— Кто ты? — спросил он, подходя ближе. — И в какую ловушку попал?
— Зовут меня Гриснир, а ловушка, само собой, на тролля! — нетерпеливо отозвался голос. — Больше я о ней ничего не знаю — только то, что застряла нога и болит неимоверно. Если не желаешь мне помочь — уходи, не мучай меня надеждой на спасение! Уходи, и я буду мучиться! — Гриснир испустил жуткий стон и снова забряцал цепью.
Сигурд решил, что вряд ли чужак нападет на него, если у него нога застряла в ловушке, и осмелился подобраться еще ближе, чтобы приглядеться к нему. Он настороженно выглянул из-за валуна — и увидел громадного тролля, который восседал посреди расселины; некое хитроумное приспособление впилось в его ногу.
— Ты же тролль, — тупо проговорил Сигурд.
Гриснир скрестил руки на груди.
— Конечно же, я тролль, если ловушка эта — не на человека, не на лису, не на птицу, а именно на тролля. Слыхал ли ты когда-нибудь, чтобы тролля изловили чем-то еще? Эта великолепная штучка — дело рук Вигасмида, кузнеца из Слеггьявеллира, и я могу порекомендовать ее, так сказать, по собственному опыту. Тролль, попавший в эту ловушку, уже не спасется.
Словом, можешь купить такую за две с половиной марки.
Сигурд подошел еще ближе, и тролль уставился на него горящими глазами.
— Но ведь если я тебя освобожу, ты скорее всего тут же меня прикончишь и сожрешь, разве нет? — осторожно осведомился Сигурд.
Гриснир вздохнул, ссутулив волосатые плечи.
— Я не из тех троллей, что едят все без разбору. Желудок у меня деликатный, а вы, альвы, носите в себе невообразимое количество болезней и поветрий. Не хотелось бы тебя обидеть, но я бы предпочел говядину, изжаренную на огне и пропитанную собственным соком.
От этого описания у Сигурда рот наполнился слюной.
— Я и сам сильно голоден… но мне всегда говорили, что слову тролля верить нельзя.
Гриснир нетерпеливо шевельнулся.
— Послушай-ка, дружок, ты ведь любишь золото? Я знаю, все альвы любят золото. Я дам тебе больше золота, чем ты сможешь унести с собой, только помоги мне выбраться из ловушки. И еще я дам тебе мяса и оленины, сколько сможешь съесть. Мое жилище совсем неподалеку отсюда. Какое предательство — поставить ловушку чуть ли не на моем пороге! Ну же, разве ты не видишь, что я не желаю убивать ни тебя, ни кого-то еще? У меня ужасно болит нога, и все, что я хочу, — скрыться под землю и там подлечить ее. Для тебя это, конечно, мелочь — освободить тролля из ловушки, а для меня — вопрос жизни и смерти.
Сигурд ощутил, как Сила мягко подталкивает его вперед. Он подошел к ловушке и принялся ее разглядывать. Гриснир с надеждой поднял на него сморщенное лицо, скрежеща зубами от боли, покуда Сигурд изучал ловушку.
— Боюсь, у тебя сломана нога, — сказал наконец Сигурд. — Нескоро еще ты сможешь охотиться. Верно, у вас есть вожак, которому будет не по душе кормить больного тролля?
Гриснир расправил плечи.
— Я тролль-одиночка, а не животное, которое охотится в стае! Я зарабатываю пропитание и золото мудрыми советами и заклинаниями для здешних рыбаков и крестьян. Вот почему мне особенно горько, что альвы, которым я так долго верил, обратились против меня и поставили на меня ловушку. Знаешь, это обстоятельство ввергает меня в крайнее уныние.
— Где же у этой ловушки защелка? — бормотал Сигурд, разглядывая устройство со всех сторон. Наконец он нашел искомое и обеими ногами встал на защелку — иначе никак нельзя было раздвинуть ее хищные челюсти.
