За гибель гнома мстил весь клан. Не считаясь ни с какими расходами, искали виновника и карали по-своему. Гномьи законы мести были превыше человеческих, даже на территории королевств людей. Да и попробуй, откажи гномам в их священном праве мстить за убитого родича — когда у гномов в руках тайная власть. Человеческое золото лежит в гномьих банках, люди берут у гномов в долг. Впрочем, к чести бородатого племени, они никогда своей властью не злоупотребляли, но в случае нужды могли подёргать за золотые ниточки, вынуждая человеческих владык поступать по совести, даже если те знать не знали, что это вообще такое — совесть. Учили, иногда жёстко, но всегда — по делу. У гномов честность — в крови и даже в костях, а во власти, золотой мишуре, почестях и прочей чепухе они не нуждались.
Гномы и эльфы — противовес, держащий этот мир, раз уж драконов тут не стало. Только эльфы — противовес магический, а гномы — физический, если можно так выразиться. Сдерживающий фактор для неугомонных людей — безответственных, склочных, воинственных, легкомысленно нарушающих Равновесие неразумных созданий, которые мало задумываются о том, в каком мире будут жить их ближайшие потомки. «Люди — как те бабочки-однодневки, покружатся, нагадят и помрут, а ты расхлёбывай всё, что они натворили», — ворчали иные гномьи короли и старейшины кланов. Ворчали, но — делали, исправляли, учили и умудрялись приставить к делу даже отпетых преступников. Причём в буквальном смысле слова: гномьи кланы издавна ввели практику выкупа человеческих каторжников, платя полновесным золотом за каждого преступника, которого они мстительно заставляли работать — в шахтах или, скажем, на строительстве дорог. Убежать от гномов было невозможно, а заставить работать они умели безо всяких кнутов и надсмотрщиков. Человеческих королей эта практика устраивала: на обычной каторге преступники дохли как мухи от непосильной работы и болезней, так уж выгоднее сразу их гномам продать, хоть польза будет. Гномы ручались, что ни один преступник обратно на волю не выйдет, пока не искупит всё, что натворил. Меру вины они определяли сами, по своей гномьей справедливости. Правда, выкупали они далеко не всех, руководствуясь исключительно собственными соображениями. «Этот нам подойдёт, этот нет», — вот и весь разговор. Те, кого выбрали, наверное, могли считать себя везунчиками, получая шанс на новую жизнь в некоем отдалённом будущем. Да и условия в подобных «исправительных учреждениях» были, мягко говоря, не человеческими и даже вовсе — нечеловеческими. Гномьими они были, этим всё сказано. Чистота, удобство, относительная свобода передвижения — в рамках особого поселения, для некоторых — возможность выбрать себе занятие по душе из числа предложенных, весьма неплохие заработки, ибо гномы рабский труд не использовали. За работу платили; часть денег шла на содержание заключённого, остальным он мог распоряжаться по своему усмотрению, покупая необходимое в гномьих лавках. В общем, каторга каторге рознь…
Бромор, друг Айриэ, сейчас как раз и занимался делами фиарштадских каторжан, а раньше с ним был и его кузен. Но Конхора долго на одном месте не удержишь, неудивительно, что он нашёл себе другое занятие, на то он и Неугомонный Кон.
— Айнур-ра, а давай, мы твоего монстра приманим и прибить тебе поможем! — азартно сверкая глазами и от возбуждения говоря особенно раскатисто, предложил гном.
— Как ты себе это представляешь? — скептически спросила Айриэ. — Хочешь сам приманкой поработать? Не позволит герцог своему прикормленному магу на вас нападать, рискуя обострить отношения со всем Фиарштадом, мы же только что об этом говорили.
— А зачем тогда нам советуешь не гулять по Кайдараху в темноте?
— На всякий случай, мало ли. Если маг достаточно своеволен… или уже безумен, то герцог ему не указ. В общем, на неприкосновенность надейся, но вокруг оглядываться не забывай, тогда и цел останешься.
— Ух, какое мудрое изречение, алмазная моя, ты прямо как наши старейшины! — задиристо фыркнул гном. — Да только я осторожничать на пустом месте не привык, не по мне твой совет. Чтоб мне в Кошмарной шахте сгинуть, если я такое развлечение пропущу! В общем, так: нас тут шестнадцать морд в обозе, так восемь каждую ночь будут тварь выслеживать, остальные восемь — отсыпаться. Будем по двое в засаде сидеть в разных концах деревни, осторожненько, чтоб герцогским гвардейцам глаза не мозолить. А то доложат про нас своему хозяину, а тот — колдуну, вся затея насмарку.
— Ну попробуйте, — с некоторым сомнением согласилась Айриэ. Она не слишком верила, что придумка Кона поможет выследить хогроша, тот же не каждую ночь по деревне бегает. Когда маг посылает тварь на охоту, то делает это целенаправленно, да ещё так, чтобы косвенные улики указывали на Мирниаса. — Я вам экстренных «письмоносцев-путеводителей» дам, чтобы сразу мне сообщить и привести, если что заметите. Буду с вами в засаде сидеть, точнее, дремать рядышком. Вас, как ты совершенно справедливо заметил, шестнадцать… бородатых физиономий, а я у меня одна, мне спать когда-то тоже надо.
— Годится! — повеселел гном. — Пару наших дорожных плащей возьмёшь и выспишься в лучшем виде, пока я или кто из моих парней тебя охранять будут. Не знаю, как у этого хогроша с нюхом дело обстоит, но мы воспользуемся охотничьими амулетами, отбивающими запах, тогда точно не учует.
Айриэ про себя тихонько вздохнула. Ох уж эта давно ставшая притчей во языцех гномья активность!.. Ну да ладно, Кон дело предлагает, шансы на убийство хогроша определённо повышаются. На охоту он обязательно отправится, может, даже в сегодняшнюю ночь. Хогроша она у реки неплохо потрепала, наверняка «маг-враг» потратил немало накопленного запаса магической энергии на то, чтобы привести своего питомца в порядок. А для пополнения запасов нужны новые жертвы…
— Начнём сегодня же! — Конхор допил остатки пива и решительно отставил кружку в сторону. — Алмазная моя, я пойду своих озадачу, а ты пока тоже собирайся. Встретимся у наших повозок во дворе.
Перед выходом Айриэ наложила на гномов «отвод глаз». Теперь посторонние их заметят, только если дотронутся до скрытого заклинанием гнома или тот сам заговорит с чужим, ей же собственная магия видеть компаньонов ничуть не мешала.
— Надолго это? — спросил один из гномов, самый молодой и азартный, только что не подпрыгивавший на месте от предвкушения приключений.
— Утром само развеется, — пообещала магесса, направляясь с Конхором и его приятелем Стагиром в сторону таверны, где они и решили засесть в засаде — в том переулке, где нашли Пайпуша.
