— И что вы предлагаете? — спросил один из офицеров. — Отступить? И вообще, я не понимаю, куда мы попали. Эти странные ловушки. Ощущение такое, что пройдя через ту пещеру, мы вернулись в глубокую древность.
— Хватит фантазий! — отрезал полковник.
— Но… Мы же столкнулись с совершенно неизвестным племенем на территории, ныне принадлежащей Империи. И что самое удивительное, ни у Пржевальского, ни у других исследователей здешних пустынь нет ни единого упоминания ни о чем подобном. Но ведь невозможно, чтобы столь многочисленный народ ни разу не контактировал с соседями.
— Тем более что наконечники их копий из высококачественной стали. Такой металл невозможно изготовить кустарным способом. Тут должен существовать…
Но полковник, погруженный в собственные мысли, казалось, не слышал, о чем идет речь. Он хмурился и вот-вот был готов взорваться, только ему нужно было найти подходящий объект.
— Что с боеприпасами?
— Еще одно такое сражение, и нам нечем будет стрелять, — доложил другой офицер.
— Да-с… — задумчиво протянул полковник, а потом заговорил, словно и не слышал, о чем говорили до него. — Отправились в погоню за бандой революционеров, а вляпались в сражение с враждебно настроенными аборигенами, которые невесть откуда взялись в этой пустыне. Откуда они взялись, может мне кто-нибудь сказать?! Согласно всем данным, в этой части пустыни не должно быть населения.
— Вполне возможно существование плодородной долины, по типу Ферганы, причем, судя по одежде и вооружению, практически отрезанной от внешнего мира. Вы обратили внимание, что эти дикари не используют луки. Если бы не это, наши потери оказались бы много больше.
— Но тогда логично предположить, что в их долину ведет какая-то узкая расселина, — продолжал полковник. Да и данные разъездов разведчиков подтверждают это.
— Осмелюсь поправить, господин полковник, не расселина, а пещера, видимо типа той, которая открывала дорогу в Гоцлар.
Полковник согласно кивнул:
— Да, я помню доклад есаула Лященко.
— А тогда логично было бы завалить эту пещеру взрывами, — неожиданно для самого себя произнес я.
Все разом уставились на меня, словно увидели в первый раз. Потом один из офицеров шагнул вперед:
— Кто допустил на совет постороннего? — но полковник оставил его.
— Как бы то ни было, юноша высказал дельную мысль. Что, если взорвать ущелье, или пещеру, или что бы там ни было… откуда движутся эти орды. Второй такой атаки мы не выдержим… А так по крайней мере у нас будет возможность отступить с честью, а потом пусть генерал-губернатор присылает сюда корпус с артиллерией… Осталось решить, кто будут те храбрецы, что отправятся заложить динамит.
— Нужно сделать это, поднявшись на скалы, — вновь заметил я. — Вряд ли дикари способны забраться туда.
— Мысль хорошая, — согласился полковник. — Однако, скорее всего, трудновыполнимая. Здесь плохие горы. На то, чтобы преодолеть те несколько верст, что отделяют нас от пещеры, может уйти несколько дней, а у нас нет на это времени. У нас нет времени, господа! Дикари могут напасть в любой момент, и тогда будет поздно. Нет, нам нужно действовать очень быстро, пока они не очухались… Вызвать сюда саперов.
— Сапера, Илья Христианович, — поправил его один из офицеров. — Да и тот ранен.
Однако через пару минут появился сапер. Лицо у него было разбито, а правая рука висела на перевязи.
— Динамит у нас остался? — поинтересовался полковник.
— Да, ваше благородие.
— Сколько тебе понадобится времени, чтобы установить заряды и обрушить вход в пещеру, откуда выбираются эти твари?
— Так, чтоб завалило? Минуту, две… — протянул сапер.
— Хорошо, — кивнул полковник, потом повернулся к одному из офицеров. — Сейчас почти стемнело. Возьми человек двадцать верхами, этого умельца, и постарайтесь прорваться к входу в пещеру. Обрушьте склон… Приказ понятен?
— Так точно, господин полковник.
— Тогда с Богом. И не тяните…
— Но почему бы нам просто не отойти назад? Сюда мы пробирались по узкому ущелью, взорвать которое будет много легче.
Полковник вздохнул:
— Вы, Семен Семенович, как всегда правы, только вот не учитываете одного обстоятельства. Как только мы отойдем от руин, то окажемся на голой равнине, где у нас не будет того малого преимущества, что позволило нам днем обратить вспять туземцев.
— Но заградительный отряд…
— Дикари легко обойдут его. А мы при таком количестве раненых будем тащиться по равнине как улитки. Нас перебьют, задавят числом, и даже пулеметы нам не помогут. Нет, надо попытаться взорвать выход из этого осиного гнезда, и тогда у нас будет время с честью и достоинством отступить, а иначе мы все тут поляжем…
Капитан, которому поручили командование отрядом смертников, так я сразу же мысленно назвал их, растворился в надвигающихся сумерках, а мы заняли позицию на той же самой груде обломков, что и днем. Военные смотрели куда-то вдаль, передавая друг другу огромный полевой бинокль. Мне же ничего не оставалось, как ждать, вслушиваясь в тишину и вдыхая отвратительный запах смерти — руины были буквально завалены трупами, и если по приказу полковника трупы солдат были похоронены, то трупы туземцев оставались лежать на своих местах.
Мы долго ждали, и ничего не происходило. Потом где-то вдали послышались выстрелы, ударил и почти сразу же захлебнулся пулемет. И вновь воцарилась тишина, хотя все собравшиеся отлично понимали, что это означает. Полковник приказал послать отряд на разведку. Даже если нам предстоял последний бой, то надлежало должным образом к нему подготовиться. Я же, в свою очередь, попросил, чтобы и мне выдали оружие. В конце концов, я показал себя не с худшей стороны во время дневной битвы. Полковник дал согласие. Но когда интендант попытался всучить мне трехлинейку, я воспротивился. В итоге я буквально выклянчил у него два нагана и полсотни патронов. По его мнению, этого мне должно было с лихвой хватить. Когда же я попытался объяснить ему, что одинаково ловко стреляю с двух рук, он просто-напросто не поверил, однако револьверы дал.
Но не успел я вернуться на наблюдательный пункт полковника, как началось. Со всех сторон открылась беспорядочная пальба. Послышались крики раненых, причем противник, как и в прошлый раз, атаковал совершенно бесшумно. Уже было достаточно темно, и фигуры сражающихся в мерцающем свете походных костров выглядели поистине сверхъестественно.
Не успел я преодолеть и половины расстояния до командного пункта, как навстречу мне попался мой давешний знакомый солдат, который утром искал меня. Он, кажется, был ранен, но тем не менее тащил на себе тяжелораненого полковника. Видно, копье пробило левое легкое офицеру, и сейчас он хрипел, плевался кровавой слюной.
