А хотелось ему оказаться на женской половине дворца или хотя бы отправить туда слугу, чтобы тот немедля вызвал сюда Алмель. Но нельзя. Визит повелителя к больной девочке вызовет большие пересуды, а их нужно избежать. И без того люди изнывают от любопытства, гадая, почему никому не ведомую хворую сгорнийку поселили во дворце и окружили неусыпной заботой. Невозможно представить, какой переполох поднимется, если слуги узнают, что владыка почтил ее личным визитом. Немедленный же вызов Алмели нежелателен по другой причине. Алмель и Хайна привязаны друг к другу, и было бы жестоко прерывать их свидание сейчас, когда девочка только-только вырвалась из лап небытия, поглотившего ее больше года назад. А Кармал совершенно не хотел проявлять жестокость по отношению к особе, которой отведена столь важная роль в его далеко идущих планах…
Ладно, он подождет. Главное, что Хайна жива, а со своим нетерпением Кармал уж как-нибудь справится. Не впервой. Вон сколько лет он ждал хоть какого-то движения в застойном болоте, называемом его страной. И ведь дождался!
С гибелью Верховного лорда и по совместительству придворного мага в воздухе ощутимо повеяло ветром перемен. Не исключено даже, что смерть лорда Региуса была не предвестником, а первым шквалом начинающейся бури. Насколько Кармал знал, – а благодаря своему давнему интересу к дворцовому архиву он был осведомлен весьма неплохо, – ни одно из сгорнийских преданий не упоминало о посягательстве на жизнь кого-либо из Верховных лордов.
Сгорны вообще не склонны к насилию. Их верования и ценности – неблагодатная почва для взращивания убийц. Жажда власти, алчность, страх, любовная страсть, тщеславие – пороки и слабости, толкающие на злодейство нагорнов, – сгорнам неведомы. А если и ведомы, то не делают их одержимыми, как нагорнов, дозревших до убийства. Это, разумеется, не означает, что сгорны не умерщвляют себе подобных. Ради сохранения традиций, выживания рода или обретения знания, открывающего путь к «истинам мироздания», горцы перед убийством не остановятся. Но их убийства – убийства во имя идеи, а идеи редко обладают силой неукротимого желания и, следовательно, оставляют больше свободы для поиска иного пути к цели. Потому-то история сгорнов и не изобилует насильственными смертями. Во всяком случае, насильственными смертями Верховных лордов.
Убийство лорда Региуса – случай исключительный. Из бесед с Малихом, плененным магом-заговорщиком, Кармал вынес убеждение, что сгорны никогда не решились бы посягнуть на жизнь Верховного лорда, если бы не Соф Омри.
Да, недооценил Кармал своего сводного брата! Кто бы мог подумать, что этот слизняк способен на поступок? Как же велико было его желание сесть на трон, если он, самый изнеженный и трусливый из всего изнеженного и трусливого клана вельмож, не побоялся рискнуть собственной холеной шкурой? Выходит, права была Алмель, когда предостерегала Кармала, умоляя не дразнить Омри. Впрочем, Алмель, похоже, никогда не ошибается.
Владыка поморщился, вспомнив, какого свалял дурака, когда, поддавшись гневу, обвинил возлюбленную в предательстве. А ведь к тому времени он знал ее больше полудюжины солнц и знал настолько хорошо, насколько вообще один человек может знать другого. Знал о ее прямоте и искренности, о том, что она любит его, и не как наложница, склонившаяся перед всесильным господином, а как равная равного. Когда бы Кармал дал себе время подумать, он бы сообразил, что действовать исподтишка не в характере Алмели. Если уж она решилась на тайное бегство, значит, это было совершенно необходимо.
Его ярость и безрассудство едва не привели к катастрофе. Так что по справедливости он должен быть благодарен Софу Омри. Убийство лорда Региуса не только взбаламутило застойное болото горной страны, но и спасло жизнь Алмели, Хайне и самому Кармалу. Правда, ни то ни другое целям первого советника не отвечало, но стоит ли обращать внимание на такие пустяки? Надо будет в ближайший же базарный день отправить на рыночную площадь глашатая – пусть объявит ваятелям города, что владыка приглашает их принять участие в состязании на самый величественный монумент покойному советнику.
Кармал ухмыльнулся удачной шутке и, довольный собой, безошибочно метнул следующие шесть колец на заранее намеченные колышки.
– Браво, мой повелитель! Твоя меткость достойна самых волнующих баллад и может сравниться только…
Кармал стремительно обернулся, в два прыжка одолел расстояние до двери и заключил Алмель в объятия.
– Как смеешь ты насмехаться над своим владыкой, дерзкая девчонка! Мы все больше начинаем ценить нашего дорогого покойного брата, чья прозорливость сразу определила тебе место в темнице – за непочтение к государю. – Он подхватил ее на руки, отнес к разложенным на ковре подушкам, усадил и сам сел рядом. – Ну, как дела у нашей маленькой героини?
– Совсем неплохо. Лана уверена, что опасность миновала. Правда, девочка слаба, как альчуха после линьки, но это скоро пройдет. Думаю, еще дня три-четыре, и Хайна начнет вставать. Если, конечно, не расхворается от обжорства. Лана совершила набег на дворцовую кухню и опустошила кладовые. Если ты не распорядишься срочно пополнить запасы провианта, твоя челядь устроит голодный бунт.
– Не посмеют. Они до смерти боятся нового придворного мага – сильнее, чем боялись старика Региуса.
– Откуда ты знаешь? Ах да, твои агенты!.. Но почему? Ведь у Мирама нет Красного айкаса. И он даже не Верховный лорд.
– Ты же у меня умница, вот и догадайся сама! Нет-нет, не сейчас! Сейчас расскажи мне про Хайну. Что она думает о своем новом Даре?
– Мне жаль разочаровывать тебя, повелитель, но Хайна ничего о нем не знает. Она убеждена, что потеряла сознание, когда твой «дорогой брат» занес надо мной кинжал. Если его смерть и сопутствующее светопреставление – ее рук дело, то она не имеет об этом ни малейшего понятия.
Новость оглушила Кармала, точно старый добрый удар дубины по макушке. Он даже покачнулся и уронил руку, которой обнимал Алмель. Она отклонилась и посмотрела на повелителя с состраданием.
– Все настолько скверно? Но почему? Какая разница, знает ли Хайна о своем Даре, если нам точно известно, что он у нее есть? Рано или поздно она его обнаружит. Может, даже к лучшему, если это произойдет позже. В конце концов, Хайна совсем еще ребенок. Сомневаюсь, что ей хватило бы силенок… и мудрости, чтобы управиться с собственным могуществом. Дай ей немного времени, солнце мое.
Кармал встал и побрел к стойке с кольями. Алмель молча наблюдала, как он собирает кольца, отходит подальше и кидает их – сначала по одному, потом, словно устав от игры, – по три-четыре сразу. Решив, что Кармал не услышал ее, она уже хотела повторить свою утешительную речь, но тут владыка метнул не глядя последние четыре кольца и заговорил.
