Здесь же Вайд видел совсем иное. Эти грязные, завернутые в засаленные обрывки кожи существа никак не напоминали потомков древнего народа. Если бы не змеиный хвост на том месте, где у обычных людей росли ноги, Вайд бы поклялся, что взявшее их в плен племя – обычные зуагиры-кочевники, каких немало бродит по пустынным краям стран моря Вилайет. Мужчины этого селения занимались выпасом скакунов и охотой, женщины обрабатывали жалкие наделы, засеянные чахлыми злаками.
Наблюдая за повседневной жизнью деревни, Вайд пришел к выводу, что знания и умения этих существ крайне скудны. Они даже не знали металлов, обходясь деревянными и каменными инструментами. Но больше всего поразила Вайда тупая покорность и какое-то безразличие ко всему, свойственные жителям селения. Их гнев, любопытство или восторг – все угасало очень быстро, словно залитые водой угли. Вайд не раз мог убедиться, что местные жители не обладали даже обычной сообразительностью, заученно повторяя привычные действия в любой ситуации, и полностью терялись, встречая что-то незнакомое. Смуглые лица змееногих, наделенные правильными и тонкими чертами, совершенно портило выражение отстраненного равнодушия, казалось, навеки застывшее на них.
Однажды Вайд, бродя по деревне и с привычной небрежностью кивая в ответ на почтительные поклоны жителей, заметил морщинистую старуху, внимательно рассматривавшую его. Вся она была увешана какими-то побрякушками и амулетами – даже хвост оплетала нить костяных бус – и опиралась на затейливо вырезанный посох с фигуркой змееящера на конце. Вайд догадался, что это – местная знахарка-колдунья, и заинтересованно подошел к женщине. Та, метнув на него взгляд, гораздо более живой, чем у многих ее соплеменников, поманила молодого кордавца за собой. Вайд вместе с предпочитающим держаться рядом с ним Тао вошел в шатер колдуньи, где две чумазые женщины, толкущие в ступе какие-то корешки, со страхом и любопытством уставились на гостей. Старуха шикнула на них – и женщины мигом выползли наружу, обдав Вайда вонью немытых тел.
Старуха задернула полог и раздула едва теплящийся костер, слегка разогнавший душный полумрак ее жилища. Вайд огляделся, но не увидел ничего особенного. Связки пахучих трав, побеленные временем черепа неведомых ему животных, деревянные и костяные амулеты, обрывки кожи с какими-то примитивными рисунками – обычный набор любого уважающего себя знахаря. Тем временем колдунья, разбросав ворох старых шкур, открыла взгляду Вайда деревянный ящик, напоминающий сундук. Что-то напевно прошептав, женщина раскрыла его, потом бережно извлекла какую-то вещь и положила на колени Вайду.
Это был свиток когда-то прекрасно обработанной кожи, потемневший и загрубевший от времени, с вытравленными на нем письменами. Изумленный Вайд, не предполагавший, что здешнему народу известна письменность, вгляделся в ровно выведенные на коже значки – и узнал некоторые из них, встречающиеся в стигийских древних текстах. Видимо, этот язык относился вообще к незапамятным временам. Но руна, изображающая Сета – стилизованная змея – была такой же, как и на перстне Вайда. Молодой кордавец, теперь носивший кольцо шемита на шнурке, висящем на шее, снял его и поднес к глазам, сверяя знаки. Старуха заговорила что-то и ткнула узловатым пальцем сперва в текст, потом – благоговейно – в надпись на перстне. Она тоже уловила сходство.
Пока Вайд рассматривал свиток, колдунья повернулась к своему ящичку и с видимым трудом достала оттуда массивную вещь, оказавшуюся куском каменного барельефа. Вайд разглядывал изображение схватки людей и змееногих и поражался искусству, с каким были выточены фигуры и орнамент. Теперь стало ясно, откуда жители племени знают о передвигающихся на двух ногах существах. Как в легендах людей жила память о змееногих – также и змееногие помнили что-то о своих давнишних противниках. Теперь Вайд не сомневался, что жители этого селения – потомки тех самых созданий, когда-то населявших древнюю Валузию. Но каким образом попали они в этот мир и почему влачили столь жалкое существование – оставалось загадкой.
А старуха все продолжала раскладывать перед Вайдом свидетельства былой истории ее народа. Истертые золотые монеты с чьим-то профилем, статуэтка двух танцующих девушек, изящно свившихся стройными хвостами, железный нож с обломанной поперек костяной рукояткой, помятое серебряное зеркало в затейливой оправе, небольшая исцарапанная флейта с клапанами в виде головок змей, еще какие-то красивые безделушки, назначение которых было Вайду не всегда понятно.
Особенно удивила кордавца резная, но порядком подточенная жучками деревянная рама с натянутыми поперек нее железными струнами и надетыми на них разноцветными, гладко обточенными каменными фигурками, причем каждый ряд состоял из одинаковых фигурок. Сначала Вайд решил, что это какой-то музыкальный инструмент, потом – детская игрушка, но на резьбе, покрывающей раму, был изображен взрослый змееногий в затейливом головном уборе, держащий эту странную вещь и свиток. Вайд пожал плечами, не в силах разгадать былого предназначения предмета забытой цивилизации.
Напоследок знахарка достала запаянный черный сосуд из гладкого тяжелого вещества, не похожего ни на металл, ни на камень. Взяв его в руки, Вайд немедленно ощутил, как наливается тяжестью висящий на шее перстень. Гемма на перстне начала светиться хорошо видимым в полутьме шатра зеленоватым светом. Старуха восхищенно вскрикнула и повалилась навзничь, подогнув хвост. Тао, дотоле спокойно лежавший рядом, вскочил и попятился, вздыбив на загривке шерсть. Ладони Вайда все сильнее чувствовали тепло, начавшееся струиться сквозь стенки сосуда. Неожиданно ощущение силы захлестнуло Вайда, как во время схватки с Тот-Амоном.
«Лабиринт!» – мысленно позвал Вайд с внезапной надеждой.
Никто не откликнулся, но Вайд уже не чувствовал той вселенской пустоты, что так испугала его, когда он попробовал вызвать магическое создание впервые после сражения у Портала. Казалось, Лабиринт где-то рядом, но что-то мешает ему услышать своего Хозяина. Стиснув в руках уже горячий сосуд, Вайд собрал кипящую в нем силу и швырнул ее сквозь миры вместе с зовом:
«ЛАБИРИНТ!»
Но тут словно огромное чешуйчатое змеиное тело промелькнуло мимо, окатив Вайда ледяным холодом – и его сила бесследно растворилась, подобно пару на морозе. Перестала светиться гемма на кольце, черный сосуд быстро остывал в его руках. Вайд открыл глаза, увидел вопросительно глядящего на него Тао и подобострастное лицо старухи и осторожно опустил сосуд на землю. Теперь он знал, что нужно делать, чтобы выбраться из этого мира змееногих.
