И вообще, чего они до меня докопались? На мне ведь знак курьера, или парализ не считается атакой — урона то мне не нанесли. Как вообще все это работает? Надпись на знаке гласит, что атаковать посыльных первыми запрещено — это вроде как закон. Но если, к примеру, сам курьер нарушил закон то, вероятно, можно. Только вот что я нарушил — непонятно.
Нужно срочно найти себе какое-нибудь убежище и отсидеться там некоторое время, иначе кто их знает, местных правоохранителей — сначала надают по зубам, а потом уже будут разбираться. Я их, по ходу, нехило так разозлил. Одно радует — меня преследует обычная стража — с карателями мой трюк бы не прошел.
Свист приближался, я на ходу огляделся по сторонам и обратил внимание на трехэтажный дом, с белыми колоннами по обеим сторонам входных дверей, прячущийся за раскидистыми деревьями метрах в пятидесяти от дороги. «Лесная фиалка» — понятно, местное гнездышко разврата, о котором рассказывал Риох. Долго я не раздумывал, — отсутствие каких-либо альтернатив и приближающийся с нескольких сторон свист подтолкнули меня к действию.
Быстрым шагом я пересек разделяющее нас с домом пространство, поднялся по четырем мраморным ступенькам и дернул ручку деревянной с узорами двери. Мелодично звякнул колокольчик на входе, и я оказался в просторном пустом помещении, выполненном в нежных пастельных тонах. Стены украшены резными позолоченными панелями, несколько зеркал, визуально расширяющих пространство. Несколько бежевых диванов стояли около невысоких столиков с выгнутыми ножками. Тишину комнаты нарушало только едва слышное журчание декоративного фонтанчика у стены.
Я неуверенно остановился на пороге. Интересно, а где все обитательницы? С легким шелестом раздвинулись занавески, — в помещение мягким шагом вошла симпатичная демонесса примерно одного со мной возраста, и удивленно посмотрела на меня своими зелеными с вертикальным зрачком глазами. Голубое платье на ней выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры, которых я насчитал немало.
— Здравствуйте, — я проходил мимо, и решил зайти. Ответа не последовало. Молодая женщина продолжала разглядывать меня, будто какую-то диковинку. Меня это начало раздражать.
— Вы немая? — Участливо поинтересовался я, — или у меня на лбу, вдруг, проступило какое-то откровение? Может быть, я ошибся и вместо борделя забрел в библиотеку? — Кивнул я на несколько книжек лежащих на столиках.
— Салон, — приятным голосом произнесла демонесса, и в ее глазах появилась ирония — у нас это называется салоном. Сожалею, но сегодня мы не работаем.
— Жаль, — пожал плечами я, мне совершенно не хотелось выходить на улицу.
— Это не тебе, там случайно свистели на улице?
— Мне, — врать смысла не было, — только я ничего не нарушал, поэтому знакомиться с этими господами у меня нет никакого желания.
— Ты не похож на преступника светлый, задумчиво произнесла она, но неужели ты считаешь, что твои преследователи вот так просто пройдут мимо подобного заведения, или думаешь, что я буду укрывать тебя от стражи?
— Вот Вы меня и раскусили, — хмыкнул я, — как я вижу, переждать этот концерт у Вас не получится — до свидания. Я развернулся и сделал шаг в сторону дверей.
— Постой — я остановился, и, не оборачиваясь, бросил.
— Чего еще?
— Если ты дашь мне слово что вернешься в другой день, я помогу тебе.
— Где нужно расписаться кровью?
— Не смешно.
— Извините. Я согласен.
— Пойдем, она потянула меня за руку в соседнюю комнату и указала на небольшой диванчик, — присядь. Что-нибудь выпьешь?
— Обычной воды, если можно — интересно, что ей от меня нужно. Демонесса вышла и почти сразу же вернулась, держа в руках два бокала. В этот момент в дверь постучали. Приложив палец к губам, женщина поставила бокалы на столик и пошла открывать.
Ее не было минут пять, я успел осмотреться — комната точная копия предыдущей, только без фонтана. Мой взгляд остановился на зеркале, я встал и подошел поближе — что-то неуловимо стало меняться в моей внешности: волосы, вроде стали немного темнее, хотя может это игра освещения. Но вот глаза! Зрачки немного изменили свою форму — еще не такие как у демонов, но уже что-то среднее между демоном и человеком. Радужка, вокруг зрачка стала желтоватой. Я испуганно провел по голове рукой и облегченно выдохнул. Вроде бы пока никаких рогов не намечается.
— Когда тебе наскучит любоваться собой, присаживайся — поговорим, полный иронии голос раздался за моей спиной. Кстати, меня зовут Дара. Я одернул рубаху — доспех я надеть забыл, но может оно и к лучшему.
— Криан, — кивнул я разворачиваясь.
— Присаживайся, Криан — она кивнула на диван напротив. Не бойся, я не кусаюсь, демонесса потянулась как кошка. — Они ушли, в этот день ни один мужчина не пересечет порог такого заведения, — усмехнулась она. Ну, быть может кроме некоторых сумасшедших.
— С этого места по порядку, пожалуйста — что за особенный день сегодня? Зачем тебе нужно чтобы я пришел потом? Ты суккуба? — я сел напротив, подхватил со столика свой бокал и отхлебнул воды со вкусом лимона.
— Суккубами у нас называют многих, — улыбнулась она и изящным движением откинула назад свои светлые волосы. — Да, во мне есть кровь истинных. Что по поводу дня — сегодня седьмой день второго летнего месяца — день памяти Орика. Мужчине и женщине, если они не являются мужем и женой, лучше не оказываться в одной постели. Лата все-таки женщина, а мы, знаешь ли, очень изобретательны в деле придумывания всяких пакостей. Если ты, конечно, хочешь выслушать длинную и грустную историю о том, как богиня потеряла своего возлюбленного — я могу рассказать.
— Нет, спасибо, обойдусь — покачал головой я. Ясно, — у них сегодня день воздержания, с богами лучше не шутить. — А зачем ты меня хочешь еще раз увидеть? Неужели воспылала ко мне чувствами с первого взгляда.
— Фу, как неромантично, — состроила гримаску суккуба. Но не выдержала и прыснула. — Криан, как ты думаешь, многие из моих подруг спали со светлыми?
— Ты думаешь светлые особенные? Я вот тоже никогда не спал с суккубами и что теперь?
— Нас много, а ты один — чувствуешь разницу? А особенный или нет — дело десятое, подругам я расскажу то, что захочу. Она выразительно провела языком по губам. — Потом почему-то вздохнула и продолжила — только и ты, наверное, не ожидай ничего необычного. Ты непонятный, очень.
— Чем же я не понятен?
— Ведешь себя как высший, — на них практически не действуют наши чары, — только ты точно не высший, или пока не высший — пожала она плечами.
