Да нет. Не струсила. Просто она очень хотела быть свободной.
Гвенлиан стояла, повернувшись спиной к высокому камню, а лицом — к восточному небу. Она не только сформировала свое тело, она и мозг свой сформировала. Обернув голубые четки вокруг пальцев, она поглаживала их, концентрируя на них свое внимание. Лицо ее с закрытыми глазами ничего не выражало.
Она собирала Силу. Процесс шел медленно, много медленнее того, чем хотелось Джованне. В нем была и сладость, и твердость стали, и яростная сосредоточенность на себе, напомнившие Джованне о кошках. Это не было недостатком волшебницы, главное, чтобы она смогла управлять этим процессом.
Сила Гвенлиан сняла барьеры в душе Джованны. Она и не подозревала, что Джованна сама призвала ее. Заглушки поднял призрачный кот с глазами-лунами. Он шел вперед, вслед за стеной света. Открылись ворота, кот вошел в них, и свет вместе с ним. Кот постоял, подняв голову, словно прислушиваясь. Мир стал совсем странным. По затемненной земле ходили сны, воспоминания, призраки, демоны, мерцания чужой Силы. Кот не обращал на все это внимания. Он искал нечто более существенное. Палача соколов. Того, кто порвал связь; он разыскивал врага братства.
Джованна вместе с тенями ходила следом за котом. Частично она все еще находилась во внешнем мире, глаза и мозг стояли на страже против опасностей, угрожавших телу. Она видела, как садилось солнце. Ощутила поднявшийся вдруг ветер, резкий и холодный. И она ходила за леди и наблюдала, загораживаясь от любой Силы, которая могла выйти на охоту.
Хвост кота дрогнул: колдунья напряглась. Джованна нырнула в глубокую тень. Кот напал на запах. Джованна сосредоточила все свое внимание. Ей не следует тут же кидаться на предложение. Она должна доверять союзу и своему союзнику. В таком союзе было мало логики: при соблюдении его она должна была по меньшей мере проявить благоразумие.
Даже когда она подумала об этом, голова у нее закружилась. Что-то вышло из тумана, огромное и древнее. С человеческой душой у него не было ничего общего. Оно было связанное, но и несвободным назвать его было нельзя. Как молодой сокол, оно летело так далеко, как могло, и делало то, что хотело, но лишь в пределах, заданных связью. И ему хотелось порвать эту связь. Это была Сила воздуха, крылатое создание, пойманное сетью, подчиненное чужой воле.
Человеческая воля.
Выпущены огромные когти. Гвенлиан рванулась бежать. Слишком поздно, слишком медленно. Джованна подхватила ее мозг и тело. Двое — это слишком много. Ей не выдержать…
Земля провалилась под ними. Они за что-то зацепились: мозг запутался в теле, а тело — в пустоте, рвущейся, как древний шелк.
Джованна задыхалась. Она была слепа, глуха, мертва.
Что-то шевельнулось рядом. Бледное пятно приняло ясные очертания и превратилось в слабо освещенное лицо. Она глупо уставилась на него. Лорик. Какое отношение имеет ко всему этому Лорик?
Потом обзор ее расширился. Гвенлиан шевелилась на расстоянии вытянутой руки. Северный Ветер и Оседлавшего Бурю она не видела. Но белая птица была у нее на уме, и она схватилась за нее в панике, не предлагая ничего, кроме присутствия.
Этого оказалось достаточно. Она села, проглотив горечь, скопившуюся во рту. Голова кружилась. Это была уже не вершина горы близ Равенхольда. На той вершине осталась лишь Сила, вызванная Гвенлиан. А здесь было место настоящей Силы. Она ощущала это всем телом.
Все было довольно просто: камни, уложенные в кольцо, а в центре — еще один камень. Он был старше других, хотя и те были древними. Им придала форму и обточила чья-то искусная рука. Цвет у камней был какой-то неопределенный. Возможно, синий. Или зеленый. Или цвет молодой луны. Главный камень на первый взгляд был таким, каким его создала природа. Но нет, и ему тоже была придана форма. А как давно это было, Джованна не стала и докапываться, но форма эта показалась ей странно знакомой. Вроде бы… ну да… похож на крылатое существо. На птицу, с клювом, с когтями… крылья наполовину расправлены, словно она хочет вырваться из своей тюрьмы. Камень светился. Пожалуй, для цвета этого свечения человек пока определения не нашел.
Сила была не от Тьмы. Но и не от Света. Она была где-то за, а может, и под ними. И была она огромной.
Тем временем начали подниматься и остальные. Лорик встал на ноги еще прежде, чем глаза его раскрылись. Рука Джованны помогала ему держаться прямо. Они поддерживали друг друга и смотрели, как Гвенлиан медленно приходит в себя. Увидев двоих, стоявших над ней, она открыла рот, словно желая что-то сказать, и с трудом снова его закрыла.
Колени Джованны подогнулись, и она повалилась наземь, увлекая за собой Лорика. Тот не стал сопротивляться. Взгляд его, однако, не отрывался от ее лица.
— Надеюсь, — сказал он, — что ты знаешь, что делаешь.
Гнев или ужас она еще могла бы перенести. Но недоверие… ей захотелось откинуть назад голову и завыть.
— Что ты здесь делаешь? — гневно спросила она.
— Я шел за тобой, — ответил он.
— Зачем?
— Я думал, что можешь во мне нуждаться.
— Дурак. Ты непроходимый дурак.
— А кто же тогда ты? — парировал он. — Как ты это называешь? Детской игрой?
Глаза ее сузились.
— Ты думал, что я солгал. После всего, что я сказал, после клятвы, ты решил, что я влюбился в женщину.
— Я думал, что ты замыслил что-то не совсем разумное.
Как он изящно уходит от ответа. Джованна уставилась на землю. Правда была для него не такой горькой, как он мог думать, но сознаться в ней она не могла. Это было бы почти предательством. Или, по меньшей мере, сумасшествием.
Леди Гвенлиан нарушила ее малодушное молчание.
— Мы заключили союз; — сказала она, — с тем, чтобы найти Силу, убивающую соколов. И, кажется, мы ее нашли.
— Или, скорее, она нашла нас, — спокойная реакция Лорика удивила и устыдила Джованну. Но, во всяком случае, об этом ему сказала женщина, да еще из Эсткарпа, а у них всякое сумасшествие может оказаться правдой. Он встал и постарался занять устойчивое положение. Потом приблизился к центральному камню. Медленно обошел его. Если бы не светящийся в нем огонь, его можно было бы принять за любой другой камень, безжизненный и Бессильный. Он пошел вдоль окружавших его камней.
При его приближении камни становились ярче. Он пошел медленнее. Потом протянул руку.
Яркая вспышка света бросила его наземь.
Джованна, сама не зная, как, оказалась рядом с ним. В мозгу ее не было и не могло быть ни одной мысли, пока она не дотронулась до него и не узнала, что он жив. Он был контужен, оглушен, но постепенно приходил в себя.
— Стража, — сказал он. — Тюремщики. Но то, что они охраняют, сильнее их. Меня ударило. Если бы не стража…