Облегченно скуля, Гриснир выволок из ловушки свою сломанную и сильно изорванную ногу и пополз к воде, до которой он не мог добраться три дня.
Сигурд, мгновение поразмыслив, протянул ему свой дорожный кубок. Он помог Грисниру обмыть раненую ногу, затем они обвязали ее пахучими листьями, которые Сигурд по указанию тролля нарвал на сырых стенах расселины, и завернули в кусок длинного истрепанного плаща, который тролль носил через плечо. Затем Сигурд помог Грисниру подняться, предложив ему опереться на свое плечо, которое было намного ниже, чем мохнатое плечо спасенного.
Тролль кряхтел, стонал и морщился на каждом шагу, часто останавливаясь, чтобы отдышаться и утереть волосатое лицо, обильно покрытое потом.
— За помощь я награжу тебя золотом и драгоценными камнями, — объявил он. — Теперь уже недалеко. Увидишь плоский валун, который лежит на двух других, как подобие дверного проема, — значит, пришли. Дверь в мое жилище прямо там внизу.
Очень скоро Сигурд увидел примету, о которой говорил Гриснир. Из последних сил, шатаясь, они проковыляли по крутой тропинке вверх и рухнули под гигантским портиком, сопя и задыхаясь, однако торжествующе ухмыляясь друг другу.
— Вот бы удивился кое-кто из моих приятелей, если бы сейчас увидал меня! — Сигурд со смехом покачал головой. — В жизни я не поступал так безрассудно.
— Так добросердечно, хотел ты сказать, — со слабым смешком поправил его Гриснир. Из волосяных зарослей на груди он извлек висевший на цепочке ключ. — Ну что же, войдем? Огня там нет, и еды не много, но кое-что пристойное мы все же для себя отыщем.
Сигурд распахнул тяжелую дверь, за которой оказался небольшой коридор — он заканчивался коротким рядом широких ступеней, которые вели наверх.
Гриснир показал, где лампа и огниво, и миг спустя мягкий свет лампы на китовом жиру озарил большую и уютную комнату, которая была вырублена прямо в скале, — причем даже с очагом. Напротив массивного стола и кресел, тоже высеченных из камня, высилась гигантских размеров кровать с резными столбиками, на которую Гриснир тотчас и вскарабкался с благодарным стоном.
Сигурд озирался все с большим восторгом, разглядывая искусно вырезанные каменные фигурки, стоявшие на каждой полке и в каждой нише. Он развел жаркое пламя в очаге, и Гриснир указал ему на сундук, покрытый искусной резьбой, — там хранились съестные припасы. Первым делом Сигурд сварил яйца — полную кастрюлю — и прибавил к ним хлеб, поджаренный на угольях.
Когда они немного утолили голод, Сигурд принялся жарить мясо, но то и дело оглядывался на сундук.
— У меня есть резная шкатулка — вот она бы тебе понравилась, — сказал он наконец, понимая, что и каменные фигурки, и резьба на сундуке — дело рук Гриснира. — Ее смастерил один гном, Бергтор из Свартафелла, и она почти так же хороша, как твои поделки.
Гриснир сел на кровати.
— Бергтор? Гм, неудивительно, что моя работа, на твой взгляд, почти так же хороша, как его. Он был моим наставником много лет назад, и это он и никто иной убедил меня, до чего приятно жить в одиночку в сердце горы. Я зарабатываю на жизнь своим мастерством и познаниями… во всяком случае, так было три дня назад. Не знаю уж, смогу ли я впредь доверять этим альвам. — Он нахмурился, подергал себя за отвисшие мочки остроконечных ушей. — Э, да ну их совсем! Переверни мясо в последний раз и загляни вон в этот маленький сундучок на полке. Бери оттуда все, что захочешь, или же забирай весь сундучок — как душе твоей будет угодно. Золото и драгоценности немного для меня значат, они нужны мне лишь для обмена.
