Точно получив сигнал, сабля вновь свернулась и, как кобра, метнулась в ночь. Даниил опустил флейту.
— Что вы ей сказали? — спросил Меф.
— Если совсем кратко, я объяснил сабле, что ее хозяина больше нет. Если она тебя убьет, я ее уничтожу. Если отпустит — позволю отправиться во мрак и там, если у нее будет желание, искать нового хозяина. Вроде как сделка, — пояснил он.
— И она поверила?
— А почему нет? Артефакты мрака верят простым обещаниям света больше, чем самым горячим клятвам тьмы. И это при том, что свет никогда ничем не клянется. Клясться нам нельзя.
Меф кивнул. Он знал это от Даф.
— Кстати, что там было-то? В завещании Кводнона? — вдруг вспомнил детина.
Меф не знал.
— Я не видел. Но явно не то, на что надеялся Спуриус, — ответил он.
Детина подмигнул ему:
— Я примерно догадываюсь, в чем тут дело. Завещания Кводнона вообще не существовало.
— Как это? Я сам его видел!
— Видел, но не читал! Не так ли?
Меф вынужден был это признать.
— Спуриус ошибся. Кводнон и не думал ничего никому завещать. Ни Спуриусу, ни Лигулу. Это противоречило бы идее абсолютного эгоизма, которая лежит в основе мрака. Странно, что Спуриус об этом не догадывался. Ведь не дурак вроде был. Видно, по той же самой причине всякий эгоист втайне думает, что он один такой. — Детина говорил таким густым басом, что это убивало всякую глубокомысленность.
Меф согнул указательный палец и костяшкой помассировал центр лба.
— Странное завещание. Завещание, которого нет, но которое убивает… — заметил он.
— Вот именно. В этом и был расчет! Загробный привет от старого друга, — согласился Даниил.
В его голосе было не презрение к мраку, а грусть.
— Кводнон знал, что все его наследники ринутся к пергаменту, и не без удовольствия устроил так, что пергамент убьет самого прыткого — того, кто первым разорвет нить. Кводнону было безразлично, кто это будет — Спуриус, Лигул или некто третий. Одного только он не принял в расчет. Того, что Боватингмо спрячет завещание от всех. Лигул тоже особо его не искал, скорее, делал вид. Он изначально не ожидал от хозяина ничего особенно хорошего, вот и не спешил. Спуриус же дернулся и проиграл.
Кто-то настойчиво забарабанил изнутри по крыше вагона. Даниил встрепенулся.
— Это Эссиорх! Там внутри битва уже закончена! Идем! — сказал он.
— А Дафна? — быстро спросил Меф, призывая свой меч и вкладывая его в ножны.
— С ней все в порядке.
Они стали спускаться. Даниил был ловок как кот. В открытое окно купе он скользнул ногами вперед и сразу разжал руки. Меф же вспомнил об эйдосе Улиты и принялся ползать по крыше. Он почти отчаялся, когда внезапно почти под коленом увидел острое голубоватое сияние. Одна часть эйдоса взволнованно полыхала, другая оставалась темной. Казалось, по центру эйдоса проходит граница.
До того окна, в котором исчез Даниил, Мефу было далеко ползти, и он воспользовался другим, тоже заботливо открытым. Спрыгнув на звякнувший стаканами столик, Меф огляделся.
— Ну как? Убил Беслаева, Рома ибн Сюсиль? — поинтересовался знакомый голос.
Меф обернулся. Туристы уже вполне освоились и перестали дрожать. Один, пухловато-грустный, созерцательно ковырял в носу. Другой, худой, с бородкой, читал, а третий — хозяйственный — решительно пилил колбасу складной саперной лопаткой. Искать нож в рюкзаке, занимавшем все пространство между нижней полкой и верхней, ему было лень.
Саид ибн Юсуф мирно зевал. Он был похож на слежавшуюся тучу, купленную в секонд-хенде.
— Э-э… Беслаев убежал. Очень быстро, — ответил Меф. — А тут как дела?
— Валькирии размазали темных. Одна заглядывала даже сюда, но меня не заметила. Как ты думаешь, Рома ибн Сюсиль: уже можно убирать мусор? — спросил ифрит.
— Думаю, да, — сказал Меф.
Ифрит лениво потянулся и стал расти, быстро занимая все купе. Туристы обеспокоенно завозились.
— Через две минуты это будет самый скучный во вселенной курортный вагон. Светлых я трогать не буду. У них, увы, потерь нет, — сообщил ифрит, готовясь выплыть в коридор.
Меф остановил его:
— Погоди, не все сразу! Перед тем как убираться, найди седьмое купе. Там будут двое — толстый парень и тонкая, бледная девушка с алыми губами. Их надо…
— Ликвидировать? — с надеждой предложил ифрит.
— Нет. Просто взять и аккуратно, бережно доставить в Тартар к Лигулу. Имей в виду, они будут возмущаться и качать права. Не исключено, что один из них представится Ромасюсиком. Не верь ему. Это просто дешевая шоколадная подделка.
Ифрит склонил голову набок и пристально посмотрел на Мефа кучно сидящими глазками, сместившимися к носу.
— Пусть болтает, что хочет. В Тартар так в Тартар…
— И осторожнее с девчонкой: она опасна! — предупредил Меф.
— Ясное дело! Все-таки наследница конторы!
Меф застыл. Прозрачное тело ифрита уже выплывало из купе.
— Пока, Беслаев! — сказал ифрит.
— Пока! — ответил Меф машинально и, внезапно поняв, как ифрит назвал его, схватился за меч.
— Расслабься! Ты не трогаешь меня — я не трогаю тебя! — махнул мягкой рукой ифрит.
Меф разжал ладонь.
— Так ты что? Все время знал? — спросил он.
Левый глаз ифрита, переползший на центр лба, лукаво уставился на Мефа.
— Ифриты не идиоты. И главное: они не любят, когда их будят. Особенно жалкие выскочки, вроде Лигула… Если спросонья ифрит слегка обознается — особых вопросов не возникнет. Мрак издавна считает ифритов растяпами.
Ифрит ухмыльнулся ртом, которому вздумалось затеряться где-то в районе шеи, — и исчез. Меф выждал немного и последовал за ним.
Турист, ковырявший в носу, исчерпал запасы полезных ископаемых, на некоторое время погрузился в раздумья, где вести дальнейшие разработки, и сунул палец в ухо.
* * *
Валькирий в вагоне уже не было. Меф понял это, когда выглянул в коридор. Видимо, они отбыли сразу, едва надобность в них отпала. Зато Меф увидел Эссиорха, затем Корнелия и, наконец, Дафну.
Корнелий стоял у самовара и пытался, подсунув голову снизу, заглянуть в краник. Этот эксперимент продолжался, пока на нос ему не упала капля кипятка. Корнелий взвыл и, отскакивая от самовара, затылком чуть не сломал Эссиорху нос.
— Ты думаешь, что делаешь? — строго осведомился Эссиорх.
— Нет! Я обычно сразу делаю то, что думаю! И вообще я так мало дружу с головой, что нет смысла с ней еще и ссориться. Оптимально сохранять хотя бы вооруженный нейтралитет, — признался Корнелий.
Как всякий опростившийся очкарик, он был достаточно мудр и обладал даром видеть себя со стороны.
Уловив за спиной какой-то новый звук, Меф обернулся и увидел Улиту. Похоже, ведьма появилась в вагоне секунду назад. Вокруг ее тела еще не померкло слабое свечение телепортации. Перешагивая через следы недавнего сражения, она приблизилась к Эссиорху и уставилась на длинную кровоточащую царапину на щеке.
