— Не двигайся, — сказал он женщине.
Та повернулась к нему, её карие глаза широко распахнулись. Тёмные волосы, мокрые от дождя и пота, липли к её голове.
— Ты… Эревис Кейл?
Наян покачал головой и стал стягивать к ним мрак, пока своды продолжали сдвигаться.
— Его слуга.
Тени перенесли их с женщиной обратно на поверхность. Одновременно наверху возникли его товарищи, каждый рядом со спасённым из разлома латандеритом.
— Гляди! — воскликнул Трев, потянув Регга за рукав.
Позади них, на разорванной, содрогающейся земле возникли служившие Эревису Кейлу теневые ходоки, каждый из которых тащил за собой воина Латандера. Ходоки сразу же снова растворились в тенях, через мгновение появившись вместе с новыми воинами Регга. Они повторяли этот процесс снова и снова, появляясь и возникая, пока разломы продолжали закрываться, вытаскивая дюжины воинов из смыкающихся пастей голодной земли.
Регг торжествующе вскинул клинок.
— На этом поле нет обычных людей!
Трев затрубил в рог, их воины подхватили торжествующий клич и сомкнули строй.
Земля дрожала от топота сотен великанов. Их клинки в высоту были не меньше роста самого Регга, их руки — толщиной с его ноги, а ноги — толщиной с дубовые стволы. Но, по крайней мере, Регг даст своему клинку попробовать их плоти, и его лезвие пустит им кровь вместо теней.
— Готовсь! — закричал он, пока великаны бежали к ним.
Вместе с прочими ходоками Наян повторял процедуру спасения снова и снова. Они многих вытащили из смыкающихся разломов, но не всех, и крики некоторых поглотила сжавшаяся земля. Наян моргнул, когда крики стихли.
Он быстро пересчитал своих людей и понял, что не хватает Вирхаса.
Вирхас стягивает к нам тени, и я чувствую рывок в животе, сопровождающий магическое перемещение. В момент, когда мы возникаем, я чувствую тёплые, ритмичные ментальные пульсации силы Источника, ласковый прибой моей зависимости.
Тени вокруг нас расступаются. Мы стоим в просторном зале в недрах Саккорса, в магическом сердце города. Кровавый свет заливает помещение. Здесь нет ни входов, ни выходов. Я помню, что зал Источника — просто полость внутри летающей горы, киста, попасть в которую можно только с помощью магии.
Источник, грани которого гудят от энергии, висит в воздухе, перпендикулярно полу, окружённый лишь собственной энергией. Он вспыхивает и пульсирует, как бьющееся сердце. Я протягиваю руки и позволяю силе омыть меня, проникнуть внутрь, пройти меня насквозь. В мгновение ока моя сила удваивается. Мне становится трудно дышать, как будто воздух слишком густой, чтобы протиснуться в мои лёгкие.
Источник отражается в тысячах отполированных панелей, вделанных в стены и потолок — это увеличивает его силу. Я тоже снова и снова отражаюсь в зеркалах, и я потрясён тем, что кажусь не многочисленным; я кажусь расколотым.
Тени Вирхаса сжимаются вокруг него защитным жестом. Он моргает, как будто сама комната готовится его удариться. Он хватается за голову, шатается. Когда он поднимает взгляд, я вижу струйку крови, текущую у него из носа. Он не способен закрыть свой разум от прилива ментальной энергии Источника.
— Что это за место? — спрашивает он, и язык у него заплетается.
— Иди, — отвечаю я ему, и моя власть над его сознанием превращает это в приказ. — Здесь тебе больше нечего делать. Иди к своим товарищам. Никому не говори, куда ты забрал меня.
— Друг мой, ты уверен? — спрашивает он, и кровь начинает течь у него из второй ноздри. — Я могу остаться.
Я восхищён его преданностью.
— Иди. Со мной всё будет хорошо.
Как и многие наркоманы, я предпочитаю предаваться своему пороку в одиночестве.
Вирхас кивает, тени вокруг него вздымаются, и он растворяется в черноте. Я остаюсь наедине с Источником.
Едва возникнув в воздухе позади Кессона Рела, Кейл и Ривен вонзили свои усиленные магие клинки в окружавшие его тени. Кейлу показалось, что он ударил Клином Пряжи в латный доспех дварфов, но его зачарованный меч всё равно вошёл на какую-то глубину. Клинки Ривена тоже вонзились в плоть Кессона.
Вокруг всех троих кипели тени, смешивались, бурлили — битва живых теней и призраков Ордулина в миниатюре. Рёв Фёрлинастиса звенел в ушах. Несущаяся на них туша дракона заполнила поле зрения Кейла.
Кессон выгнул спину от боли, ударил крыльями, но всё равно выплюнул последние слова заклинания сквозь сжатые зубы.
Его тело стало нематериальным в тот самый миг, когда Фёрлинастис сомкнул свои челюсти, едва не задев клыками Кейла и Ривена. Инерция полёта понесла дракона вперёд, и он врезался в Кейла и Ривена, как обрушившаяся крепостная стена.
Когда столкновение отшвырнуло их прочь, ломая кости, Кейл сумел ухватить Ривена за плащ.
7 найтала, год Грозовых Штормов
Сила Источника начинает заполнять дыру в моём разуме, скруглять острые углы моего изломанного мысленного ландшафта, соединять прорехи в рассудке. От притока силы по мне проходит волна удовольствия.
Я чувствую, что Источник меня узнал. Он знает меня, я — его. Мы — старые друзья.
В дальнем конце полусферы возникает клок тени, расширяется и извергает четырёх воинов-шадовар, укрытых тьмой и ощетинившихся сталью. Они кричат на меня, указывают в мою сторону своими кристаллическими клинками, и бросаются через зал.
Я использую то, что дал мне Источник, чтобы проникнуть в их сознание. Они чувствуют касание моих ментальных пальцев на корнях своего разума, бросают оружие и падают на пол. Я нахожу путь в вихре их боли и страха, отыскиваю подсознательный механизм, который заставляет стучать их сердца.
Я выключаю механизм. Все четверо задыхаются, хватаются за грудь и умирают.
Я знаю, что придут другие шадовар, если я им не помешаю.
Черпая силу из колодца в моей голове, я закрываю стены зала ментальным лабиринтом, матрицей обратной связи из ментальных стен и коридоров. Любой, кто попытается телепортироваться сюда, обнаружит, что его физическое тело не может двигаться, а разум заперт в бесконечном мысленном лабиринте, который сам и создаёт.
Оставшись в одиночестве и в безопасности, я подхожу к Источнику, закрепляя нашу мысленную связь. Он рад мне. Я заглядываю в кристалл и теряюсь в его глубинах. Глубоко внутри его красного моря вспыхивают огоньки истины. Я уже тону. Пульсация Источника нарастает. Возможно, у него такая же наркотическая зависимость от меня, как у меня — от него.
