Яркое солнце ударило в глаза и он поморщился. Воздух был очень свежим, как после грозы. Земля и листва вокруг были мокрыми. Видимо, всю ночь шёл дождь. Но сейчас на небе были лишь небольшие облачка.
Энрик стоял напротив дерева, часть ствола которого раскололась и обуглилась, как будто туда ударила молния. Увидев Люциуса, он довольно подбежал к нему. — Как вы себя чувствуете?
Тот кивнул. — Прекрасно. Смотрю, ты не теряешь время даром.
— Не теряю! — Весело воскликнул он. В последние недели установилось спокойствие. Люциусу становилось с каждым днём все лучше и они с Холькой посвящали всё свободное время обучению. — Холька научила меня создавать молнии. Правда горелые ветки закончились.
— Их нетрудно собрать. — Добавила довольная Холька.
Она подошла к Люциусу и обняла его. Он неловко обнял её в ответ.
— Я хочу поговорить. — Спокойно произнёс он. — Сейчас.
Она кивнула. — Энрик, поупражняйся тут. Бери все, что здесь лежит, если надо. — Она указала на кучку мешочков рядом со входом.
Люциус повёл её в комнату для ритуалов. Всё мясо оттуда уже вынесли, а само помещение тщательно вымыли. Теперь здесь ничего не напоминало о прошедшем.
Немного помолчав, думая, как бы это получше сформулировать, он осторожно произнёс: Я думаю, что время пришло, Холька.
— Отправляться?
Он кивнул.
— Сначала нужно создать камни. Две жертвы у нас есть. Но для создания второго не хватит людей, так как одного из культистов тоже придётся принести в жертву. На его место кто-то должен стоять. Ты согласилась, помнишь?
Она кивнула.
— Я бы не стал привлекать к этому тебя, если бы был кто-то другой. Но Энрику ещё жить и жить. Ему бы сохранить свой рассудок здравым.
— Я не отказываюсь. Только давай сделаем всё побыстрее.
Он сходил за Кирианом. Вскоре они, в сопровождении трёх оставшихся культистов привели Бальдра, руки которого были развязаны, но безвольно висели.
Когда его положили на алтарь и начали связывать, он начал сопротивляться и проклинать всех вокруг.
Когда все встали на месте и достали свитки, Холька демонстративно отвернулась и отошла к стене.
Пока произносились заклинания и Бальдр орал от чудовищной боли, Холька стояла неподвижно. Когда всё закончилось, Люциус взял в руки раскалённый камень, подошёл к Хольке и попытался взять её за руку. Она позволила ему это.
— Мы сошли с ума. Мы все сошли с ума.
— Один раз, Холька.
Она глубоко вздохнула и стала гораздо увереннее. — Давай свой свиток.
— Ты. — Он указал на одного из культистов. — Ложись на алтарь.
— Мессия. — Тихо сказал Кириан. — Позвольте мне.
— Нет. — Спокойно ответил Люциус. — Ты мне нужен.
Кириан поклонился.
Культист немного помешкал. На секунду его лицо стало испуганным. Но только на секунду. Под внимательными взглядами Люциуса и Кириана он поклонился и безропотно лёг.
— Холька. — Люциус указал целой рукой на алтарь. — Вставай за его головой.
Она встала туда. Он встал прямо за её спиной. Пока шёл ритуал, он тихо говорил ей, когда что нужно делать.
Женщина действовало уверенно. Когда всё закончилось и перед ними лежал второй камень, она выглядела измотанной.
Люциус сразу же схватил камень и убрал его себе в сумку. Но, заметив, что Холька глубоко задумалась, он вновь попытался неловко её обнять. — Спасибо.
Она кивнула и поцеловала ему ладонь. Люциус всегда представлял, как таким же образом подданные целуют руку правителя и ему это очень льстило.
Он проводил Хольку в комнату, а сам, с Кирианом, стал готовить место ритуала.
Энрик в это время пришёл к женщине, чтобы попросить её совета для боя. Увидев её подавленное состояние, он постарался её утешить.
— Спасибо, Энрик. Но этого не нужно. Так было надо.
Волшебник увидев его, тут же бросил: Иди, занимайся!
Энрик вновь ушёл наверх, чувствуя себя здесь лишним.
До вечера Холька просидела в комнате Люциуса, пока он не пришёл.
— Не хорони меня раньше времени.
