— Видгар из рода Высокой Меди упрям. Бран был его единственным сыном, в котором Видгар души не чаял. Он его и вытаскивал… когда-то я обижался на родичей, что не помогли мне после той истории. Теперь понимаю, насколько они были правы. Видгар позволял Брану все… вот и получилось, что получилось.
— Он хочет мести?
— И мести тоже. Но он хочет забрать Броннуин.
— И ты… — Стиснула кулаки.
— Не позволю, конечно. — Райдо сдавил тонкое запястье альвы. — Послушай, сокровище мое, я пригласил его сюда, потому что не хочу больше войны. Он упрям. И не привык отступать. И пока его держит райгрэ, но рано или поздно он уступит Видгару.
— Что будет тогда?
— Тогда тот попробует отобрать нашу девочку.
— Нашу? — Кривоватая болезненная усмешка.
— Конечно, нашу. Чью еще? — Райдо гладил и ладонь, и пальцы белые, мелко вздрагивающие. — Твою и мою. Поскольку ты теперь замужняя женщина, то обвинить тебя в неспособности заботиться о ребенке он не сможет… как и в… развратном поведении.
Пальцы замерли. Холодные какие. Райдо наклонился, чтобы согреть их, но Ийлэ руку убрала.
— Р-развратном… п-поведении?
— Были подобные прецеденты.
Нельзя врать. Не сейчас. Не ей.
— То есть он может подать в суд… заявить, что я… шлюха… и забрать ребенка? — Она проговаривала каждое слово медленно.
— Да. Мог бы. Но сейчас обвинить тебя в неподобающем поведении — значит бросить мне вызов. И я его приму.
Молчит. Ждет продолжения. А говорить сложно. Райдо в принципе не мастак говорить. И тянет сгрести эту маленькую упрямую женщину в охапку, обнять, рассказать, что ни Видгару, ни самому райгрэ Медных, ежели тому вздумается влезть в эту свару, Райдо своих девочек не отдаст.
Как не отдаст этого дома.
Ната с его человеческой девочкой.
Гарма и полукровок.
Яблонь хрысевых, что дразнят, не спеша расцвести. А Райдо, может, заждался их.
— Ийлэ, мне нужно, чтобы он понял, что я не уступлю. Не отступлю. Не позволю тронуть ни тебя, ни малышку… он хочет внучку? Он получит возможность видеть ее, но на наших условиях.
— Видеть?
Женщина-эхо.
— Он не Бран. Он не причинит тебе вред. И ей — тем более. Он в целом довольно порядочен… так говорят. Я сам не сталкивался, но говорят люди, мнению которых я верю. Бран был дерьмом, но это не значит, что все из его рода такие. Понимаешь?
Не понимает. Не слышит. И пока не готова допустить мысль, что у Броннуин может быть родня с той, проклятой стороны. А Райдо не знает, как объяснить.
— Я мог бы не затевать этой встречи, Ийлэ. Но тогда однажды малышка просто-напросто исчезла бы. Там, где нельзя действовать по закону, всегда найдутся окольные пути.
Испугалась. И дышать перестала от этого страха.
— Все хорошо… я ведь сказал, что не позволю тронуть мою семью, а вы — моя семья. Слышишь меня, Ийлэ? Ты и Бруни… или Нани, если тебе так нравится ее называть. Я просто поговорю со стариком. Попытаюсь до него достучаться.
— А если…
— Если не послушает, то мы уйдем отсюда. К жиле предвечной этот городок… и сокровища тоже. У меня мое есть, а остальное — как-нибудь… вот Ната возьмем. Ниру еще… Гарму поместье оставлю, его людям некуда идти. А это очень погано, когда идти некуда, ты же знаешь.
Осторожный кивок. И вздох.
— Мир большой, в нем найдется место и для нас. Съездим к Побережью, раз уж ты на море не была. Там еще помнят альвов. Выберем другой какой городок, купим дом. У меня есть кое-какие деньги… правда, конечно, придется подыскать что-нибудь поскромней, на этакий особняк меня не хватит… но если маленький…
— На Побережье?
— Да.
— У… у отца там был дом… он как-то обмолвился, что купил… давно… документы…
— Восстановим, — пообещал Райдо. — Но сначала попробую договориться со стариком.
Бледность отступала. И, кажется, возвращалась способность думать.
— Мне… мне лучше не попадаться ему на глаза?
— Верно.
— Пока?
— Пока, — согласился Райдо. — Я обещаю, что не стану вас знакомить без твоего на то согласия.
Она кивнула. Поднялась. Позволила себя проводить в гостиную и села у камина, глядя в огонь.
— Я, — шепотом произнесла Ийлэ, — не хочу отсюда уходить.
— Я тоже.
Поэтому с Видгаром из рода Высокой Меди придется договариваться. И Райдо предполагал, что это будет задачей не из простых.
Он появился в четверть пополудни.
Старик? Отнюдь, не старше отца. Седой, конечно. И взгляд уставший, но ненависти в нем нет. Уже хорошо, с теми, кто ненавидит, разговаривать сложно. А Райдо весьма на разговор рассчитывал.
— Рад, что вы приняли мое приглашение. — Первые слова за хозяином, и Видгар из рода Высокой Меди правила помнит.
Он приветствует Райдо поклоном, в котором нет ни толики снисходительности.
— Рад был получить это приглашение. — Низкий голос, рычащий.
Запах металла. И горя. Он желает мести, надеясь, что боль утихнет. Но это лишь иллюзия, а иллюзии опасны.
— Не буду говорить, чтобы чувствовали себя здесь как дома…
— Не собираюсь забывать, что я лишь гость. — Кривая, вымученная улыбка. И взгляд скользит по холлу, подмечая мелочи.
Ступеньки. Широкие старые перила, потемневшие от времени. Пятна на месте, где были картины. Пустоту. Чуждость этого альвийского дома, которому гость не нравился. Дом чуял сходство крови с тем, другим, который был напрочь лишен рассудка и в безумии своем уродовал всех, до кого умел дотянуться.
— В таком случае, прошу…
С Видгаром пришли шестеро. Мало. Уверен в собственных силах? Или в том, что Райдо и вправду пригласил лишь для беседы? Райдо беседовать готов, вот только он несколько опасался, что хотят они с Видгаром разного.
Но шестеро…
И сколько в городе? Или поблизости, где-нибудь в лесочке, куда и открыли портал. Дюжина? Две? Вряд ли больше. Такой портал Видгар не потянет, не те силы. Да и не выглядит он истощенным, а потому может оказаться, что нынешняя шестерка — все сопровождение. Пока.
Если не удастся договориться, то Видгар вернется.
— Это место, — он остановился на вершине лестницы, огляделся, — оно обманчиво спокойно…
— Просто спокойно. Никакого обмана.
— Здесь умер мой сын.
— Не скажу, что я сожалею о его смерти. — Райдо не любил лгать, да и Видгар не походил на того, кто готов принять ложь. — Более того, если бы он выжил, я бы сделал все от меня зависящее, чтобы исправить это недоразумение.
— Вы прямолинейны.
— Вас это оскорбляет?
Видгар вновь огляделся. Вздохнул:
— Нет. Боюсь… мой мальчик не отличался кротостью нрава…
