При этом заявлении я закашлялась и чуть не сползла на пол от удивления, но твердая рука вампира в очередной раз удержала меня за подбородок от падения.
— Ну ничего себе заявление, — прохрипела я, откашлявшись. — Это каким образом?
Вампир загадочно улыбнулся.
— Дело в том, что аристократия — это не только другая одежда, манера поведения и умение читать, но и другие правила. Например, если род занимает достаточно высокое положение, то его представители не могут заключать браки без согласия короля.
— Дикость какая, — фыркнула я, в очередной раз возрадовавшись, что не родилась аристократкой голубых кровей.
Не то чтобы я собиралась замуж — с моим даром некромантки мне это не особо грозило, так как объяснять новоявленному супругу, где именно носит его прекрасную половину по ночам, не очень-то весело, а поить сонным зельем — тоже не вариант. Привыкнет, будет ходить с потерянным взглядом и спать на ходу. И тем не менее гордо шествовать к алтарю с тем, на кого королю приспичило ткнуть пальцем, не хотелось.
— Это называется «чистота крови», — еще презрительней фыркнула блондинка. — Впрочем, откуда об этом знать такой деревенщине, как ты?
«Эдак она шею свернет, нос задирая, а фырканье перерастет в рефлекс, как у скаковой лошади», — внутренне позлорадствовала я.
— Спасибо за пояснения, дорогая, но лучше дальше я сам, — немного подпортил ее торжество вампир.
Хм. А он ничего. Вон как заступается. Прямо рыцарь, только с клыками.
— Как ты уже, наверное, поняла, оставшегося без родителей сироту благородного рода может опекать далеко не каждый. Но я согласен свидетельствовать в твою пользу, если… — многозначительно замолчал он.
— Если? — осторожно переспросила я.
— Если ты окажешь мне одну небольшую услугу, — торжественно закончил он.
Я задумалась. Интересно, какую услугу он собирается у меня попросить? Я вопросительно глянула на вампиреныша, но тот даже не повернулся в мою сторону. Как сидел спиной, так и сидел. Если бы я не слышала стука его сердца, то могла бы спутать со статуей или искусно сделанной куклой. Наверное, это означало: «Ты взрослая девочка, думай сама», — но не поручусь. С вампирами всегда все сложно. Но за спрос, как говорится, в лоб не ударят. Надеюсь, не луну с неба попросит. А хотя бы и луну. Кто сказал, что я все брошу и полезу за ней на небо?
— Какую? — полюбопытствовала я.
Вампир довольно осклабился. Этого он и ожидал от возжаждавшей обзавестись приемным ребенком упырицы. Но я-то упырицей не была. Просчитался он.
Полностью завладев моим вниманием, брюнет отпустил мой многострадальный подбородок и встал у фальшивого камина рядом с вампиршей.
— Что ты знаешь о конюшнях вампиров? — спросил он.
Вопрос был явно с каким-то подвохом. Но с каким? Демоны его знают.
— Это большое помещение, где стоят породистые ухоженные лошадки и хрумкают овсом? — сделала большие глаза я.
— Нет, дорогуша, — хрипло рассмеялась блондинка. — Это, скорее, усиленная темница для упырей, — охотно пояснила она.
— Спасибо, Кадира, ты как всегда точна в оценке, — похвалил брюнет и легко коснулся пальцами ее руки, чтобы еще больше подчеркнуть свое расположение. — Но дальше я все-таки сам, хорошо? — Ответа дожидаться он не стал и сразу продолжил: — Итак, это некая тюрьма, где вампиры содержат свои не совсем удачные творения.
— Не совсем удачные? Как это? — удивилась я.
— Они не перенесли перерождения и сошли с ума, — пояснил Биннэт.
— Абсолютно безумны, — поддакнула вампирша, и я всерьез начала обдумывать, как бы мне выследить ее и прибить.
Ну или напустить мышей-зомби. Пожалуй, мыши будут даже лучше.
— Снова согласен с Кадирой, — кивнул брюнет. — Они получили бессмертие и все привилегии, но лишились разума и стали опасны для себя и окружающих.
— Ну а я тут при чем? — удивилась я. — Я-то нормальная.
— С этим можно поспорить, — тут же подпустила шпильку вампирша.
— Успокойся, дорогая, — вкрадчиво попросил брюнет, и в его голосе послышались мягкие теплые оттенки бархата.
Хм. Надо признать, умеет он просить. Просьбу, высказанную подобным тоном, так и тянет исполнить.
— Согласен, упырица своеобразная, но по крайней мере она не так безумна, как те, кого приходится насильно держать под землей. Даже у самых сильных вампиров при создании упырей есть… как бы это сказать точнее… некоторый процент неудач. Это нельзя предугадать или запланировать. Бывает, что из очень сильного человека выходит слабый или сумасшедший упырь, и наоборот — из слабого человека получается очень верный и полезный слуга. Многие мастера вампиров просто убивают тех, кто неудачно преобразился. Для слабого мастера, который не может хорошо контролировать свое создание, такой упырь скорее помеха, чем нечто нужное. Его нужно чем-то кормить, следить, чтобы не сбежал, никого не покалечил, ведь этим он может привлечь внимание магов. А мы теперь цивилизованные. Пока понятно, о чем я?
Я кивнула. А что тут непонятного? Вампиры — жуткие ребята. И чем больше я о них узнаю, тем больше хочется держаться от них подальше.
— Замечательно. Рад, что ты оказалась такой смышленой, — одобрил он. — Итак. Родители этого малолетнего вампира были достаточно сильны, чтобы содержать свою конюшню. Разумеется, в ней оставались только самые интересные экземпляры, а тех, кто не заслуживал особого внимания, уничтожали. Например, родители Эльмана, покойные лорд Драак и леди Корделия, своих упырей иногда демонстрировали гостям.
— Зачем? — искренне удивилась я.
Понятно, когда своим гостям ты показываешь замечательный сад с цветущими розами, виноградную беседку и беломраморный фонтан с живыми золотыми рыбками, но тюремные застенки — это уже чересчур.
— Затем, милочка, — вмешалась вампирша (видимо, она, как многие светские дамы, была просто не в состоянии хранить молчание больше минуты), — что чем больше и интереснее у тебя конюшня, тем больше у тебя силы и власти, чтобы ее содержать. К тому же, если мастер, создавший упырей, хорош, то может и управлять ими. Разумеется, при этом нежелательно терять контроль над своими созданиями.
— Почему? — тут же не удержалась от любопытства я.
— Потому что тогда они начинают есть людей и вампиров, — жизнерадостно сообщила Кадира. — Вот с родителями нашего Эльмана это и случилось. Они утратили контроль, и их собственные творения растерзали создателей в клочья.
— Неправда! — воскликнул молчавший до этого Эльман. — Они не утратили контроль!
— Ты что-то сказал? — удивленно изогнул бровь брюнет.
