Аэрон замахнулся, но тут дверь, разделявшая комнаты резко открылась, и в проеме показался Дрэгон. Аэрона удивило странное выражение его лица. Он выглядел так, как будто прилагает все силы, чтобы держать себя в руках.
— Отец!
— А теперь, разберемся с тобой! — Владыка небрежно присел на стол, не обращая внимание на вышедшую из комнаты нарину.
— Кажется, я приказывал тебе оставаться на Кальвазоре, там безопасно.
— Приказывал! Но ты забываешь, что я уже давно не ребенок. Через несколько лет я мог бы стать Старейшиной!
— Мне жаль, но твоя мечта, возможно, никогда не сбудется.
— Перестань, отец, ты же прекрасно знаешь, что я имел в виду другое. Я достаточно взрослый, чтобы сам принимать решения.
— Правда? — по лицу Дрэгона пробежала ядовитая улыбка, — в таком случае, кто мне объяснит, отчего окружающие меня взрослые лица, способные принимать ответственные, жизненно важные решения, едва не погибли не далее, как сегодня днем.
— Мы спаслись! — возразили лица в два голоса.
— Чудом! — парировал Дрэгон.
Я смотрела на разозленного Владыку и не знала, что делать. Его претензии к сыну, безусловно, отчасти заслуженные, вбивали между ними клин. А мне совершенно не хотелось выдерживать еще одну бурю эмоций.
— Дрэгон, прошу тебя, не будем превращать наши разногласия в обычную семейную свару! — не выдержала я.
— Семейную? — Дрэгон подошел ко мне вплотную и шепнул, — да есть ли у нас семья?
Мы смотрели друг на друга пристально, не отводя взгляд. Его — внимательный и ждущий чего-то, и мой, растерянный и напряженный.
Я не выдержала первой. Отойдя от Владыки, я подошла к Майлзу, с интересом оглядывая его:
— Почему мы здесь? И что он тут делает?
— О, я вас не представил! Прошу прощения! — судя по тону, Дрэгон, безусловно, оценил мою попытку сменить тему разговора.
— Да мы вроде как знакомы, — возразила я, — даже очень близко. Как нос? Не болит?
— Сучка! — получила я в ответ.
— Не стоит грубить моей нарине, Майлз, — вмешался Дрэгон, — к тому же, только я имею право это делать.
— А ведь когда-то я тобой восхищался! Хотел быть похожим на тебя, — Майлз зло сплюнул.
— Не создавай себе кумира! — влезла я в разговор.
— Ты был Старейшиной! Великим воином! А стал ручным псом этого монстра!
— Не думаю, что тебе стоит рассуждать о вещах, в которых ты ничего не смыслишь, — заметил Дрэгон, подойдя ближе к пленнику, — возможно когда-нибудь, ты поймешь, что происходит с этим миром.
— Я и так знаю! — Майлз дернулся, — им завладели такие как она!
— Не совсем верно, — снова вмешалась я, — знаешь, а ты мне даже нравишься! С таким пылом защищаешь то, во что веришь. Идеалист. Таких сейчас не часто можно встретить. Хочешь знать правду?
— Твою правду? Нет уж, обойдусь.
— Просто правду, — отрезала я, — не мою, не их.
— Освободи его, — не дожидаясь ответа, я повернулась к Дрэгону.
— Ты уверена?
— А нам нужен еще один труп? — поинтересовалась я.
Пленник был освобожден. Дрэгон удерживал его на стуле, Аэрон стоял в стороне, с интересом следя за развитие событий. Умный мальчик, я уже его люблю. Как сына.
— Не бойся, — я почти вплотную наклонилась к пленнику, — я всего лишь хочу тебе кое-что показать.
Я не знаю, сколько прошло времени, но когда очнулась, ощутила себя лежащей на столе. Под головой оказалась свернутая куртка Дрэгона, свет слегка приглушен.
— Пришла в себя? — Дрэгон склонился надо мной.
— Как видишь. Я в порядке, — добавила я, соскальзывая в его раскрытые руки. Слегка приобняв, он тут же позволил мне отойти.
— Как он? — кивнула я на Майлза.
— Лучше чем ты, — подал голос Аэрон, — что это было?
— Экскурс в прошлое, — туманно пояснила я, — нужно было кое-что продемонстрировать одному очень упрямому Владыке.
Данный Владыка все еще сидел на прежнем месте, растерянно глядя на меня.
— Это правда? То, что ты мне только что показала?
— Неразумно надеяться на правдивый ответ мерзкого чудовища, пытающегося завладеть твоим разумом, — припомнила я его слова, высказанные мне в момент, когда я попыталась проникнуть в его сознание.
— Сожалею. Я не хотел. Я не думал, что все так…
— Не важно. Главное, что теперь ты знаешь правду. Знаешь, что в этой истории нет правых и виноватых. Хотя, на одну судьбу все списывать не стоит.
— Значит, они все еще там, наши предки?
— Да, в Мире Темной Звезды. Не обессудь, но им не за что вас любить.
— Понимаю, — прошептал Майлз.
— Можем ли мы рассчитывать на твою помощь? — вступил в разговор Дрэгон.
— Чем я могу помочь?
— Армией. Если не ошибаюсь, ты все еще командующий личной гвардией Правителя.
— Верно! Но гвардия предана ему.
— И мы знаем почему. Он полностью ими управляет.
— Тогда что вы собираетесь сделать?
Дрэгон переглянулся с Аэроном:
— Как на счет небольшой революции?
Покинув место жительства Владыки Майлза, Дрэгон, крепко сжав мою руку, открыл Переход. Решение оставить Аэрона, было принято Владыкой как всегда единолично, и слабые возражения «взрослой личности» в расчет не принимались.
Как ни странно, безопасным местом оказался бар на окраине столицы. Надвинув на голову капюшон, я всеми силами пыталась изобразить завсегдатая подобного заведения. У меня не получилось. Когда нас окрикнул чей-то голос, я решила, что все пропало, но меня ждал сюрприз. Хозяином бара оказался хорошо знакомый мне по Квазару Коннор, чудом избежавший смерти и неплохо развернувшийся в этом мире. Проведя нас в подвал, он замер у замаскированного лифта.
— Значит, так тому и быть, — произнес он, внимательно меня рассматривая.
— Ты о чем?
— Я все чаще задумываюсь: может стоило закончит начатое тогда? — намекнул он на обстоятельство нашего с ним знакомства.
— Она моя нарина, Коннор, — вмешался Дрэгон, — и я не позволю ей угрожать.
— Понимаю. Дело твое, — сдался он, нажимая кнопку вызова.
Оказавшись на нижнем уровне, мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку. Мы попали в небольшую комнату с низкими потолками, довольно уютную и чистую. Можно сказать, даже стерильную. В углу у стенки стояла широкая кровать, окруженная какими-то приборами. Подходя к ней, я уже догадывалась, что там увижу.
Он был таким же, каким я его помнила — благородное лицо, темные, слегка вьющиеся волосы. Глаза закрыты, и весь его облик выражал покой и умиротворение. Голос, раздавшийся над ухом, заставил меня вздрогнуть:
— Он бы не хотел, чтобы ты видела его в таком состоянии.
