Грифон помотал головой, не столько отвечая на вопрос, сколько для того, чтобы прийти в себя.
— Жаль. — Д'Шай что-то скомандовал. Чудище не спеша готовилось к прыжку: оно знало, что добыча безоружна и, следовательно, беспомощна. Правда, у птицельва оставался еще нож — но от него было мало толку.
Сейчас или никогда! Лишь бы они послушались его, мысленно взмолился птицелев.
— Убить! — выкрикнул Д'Шай.
— Убить! Убить! — Огромная тварь прыгнула на Грифона, метя в здоровый бок. Инстинкт подсказывал ей, что добыча повернется другим, раненым боком, и тогда…
Птицелев, однако, повел себя неожиданно. Он рухнул на землю. В другой момент такой поступок стоил бы ему жизни. Чудище, приземлившись, обернулось бы и расправилось с ним в один присест…
В том самом месте, где только что стоял Грифон, появились Ворота — и проглотили чудовище. В последний миг тварь успела зарычать — в этом рыке слились изумление и злоба. Все было кончено прежде, чем птицелев успел перевести дыхание.
Он сам не поверил, что у него получилось.
Д'Шай ловил ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег:
— Что… ты… сделал?
Вопрос остался без ответа — потому что Грифон перекатился на другой бок, лицом к противнику, и выхватил нож. Д'Шай очнулся от наваждения и громко крикнул. Рядом с ним выросли две фигуры в черных доспехах. Грифон понял, что это — не человеческие существа.
Д'Шай повернулся спиной, но Грифон метнул нож не в спину, которую прикрыли неживые слуги, а ниже, в ногу.
Волк-рейдер вскрикнул, покачнулся, сделал неуклюжее движение, пытаясь извлечь нож, — и рухнул с площадки вниз.
Грифон подобрал свой кинжал, готовясь вступить в схватку с фигурами в черных доспехах, — но те, как ни странно, оставались неподвижны. Птицелев помедлил, выжидая, — вдруг это очередная ловушка? — но нет, слуги застыли в тех самых позах, в каких застало их падение Д'Шая. Видимо, их оживляла только воля их господина. А раз они не движутся, значит, Д'Шай без сознания — либо мертв.
Грифон вложил кинжал в ножны, приблизился к месту, где несколько мгновений назад стоял его соперник, и осторожно — прошлый опыт научил его не верить Д'Шаю ни при каких обстоятельствах — заглянул вниз.
Главный волк-рейдер лежал так, как может лежать только мертвец. Одна нога явно была сломана, а голова странно и неестественно вывернута. Если это и была ловушка, то чрезвычайно искусная. Однажды Д'Шай уже умирал у него на глазах. Нет, подумал Грифон, нельзя положиться на волю случая. Он спустился вниз и подошел к телу, отчаянно надеясь, что ему не придется пожалеть об этом.
Если бы не сам Грифон был причиной смерти Д'Шая, то он подумал бы, что тот умер не меньше недели назад. Он не просто поседел и съежился, но почти превратился в мумию! Птицелев вспомнил кое-что из рассказов Фрейнарда, и это лишь увеличило его опасения. Нет уж! Чем бы ни стал Шейдерол за годы служения безумному волчьему богу — это тело ему больше не понадобится!
Грифон вытащил кинжал — и что было силы вонзил в шею своего врага.
Голова откатилась прочь, клинок с глухим стуком ударился о землю. Грифон оттащил тело шагов на двести в сторону и на всякий случай засыпал камнями. Затем он проделал то же с головой.
«Оставайся здесь навечно», — подумал он.
Наконец у него появилось время осмотреть свой раненый бок. Тот почти перестал кровоточить и болел гораздо меньше. Теперь, избавившись от Д'Шая и от его чудовищного зверя, птицелев мог применить свою волшебную силу для собственного исцеления. Однако он знал, что процесс будет долгим — ведь и старые раны все еще давали о себе знать. Сейчас не время думать об этом, одернул себя Грифон. Пора искать дорогу… куда?
Он снова поднялся на площадку и мельком взглянул на две черные фигуры. Казалось, что доспехи пусты — но птицелев знал, что там, внутри, — похищенные и порабощенные Д'Шаем частички ци. Собственного сознания у них не было, поэтому повиноваться ему они не могли. Грифон решил оставить их на произвол судьбы.
Грифон посмотрел туда, где, по его представлениям, находился люк, — и с изумлением увидел не замаскированный вход, а квадратное отверстие в фундаменте древнего здания. Удивление дорого обошлось птицельву — он оступился и полетел вниз с площадки. К счастью, он упал на здоровый бок и, едва поднявшись, поспешил к таинственному входу в подземный мир Кволарда.
Кто же убрал крышку люка? Может быть, сам узник? Вряд ли… Грифон сейчас не чувствовал его, не чувствовал связи с ним, точно между ними вдруг выросла стена…
Ступени вели вниз, во тьму. Птицелев мысленно обругал себя за то, что не захватил с собой факел. Придется рассчитывать только на собственную птичью зоркость, которая, конечно же, не способна заменить свет…
С мечом наголо Грифон начал спускаться по лестнице, чувствуя себя птицей, которая слепо устремляется прямо в пасть кошке… точнее, волку. Он шел медленно, чтобы глаза успели привыкнуть к темноте. Воздух был очень сух, и в нем не витало ни единой пылинки. Ни одна зверушка не попалась птицельву на пути. Казалось, он движется по склепу — только вот покойник еще жив.
Свет в подземелье все-таки был. Как и в Канисаргосе, в стены были вмурованы крохотные кристаллы. Они загорались постепенно, словно пробуждая друг друга. Сначала Грифону показалось, что это — некая реакция на еле заметный свет, пробивавшийся сквозь квадратное отверстие сверху, но, заметив, что кристаллы, мимо которых он проходит, снова гаснут, он понял: они отвечают ему.
Город над нами спит, — прозвучало в его мозгу.
— Волки-рейдеры никогда не спят, — не задумываясь, ответил Грифон — и вдруг понял, что уже говорил эти слова — много, много лет назад.
Ты можешь это сделать?
Сделать что? Освободить того, кто заживо здесь погребен?
Ты можешь умереть без паники?
Значит, это не воспоминания! Кристаллы, все до единого, внезапно погасли — и Грифон погрузился в кромешный мрак. Чистый сухой воздух внезапно сменился омерзительным зловонием, гнилостным запахом разлагающейся плоти. Птицелев слышал хруст костей под чьими-то огромными лапами. Жаркое, смрадное дыхание обожгло ему лицо.
Два горящих, налитых кровью глаза сверкнули на него из тьмы. Птицелев поднял голову — и услышал рычание:
Это не сон. Как видишь, я вполне, вполне реален.
Вдалеке за спиной Грифон услышал глухой стук — каменная плита вновь завалила вход.
Он был заперт в каменном мешке наедине с Разрушителем.
Моргис выпрыгнул из-за стены с твердым намерением сражаться с врагами, сколько бы их ни было, одной рукой — второй он по-прежнему прикрывал лицо. Он не ждал, что все арамиты до единого пали жертвами Хаггерта — это было бы слишком большой удачей, — но искренне надеялся, что Д'Рэк не избежал этой участи.
