— Стража, — сказал он. — Тюремщики. Но то, что они охраняют, сильнее их. Меня ударило. Если бы не стража…
Если бы не стража, он бы умер.
— Эта Сила хочет, чтобы мы были здесь, — сказала Джованна.
— Для того, чтобы ее освободить, — он сел, держась за голову, будто боясь, что она разобьется. Дыхание его вырывалось с шумом. — Силы! Неудивительно, что нас учат остерегаться колдовства. Я чувствую себя, как вабик, которого клюнул коршун.
— Но, похоже, на красноречии твоем это никак не отразилось.
Повернувшись, они увидели тень за сторожевыми камнями. Говоривший медленно шел мимо них, словно преодолевая сопротивление воздуха. Камни пылали. Он заслонил глаза рукой. Все же он улыбался.
— Какая приятная встреча. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком скучным.
Теперь они уже все поднялись на ноги, покачиваясь и моргая.
— Вы, — сказала Джованна, прищуриваясь, чтобы лучше рассмотреть незнакомую тень. — Так это от вашего имени действовала Сила.
Он сделал еще шаг. Теперь она узнала его лицо и его легкомысленный холодный голос.
— В самом деле, сокольничий, — сказал лорд Имрик, — от меня. Я вас тут поджидал.
Собрав волю в кулак, она старалась казаться спокойной. Старалась не смотреть в сторону леди. Что за мысли сейчас у Лорика, она не знала. Учение опять оказалось правильным. Никогда, никогда брат не должен доверять женщине.
Голос Гвенлиан, который раздался за ее спиной, был резок.
— Поджидал нас? Что ты имеешь в виду?
— Сестричка, — молвил лорд Имрик. В улыбке сверкнули зубы. — Ты хорошо сделала. Но мне хотелось бы, чтобы ты сделала еще лучше. Здесь их только двое, да и сокола нет ни одного. Где же остальные?
Гвенлиан встала рядом с Джованной. Джованна, не удержавшись, взглянула на нее. Лицо леди было белым и напряженным, руки сжались в кулаки. Она промурлыкала:
— Ну уж нет, братец. Я не фишка в твоей игре.
— Разве? Ты пришла, когда я того пожелал. Ты оказала большую услугу моему союзнику.
— Да ты сошел с ума. Она засмеялся.
— Сестренка! Сестренка! Разве это поступок сумасшедшего — искать помощи большей Силы, чтобы укрепить наш дом? Эсткарп уже не тот, что прежде. Ведьмы потерпели поражение; границы открыты; на востоке открылось то, о чем уже давно забыли. Наша земля умоляет, чтобы ею правил сильный лорд.
— Ну а какое, — спросил Лорик с опасной мягкостью в голосе, — какое это все имеет отношение к убийству соколов?
Имрик безо всякого страха посмотрел на Лорика. Он, в конце концов, был всего лишь мальчишкой, да к тому же при нем не было сейчас сокола, его защитника.
— Соколы — это цена, — ответил лорд, — за помощь моего союзника. Он очень привередлив. Ему нужна лишь кровь соколов.
— С чего бы это? Имрик пожал плечами.
— Он находит в этом удовольствие. Ведь он — Сила Воздуха. И требует дань от своих соплеменников. А цена не маленькая, можешь мне поверить, сокольничий. Пятьдесят твоих братьев, пусть даже это зеленые мальчишки, — не так дешево. Надо было купить фальшивых грабителей, и надо было сражаться с настоящими грабителями. Война наполовину была настоящей, а наполовину ложной… Нет, все было не так легко и просто.
Лорик порывисто шагнул вперед. Джованна попыталась его удержать. Но он уже успел овладеть собой. Он стоял, дрожа, как стрела, попавшая в цель, тонкие ноздри его раздувались.
Лорд Имрик развел руками.
— В самом деле, сокольничий, это было необходимо. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы сохранить жизнь ваших людей. Птиц, увы, я спасти не мог. Они редкие, я знаю, и обучение дорого обходится, но мой союзник настаивал. Оно не поможет мне, если я не компенсирую это ему кровью.
— Оно? — спросил Лорик. — Может, это все-таки она?
— Оно, — повторил Имрик и вскинул в изумлении брови. — А, понимаю. Вашим племенем до сих пор руководит этот бессмысленный страх. А я тем не менее вижу вас в компании моей сестры.
Несмотря на легкость тона, Джованна почувствовала, как у нее дыбом поднялись волосы. Этот человек был совершенно равнодушен к гибели ее пернатых братьев. Но проявлять равнодушие к тому, что сестра его, возможно, делила ложе с кем-то из сокольничьих, он никак не мог. Он в этом случае был не благоразумнее бешеного волка. То, что он считал своим, должно было целиком принадлежать только ему. Иное, по его мнению, являлось страшным предательством.
Джованна сложила руки, чтобы пальцы не дрожали и чтобы ненароком не схватить лорда Имрика за горло.
— Никакого отношения к вашей сестре мы не имеем, — сказала она. — Мы просто воспользовались ее Силой, чтобы выяснить, кто ответствен за убийство соколов. Она была очень добра и предоставила нам свою помощь, но, к несчастью, ее в этот момент обнаружили. Если вы освободите ее, то мы, возможно, уладим вопрос о смерти соколов.
— Что! — воскликнул лорд Имрик. — Любезность по отношению к сокольничьему? Потрясающе! Все это сплошное вранье. Сколько ваших людей с ней переспало? Все? Как это все происходило, одновременно? Или по одному?
Гвенлиан стояла вся белая, больше от ярости, чем от страха. Джованна не осмелилась притронуться к ней. Лорд только и ждал от них этого. Тогда бы он пролил кровь сокольничьего с чистой совестью. Джованна встретила его пылающий взор.
— Милорд, ваши страхи беспочвенны. Нам и в голову не приходило позорить вашу сестру. У нас и в мыслях этого не было.
Лорик схватил ее руку. Эта боль, как ни странно, подействовала успокаивающе. Она улыбнулась ему так, чтобы лорд Имрик заметил это.
Казалось, он обратил внимание. Сумасшествие во взоре растаяло. Рот его дернулся в отвращении. Он повернулся на каблуках и подал команду.
В воротах, через которые он прошел, появились вооруженные люди. Они вели пленника. Он казался совсем юным, подростком, маленьким, слабым и бессильным. Но так выглядели все братья на фоне чужестранцев. Сила их происходила не от топора или булавы, а от меча. Стражники затолкнули его в круг, а сами распределились внутри каменного круга.
Он неуклюже упал, бережно прижимая что-то к груди. Когда он перекатился на спину, Джованна увидела клюв, высовывающийся из воротника его рубашки, и безумные алые глаза сокола. Неужели они надеялись, что духовный брат его растерзает?
Джованна упала на колени возле своего брата и капитана. Элмери был связан, как курица для обжаривания на вертеле. Он был неподвижен и находился в полубессознательном состоянии. Возможно, ему дали какой-то наркотик или избили до потери чувств. Лицо его, когда-то гордое, соколиное, как у Лорика, превратилось в месиво.
Она вытащила кинжал, чтобы разрезать веревки. Она почувствовала на себе чьи-то грубые руки, увидела злобные глаза. Они были слишком сильны для нее, как она ни сопротивлялась. С нее стащили воинские доспехи и кольчугу. Потом руки их потянулись к кожаной куртке. Она стала драться по-настоящему.
