один приступ рвоты вызвал слабенький поток жидкости почти без запаха. Лакуту впервые осмысленно взглянула на Бригу.
— Все, все, все, — успокаивающе проговорила секванка слабым голосом. — Больше там у тебя ничего нет. — Она с нежностью погладила спутанные черные волосы. Лакуту прекрасно поняла язык жестов и касаний; страх из глаз ушел, веки опустились и она заснула, но теперь уже обычным сном смертельно уставшего человека.
Брига устроила Лакуту поудобнее на постели и с трудом распрямилась, массируя свою уставшую спину.
— Все, Айнвар. Больше я ничего не могу для нее сделать.
— Ты и так сделала невозможное, — сказал я с благодарностью.
Рядом со мной стояла маленькая женщина, перемазанная в чужой рвоте, но мне очень хотелось взять ее на руки и прижать к груди. Но я просто стоял возле, возвышаясь над ней, как большая сосна, с которой она когда-то сравнивала меня. — Ты устала, тебе надо отдохнуть и привести себя в порядок, — сказал я ей, вложив в голос все чувства, для которых не найти слов. О самом важном никогда не говорят словами.
Я распахнул дверь и вышел наружу. На земле лежал Кром Дарал, Терион удобно устроился у него на груди, рядом отирался Гобан Саор, время от времени потирая костяшки пальцев. Я вернулся в дом, взял лампу и подошел поближе к Крому. Мерцающий свет упал на его опухшее лицо. Он открыл глаза и посмотрел на меня.
— Что ты делаешь с моей женщиной?
— Ничего. Она мне помогает.
— Но я ей не велел!
— Тебя никто не спрашивает, Кром.
— Но она сама не хочет! Ты заставил ее!
Позади меня прозвучал хрипловатый тихий голос Бриги. Она была совершенно спокойна.
— Никто никогда не заставит меня делать то, чего я не хочу, Кром. И тебе это известно лучше всех остальных.
Она прошла мимо меня и встала на колени возле Крома.
— Отпустите его, — приказала она Териону.
Кузнец взглянул на меня. Я пожал плечами.
Кром с трудом поднялся на ноги. Я подумал, что он напрасно надеется, что Брига сможет ему помочь.
— Они хотели меня убить, — пожаловался он Бриге. — Идем домой. Ты мне очень нужна. — В свете лампы он напоминал обиженного ребенка с выпяченной губой, едва прикрытой свисающими усами.
— Там женщина, Кром, — Брига кивнула на дверь дома. — Я ей нужна.
— Да чем ты можешь ей помочь? — с раздражением выкрикнул он.
Упреждая ответ Бриги, я спокойно сказал:
— Она просто спасла ей жизнь.
Кром посмотрел на меня, потом на мужчин, и опять на Бригу.
— Что ты выдумываешь? Она не могла это сделать!
— Однако сделала, — быстро сказал я. — Только она и могла это сделать.
— Она же не целитель! — взвизгнул Кром. Он повернулся к Бриге. — Как ты могла что-то сделать?
Брига устало покачала головой и беспомощно развела руками.
— Я не могу сказать. Я просто... просто знала, что надо делать.
Я удивился, как ей без помощи удавалось держаться на ногах. Усталость расходилась от нее волнами, я чувствовал их, я их даже слышал. Она пошатнулась. Кром и я одновременно попытались ей помочь. Наши взгляды скрестились, словно два меча.
— Это моя женщина, Айнвар, — почти зарычал Кром, хватая Бригу за руку.
Я быстро взял ее за другую. Брига дрожала.
— Эта женщина владеет драгоценным даром, — торжественно объявил я, обращаясь к ним обоим. Затем понизил голос и обратился уже только к Бриге. — Теперь ты знаешь, как силен твой дар. Приходи к нам, Сулис готова тебя учить.
— А как же я? — простонал Кром.
Брига глубоко вздохнула и расправила поникшие плечи.
— Бедный Кром, — опять повторила она, и как бы мне не хотелось это признавать, в голосе ее слышалось не только сочувствие.
Наверное, я неправильно понял их отношения, с грустью подумалось мне. Похоже, если я начинаю спасать женщин, это плохо кончается. Я не стал удерживать Бригу. Она бросила на меня один очень короткий взгляд и повернулась к Крому Даралу. Он тут же обнял ее, прижимая голову женщины к плечу с такой нежностью, которую я никак не ожидал в нем встретить.
— Пойдем домой. Пора уже, — сказал он.
Мы, трое мужчин, смотрели им вслед. Рассвет только занимался, небо укрывали плотные облака, и я не уверен, посмотрела на меня Брига на прощание, или мне это только показалось в неверном утреннем свете.
Оказывается, ночь прошла. Время перестало сжиматься и растягиваться и вернулось к своему нормальному ритму. На свежем воздухе, после пропитанного отвратительными запахами дома, я немножко ожил. Несколько раз глубоко вздохнул и начал гимн солнцу. Теринон и Гобан Саор присоединились. У Териона оказался приятный голос, а мастер пел глубоким басом. Захлопали двери в домах форта. Сначала один голос, потом другой сливались с нашими, гимн ширился, как река, вбирающая в себя притоки. Вместе мы пели свет и жизнь.
Когда я вернулся в дом, Лакуту спала. Дамона отослала дочь домой и осталась прибраться в доме, настаивая на том, что ничуть не устала. Конечно, это было не так.
— Мужчины не умеют ухаживать за больными, Айнвар. Просто посиди вон там, на лавке, пока я немножко помою ее и переменю белье на постели. Так ей будет лучше отдыхать.
Я послушно сел и по обыкновению друидов начать наблюдать.
Жена кузнеца была простой женщиной с волосами пепельного цвета и лицом, изборожденным морщинами. Ее мозолистые руки прекрасно знали, как сделать так, чтобы больному стало удобно. Подоткнуть здесь, расправить там, убрать волосы со лба, дать глоток воды еще до того, как Лакуту попросит пить... Я долго и многому учился, но тут я не сделал бы и вполовину так здорово!
Наблюдая за Дамоной, я вспоминал о бабушке и о самой Лакуту, о тех маленьких добрых ежедневных заботах ради меня, на которые я почти не обращал внимания. Они научили меня правильно относиться к бытовым мелочам, поскольку из них складывается большая часть жизни каждого человека. Моим долгом было служение племени, обучение людей жизни в согласии с природой, а их долгом была просто забота. Я начинал подозревать, что их каждодневные действия нужнее, чем мои. Люди вполне могут быть счастливы, даже
