Когда в кожухе пулемета, наконец, закипела вода, Граций уже сам не знал, сколько лент опустошил. Он не жалел патронов, выпуская их обычно сразу все, одной затяжной очередью. Помешать этому могла лишь осечка или перекос ленты, но эти неполадки исправлялись очень быстро.
Феррк замешкался, не зная, как устранить возникшую проблему. Граций этого тоже не знал — просто приник к смотровой щели, пытаясь оценить обстановку получше.
Врагов больше не было — на улице виднелись только трупы и бьющаяся в грязи раненая лошадь. Вокруг танка разгоралось сразу несколько пожаров — пламя, порожденное интенсивным обстрелом, пожирало дома, сараи и сеновалы, добротно освещая окрестности. Ливень стих, сменившись мелким нудным дождем, почти не мешающим обзору.
Вновь грохнула пушка, послав снаряд куда-то во мрак. Где-то там скрываются отступившие враги — советник почти физически ощущал тяжесть от давления тысяч злобных взглядов, уставившихся из ночи. Бессильные глупцы, пусть зарабатывают язвенную болезнь от своей злобы. Подойти ближе они не решатся — слишком силен их страх. А издали дракону ничем не навредят — их пушки слишком примитивны.
А вот у танка артиллерия хороша. Советник никуда не спешит. Будет обстреливать деревню до самого утра — запаса снарядов хватит. Если в этой резне уцелели не только круглые дураки, то догадаются выползти из укрытия, и у Грация появится пехота. Тогда можно будет послать разведчиков на поиски затаившихся орудий и отрядов противника. Или просто дождаться рассвета, после чего убить всех, кто не успеет убежать.
В те времена, когда миром правила дикость, люди уважали только две вещи: силу и богов. Нищие, грязные, вечно голодные, они, воздавая почести последним, не забывали продемонстрировать первое — совмещали два в одном. Предки не умели строить величественных храмов, одним видом способных запугать вероятного противника, — в примитивном обществе не хватало необходимых инженерных знаний. Они поступали проще — максимально использовали свои ограниченные возможности.
Руками и еще совсем простенькой магией, без хитроумных машин и сложных инструментов, понатаскали к границе Сумерек алтари межевых камней. Размеры у этих булыжников были весьма разнообразны, но мелких среди них не встретишь — самый «крошечный» в полтора человеческих роста и шагов десять в диаметре. На подобном не принято было экономить: чем больше твой валун, тем демонстративнее показатель силы твоего племени.
Тропы тоже принято было украшать каменными монументами, но здесь уже приходилось проявлять фантазию — появились затейливые сооружения. Гранитные столбы, увенчанные огромными плитами, — будто гигантские грибы; круги из тех же столбов или многоступенчатые трехгранные пирамидки из валунов размером с годовалого бычка. Кто на что горазд: древние оставили после себя много чего — с одной стороны, внушительного, а с другой — примитивно грубого.
Беглецы провели ночь в одном из таких древних кругов. Предки были столь любезны, что в центре сооружения оставили целый навес — каменную плиту на четырех столбах по углам. Размеры навеса были столь велики, что хватило места и для костра, и для лежанок из хвороста. От ливня тоже убереглись, хотя поволноваться пришлось — уж очень много воды выпало за какие-то полчаса. Не будь здесь возвышения — затопило бы стоянку.
Пробуждение было приятным: Ххот, дежуривший последним, с рассветом развел огонь посильнее и после прогорания дров начал жарить мясо на углях. Запах был восхитительным — даже вегетарианец-раттак начал во сне облизываться и водить носом.
Старик, встав первым, присел возле огня. Омр не стал доставать его расспросами — смирился с тем, что на роль приятного собеседника этот странный человек не слишком подходит. А вот при виде поднявшегося Амидиса оживился — с ним поговорить можно.
— Эй! Амид! Ты первый ведь дежурил — не слышал стрельбы? Малкус ведь собирался этой ночью напасть на южных каплунов, если не врал.
— Нет, Ххот, не слышал.
— Значит, точно соврал.
— Не уверен — гроза разразилась такая, что в двух шагах можно было из пушки выстрелить, и не услышишь. Я такого ливня никогда в жизни не видел.
— Молод потому что! При высадке маги такой же потоп устроили — наши обозные телеги в море смыло, вместе с лошадьми и зазевавшимися возничими. Да что там телеги — бронзовые пушки плавали, будто солома в поилке, а кирасиры тонули в своем железе прямо на берегу. Я тогда сам чуть ко дну не пошел — спасло то, что командир догадался на холм нас вытащить. Стояли там полдня, будто на острове, а вокруг плескалась вода и покойники плавали густыми стаями. Много трупов было — и наших, и чужих. Когда вода сошла, сам видел канонерскую лодку южан: в километре от берега лежала в грязи, будто кит дохлый. Случись этой ночью такое же, развалилась бы вся эта древняя постройка на камешки.
Амидис, уже умываясь у лужи, покачал головой:
— Ххот, она уже несколько тысяч лет простояла и до сих пор не развалилась. Древние строили, может, не особо красиво, но зато крепко. Столько же еще простоит, а то и больше. Не сломать ее дождю.
— Это верно, прав ты тут. У нас обычай смешной есть — парней, как подрастут, толпой гонят к Сумеркам. Там выбирают межевой камень и дают непростое задание — допустим, перетащить его на сотню шагов к востоку. Нас тогда триста с лишним ребят было, и все не хлюпики — бычка поднять каждый смог бы легко. Но у пары пупки развязались, а у меня от натуги жилы едва не полопались. Камни межевые не омры ставили — народ попроще. Не представляю, как они это сделали: слабаки ведь. Эй! Лежебоки, пора бы начать просыпаться! Завтрак почти готов! Здесь вам не дворец — в постель жаркое подавать не станут! А ленивым крысам вообще даже во дворце не положена прислуга! Тибби!!!
Раттак, вскочив от крика омра, спросонья смешно заморгал и, толком не проснувшись, проверещал:
— Нет! Тибби не считает правильным отдавать этот предмет! Он мой! Тибби его не украл — он всегда принадлежал Тибби!
Мальчик, высунувшись из-под одеяла, сонно заморгал, потянулся к костру ладонями. Тепло ловил — утро выдалось холодное. Не обращая внимания на протянутый Ххотом кусок пережаренного мяса, оглянулся, прищурился:
— Там! Смотрите! Что-то большое среди гор летит!
— Где?! — уточнил омр, скользя взглядом по вершинам.
— Да вот же! А нет — уже сам не вижу! На фоне горы не различишь теперь!
— Тише все! — внезапно попросил Амидис. — Помолчите! Слышите?!
— Гудит что-то, — ответил мальчик. — Еле слышно. Как раз с той стороны вроде бы.
