— Ир, а почему у луны кольцо как у Сатурна? И светиться так странно…
— Кати, а почему в твоем мире у луны этого кольца нет?
М — да… не такого ответа я ожидала.
— Эм…
— Вот тебе и 'эм'. Ты же не спросишь меня почему, к примеру, вот это дерево, — указывает на высокую ель, — растет здесь, а не вон там, за домом. Не мы решаем, что и где будет расти, и не нам было суждено решать, почему луна выглядит так, как выглядит.
— Ясно. Загадка.
— Пусть так.
— Мятежный, а почему ты мне сразу не сказал кто ты такой и откуда? — сегодня у меня день вопросов какой‑то.
— И как бы ты на это отреагировала? — усмехнулся.
Действительно, а как? Посмеялась бы, наверное, над ним. Он хоть и был всегда серьезным и ответственным братом, пошутить тоже любил. В том числе и надо мной. В том числе не всегда безобидно.
Мы ушли довольно далеко от замка и музыку, вперемешку с голосами и смехом прибывших на сегодняшний бал гостей, уже было не слышно. Все было бы хорошо, если бы в голове не стучала назойливая мысль: 'надо бежать'. Куда, зачем — непонятно. Просто бежать. Интуиция снова решила потрепать мои и без того расшатанные нервы. От куда исходит угроза? Разве Ирон может желать мне зла? Не думаю. Тогда что?
— Мятежный, — дернула я 'брата' за рукав, — пойдем обратно, а?
— Зачем? Здесь довольно не плохо. Мы еще даже до беседок не дошли.
— Каких еще беседок? Ирон, обратно!
— Нет Кать, — отрезал он. — Мы дойдем до беседок.
— Я не пойду, — попятилась я от него.
Что происходит? Сердце бешено стучало, причем где‑то в области пяток. На ладонях выступил липкий пот, который я небрежно вытерла о юбку платья. Арона я думаю не будет ругаться.
— Кать, не вынуждай меня…
— Да вы достали! — кажется, нервы все‑таки сдали. — Один угрожает, второй запрещает, третий не пускает! Отвалите! — выкрикнув это, я развернулась на каблуках и быстрым шагом направилась по дорожке в обратном направлении.
Сделав пару шагов меня нагнал увесистый удар по затылку. Сразу сознание я не потеряла, успела повернуть голову и увидеть лицо Мятежного. Искаженное лицо. Ни когда его таким не видела. В глазах плескалась ярость вперемешку с раздражением, ну и может, капелькой досады. Досады за то, что пришлось применить силу. Дальше мной овладела тьма. Что‑то в этом мире я часто стала терять сознание. Как бы его не потерять на совсем.
Если друг оказался вдруг,
И не друг, и не враг, а так,
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош.
В. Высоцкий 'Песня о друге'
Вот и побывала я на первом в своей жизни маскараде. Да что уж там говорить. На первом в своей жизни балу. В школе на выпускной я не ходила. Не люблю все эти танцульки. Музыка настолько громкая, что начинает болеть голова. Немного пьяные выпускники, которые пытаются тебя зажать в укромном уголочке. И ты, вся такая правильная и алкоголя в твоей крови ни — ни. В общем, на выпускной я не ходила и ни разу об этом не пожалела. Сашка, правда, пыталась меня туда затащить, только у нее ничего не вышло. Так ладно. Это было лирическое отступление.
Сознание пришло, когда его уже не ждали. Судя по затекшим рукам и ногам, в отключке я пробыла довольно долго. Руки были связаны за спиной, запястья жутко саднило, с ногами было проще — их связывать не стали.
Вот скажите мне, как так можно ошибаться в людях? Нет, я все понимаю, когда от твоего поступка зависит жизнь близких или целого государства. Но я то думала что ближе меня у Ирона ни кого нет… От обиды на глазах выступили слезы. Опять. Как же надоело постоянно плакать! Дав себе мысленный подзатыльник я стала осматривать помещение в котором находилась. М — да… на мне решили сэкономить. Я оказалась лежащей на старой подстилке их соломы, табуретка и маленькое окошко, еле пропускающее свет. Вот, пожалуй, и все. Ах, ну да, и дверь в мою камеру. Маски на лице уже не было, что меня несказанно порадовало. Стены были каменные, и от них шел холод, пробирая до костей. Пару раз пыталась подняться, но ноги не слушались, и я падала, больно ударяясь всем телом. Попыталась призвать силу, но ничего не получилось. Как будто кто‑то поставил блок. Я ее не чувствовала совсем. С десятой (примерно) попытки мне все же удалось подняться на ноги. Окошко находилось довольно высоко, и заглянуть в него возможности не было. Хоть не под землей держат и то хорошо.
Послонявшись из угла в угол еще примерно час, плюхнулась на табуретку, которая угрожающе заскрипела под моим весом. Ну вот, не хватало еще с табуретки грохнуться и шею себе свернуть. Облокотившись на стену, я прикрыла глаза, есть хотелось ужасно, живот урчал не переставая. Меня здесь вообще кормить собираются? Или решили уморить голодом? Изверги! Волюнтаристы! Сво — о-о — олочи! Сон подкрался не заметно, и я все‑таки заснула. Не свалиться бы во сне…
Пробуждение было из неприятных. Кто‑то довольно грубо тряс меня за плечо.
— Р — р-р… — это что, я так рычу?
— Просыпайся!
— Руки убрал! — рявкнула не открывая глаза.
— Я тебе поесть принес, — определенно этот противный голос принадлежит Ирону.
Волшебное слово 'поесть' дало свои плоды и уже через секунду я открыла глаза и вырвала из его руки тарелку. Хм, похлебка какая‑то…
— И что это? — ткнула пальцем в жижу.
— Ну, суп.
— И кто у вас повар?
— Я. А что?
— Руки бы тебе поотрывать, повар.
Стоп. А как у меня руки развязаны оказались?
— Я, пока ты спала, развязал, — прочитал Ирон в моих глазах застывший вопрос.
— А связывали зачем? — первая ложка попала в рот. Фу, мерзость.
— Затем. Много будешь знать, быстрей состаришься.
— То есть убивать меня не будут? — и столько надежды в голосе. Вторая ложка в рот. Бэ.
— Будут, — поник Ирон.
— Так, какая тогда разница?
— Прости Катюх, если бы я мог…
— Фр.
— Ну спроси чего хочешь, на все отвечу! — мне показалось или он действительно жалеет о том, что сделал?
— Мятежный, кто еще в этом замешан? — раз дали разрешения задавать любые вопросы…
— Феникс, Сирена и пара человек из прислуги замка.
— Почему я не удивлена? Ладно. Какая у вас цель?
— Убить.
— А, ну да. Я и забыла, что вы меня скоро укокошите.
— Не только тебя. Вольного тоже.
— Э — э-э… А его зачем? — мне показалось, что с моего лица схлынула краска. По крайней мере, ощущение, что вся кровь утекла из тела, было. — Он же не наследник. Мне Арона рассказывала…
— Пока не наследник.
