не помогло…
– У этого зверя нет никакого понятия о самопожертвовании, – вздохнул Вайд и ласково потрепал по шее довольно зажмурившего глаза маленького демона.
* * *
Перстень умершего шемитского мага странным образом внушил жителям селения почтительное и едва ли не благоговейное отношение к Вайду. В то время как его спутники сидели в своем загоне, лишенные всякой свободы и стреноженные как лошади, Вайду предоставили для жилья небольшой шатер, сделанный, как и остальные шатры в деревне, из гладких шкур каких-то животных. Трижды в день перед входом в жилище Вайда оказывались две деревянные мисочки: одна – с мясом и сладковатыми вареными злаками, другая – с желтой густой жидкостью, оказавшейся молоком скакунов змееногих. На вкус оно было столь отвратительно, что Вайд тайком отдавал его Тао, способному в случае необходимости съесть что угодно, а сам пил воду из расположенного на краю селения источника. Вайд вместе с Тао мог свободно передвигаться по всей деревне и заходить в любой шатер – никто не препятствовал ему, наоборот, змееногие кланялись Вайду и что-то довольно бормотали на своем языке, а женщины подносили младенцев, чтобы он коснулся их. Однажды Вайд подошел к стаду скакунов, каждое мгновение ожидая, что его остановят и попросят вернуться в деревню – но никто не мешал ему, а пастух, угодливо изогнувшись, подвел Вайду одно из оседланных животных, решив, что их гость хочет покататься верхом. Сделав на необычном скакуне несколько кругов вокруг селения, Вайд признал, что мягкий шаг зверя и широкая спина делают верховую езду на нем гораздо удобнее, чем на лошади.
А вот к сидящим в загоне товарищам Вайда не подпускали. Когда он попробовал подойти к ним – охранник вежливо, но твердо преградил ему путь. Поразмыслив, Вайд решил пока не портить отношений с жителями селения, и спокойно отошел, провожаемый недоуменными и сердитыми взглядами пленников. В ту же ночь Вайд послал к друзьям Тао, который бесшумно пробрался в загон и смог поговорить с людьми, не привлекая внимания сонного охранника. От маленького демона Вайд узнал, что его спутников сносно кормят, местные жители относятся к ним равнодушно, и лишь дети порой здорово досаждают пленникам, кидаясь в них грязью и камнями.
Конан требовал, чтобы Вайд помог им бежать немедленно, но молодой кордавец благоразумно решил сначала разузнать как можно больше о мире, в который они попали, и о населяющих его существах.
Из тех отрывочных сведений, которые Вайд слышал от Лабиринта или читал в старинных рукописях, следовало, что змееногие были древней и могущественной расой, населяющей земли, где ныне располагалась Стигия, и таинственным образом исчезнувшей в стародавние времена, когда боги еще вмешивались в дела обитающих на земле существ. Лабиринт утверждал, что змееногие – создания Сета, который вынужден был куда-то увести свой народ, не выдержавший нашествия воинственных людских племен. Сам Лабиринт недолюбливал этих загадочных существ – одно время они пытались поселиться в его подземельях, и Лабиринту пришлось оторваться от возвышенного созерцания, чтобы прогнать докучливых гостей. Впрочем, даже Лабиринт не отрицал, что змееногие обладали более развитой культурой, чем люди.