— Ты уходишь в Бездну, Люциус. Ты можешь обещать, что вернёшься?
Он подумал и качнул головой. — Не могу. Потому и тебе не надо волноваться. Ты здесь уже ничего не сможешь сделать.
Видя, что её это не успокоило, он сел рядом. — Наша история не могла закончиться иначе.
— Всё в нашей власти.
— Ты права. Но есть вещи, которые мы не может не совершить. Не потому что так было предназначено, но потому, что мы сами не можем иначе. Так же как ты не могла не помочь Энрику. Так же и я не могу не отправиться Бездну. И здесь бессмысленно об этом горевать. Тебе нужно смириться с этим и жить дальше.
Она кивнула, но эти слова не успокоили её.
Конечно же Энрик слышал вопли и понимал, что произошло сегодня, и догадывался, что произойдёт завтра. В последнее время он вообще перестал понимать, что он здесь делает. Всё сильнее ему хотелось вернуться в деревню, и лишь ощущение, что он не может оставить их сейчас, не давало ему уйти. Он должен был увидеть, чем закончится эта история. И убедиться, что хоть кто-то из этой пары останется в живых.
Проснувшись, Холька не увидела Люциуса рядом. Он был в комнате для ритуалов. Половину прошлого дня они с Кирианом чертили специальными чернилами круг.
Увидев женщину, Люциус кивнул Кириану и тот, поклонившись им обоим, вышел.
Какое то время они стояли рядом, смотря друг на друга.
Энрик подкрался к двери. Выходящий Кириан увидел его, недовольно нахмурился, но ничего не сказал и прошёл дальше.
— Тебя не переубедить? Неужели нет другого способа избавиться от демона.
— Холька, дело не в демоне. — Он принялся медленно ходить взад — вперёд. — Мне надоело быть писарем и простым рыцарем. Надоело ходить по земле, как бродяге, когда я могу быть подобен богу. Чтобы никто больше не посмел мне указывать, что делать. — Эти слова были сказаны уверенно и громко, даже с облегчением. — Всю мою жизнь мне говорят об избранности, но всё время решают за меня! Сначала отец, потом Орден, теперь ты. И пытаясь отвратить меня от моего предназначения, ты ещё сильнее толкала к нему, потому что невозможно быть рядом с тобой, видеть твою мощь и не желать того же.
Холька подошла, провела пальцами по его подбородку, покрытому едва заметной бородкой. — Эта сила твоя, Люциус. Я служу тебе. Давай же забудем про наши наследия, наш долг и станем жить, как хочется только нам! И будем счастливы! — В её глазу появилась слеза.
— Нет Холька, не будем. — Он взял её руку и приложил к своей груди. — Потому что я хочу защищать себя сам. Идти по жизни не с тобой, и не с кем, а сам. Может рядом с кем-то, но не вместе, потому что в любой группе, любой паре, всегда есть сильный и слабый. Я хочу быть сильным. И я буду сильным.
— А что дальше? Что будет, когда станешь? — Она нащупала пальцем его грудь по одеждой. Несмотря на внешнее спокойствие его сердце истошно билось. Холька так сосредоточилась на этом, что ей показалось, что это биение началось и в её голове.
— Ты и так силен. Ты победил меня в бою! Почему тебе этого мало? Если ты не хочешь устроить конец света, то зачем тебе она? Только ради самоудовлетворения? И ты готов пойти на это, даже если это тебя погубит? — Она выглядел совершенно растерянной. — Ты же сам всё понимаешь. Так почему не отказываешься? Это же не ты хочешь, Люциус! Это он — твой зверь. Но наша сила — это зверь, Люциус. Только у меня он один. — Она отпустила его руку и провела себе рукой по щеке. — А у тебя — другой. И это он говорит тебе, что ему мало. — Она перешла на зловещий шёпот. — Он говорит — корми меня! Сделай меня сильнее! Меня, а вместе с тем и себя! Но его цель — лишь разрушение. Лишь уничтожение! Почему ты думаешь, что кормя его, ты обретёшь над ним большую власть?
— Потому что я уверен в этом. Холька, я чувствую, что любая сила внутри меня — это моя сила. Как и любая сила внутри тебя — твоя. Тем страннее, что ты не способна ею управлять. Но теперь у тебя есть способ. С ним ты сможешь выжить без меня, если вдруг…
