Бедолага отчаянно метался среди игроков, ловко уворачиваясь от чужих рук и все время меняя направление. Игра меж тем сместилась в сектор «Барсов», вынужденных отбивать атаку «Тигров» с помощью издающих громкие резкие звуки трещоток. Но точно такая же музыка имелась и у противников, поэтому кот метался в панике по полю, надеясь проскочить в спасительную трубу.
Дела «Барсов» были плохи, кот, обезумевший от треска и воплей стадиона, мчался вперед, подгоняемый трещотками, и глаза болельщиков черных застилало уже отчаяние… Но оставался последний рубеж обороны — трубец, игрок, защищающий трубу от проникновения кота. Вытянувшись в длинном прыжке, он сумел-таки сцапать пушистика, тут же запустившего когти в толстые перчатки (к слову, такие же, почти до самого локтя, краги были у каждого игрока на поле). Трубец, привстав на колено, воздел его над головой, показывая зрителям. Стадион взревел! Где-то ударили в барабаны, приветствуя успех трубеца.
— Один — ноль, ведут «Барсы»! — прокричал в рупор старший судья.
Трубец умело завел руку за спину и запустил кота на добрые десять грядок, прямо в руки товарища по команде. Того сразу же атаковал игрок «Тигров», но черный успел отшвырнуть кота подальше. Правда, пушистый вцепился всеми лапами в крагу и упал совсем недалеко. Отодвинуть игру от ворот не удалось, «Тигры» продолжали атаковать, кот метался как угорелый, норовя проскочить в трубу.
Но судьба нынче благоволила «Барсам», с помоста донесся удар гонга, свидетельствующий о том, что время вышло.
— Первый белый кот сыгран, счет один — ноль, ведут «Барсы», — объявил судья.
Не торопясь, он прошествовал к ближайшей клетке и вернулся на поле, неся в руках вцепившегося в краги насмерть перепуганного черного кота.
— Первый черный кот! — объявил судья. Пушистый отправился в полет, малые часы на помосте начали отсчитывать песчинки.
Инициативу тут же захватили «Барсы». Кот как оголтелый помчался на «белую» половину поля, но одному из «тигров» удалось его схватить.
— Один — один! — прокричал судья, и бедняга кот отправился в полет. Но поддержать атаку «Тигры» не успели, кот извернулся в полете, упал на четыре лапы и бросился бежать от метнувшегося к нему «барса».
— Действительно, интересная игра, — сказала радость Перилла своему напарнику. — Ты заметил, что-то здесь препятствует истечению паверы?
— Еще бы, — с гордостью ответил тот. — Мощнейший запрет-камень, вон он стоит, в третьем ряду, где наши Великие расположились. Они же, Лорды, когда-то и сработали сей артефакт, чтобы никто из зрителей чарами не баловался. Иначе шельмовство не пресечь, сама понимаешь.
— Да, опытный зверовод мог бы за один матч себе состояние сделать, — задумчиво произнесла радость Перилла. Она ошибалась, но дядька Рагунс не стал ее поправлять. Звероводы именно кошек и не могли контролировать. Отчего — было много разных предположений, но доказательствами ни одна из гипотез не обросла.
— Смотри, смотри, «Барсы» сейчас загонят! — Радость Перилла всей душой была на поле, где черный кот, оторвавшись от игроков обеих комнд, летел, словно обретя крылья, прямиком к трубе. Трубец белых напряженно застыл по центру, отслеживая каждое движение зверька. Поняв, что его сейчас будут ловить, кот повернул в одну сторону, в другую, а потом бросился вперед. Трубец красиво прыгнул, но именно в этот момент пушистый метнулся наперерез, проскользнул под локтем и исчез в трубе.
— Одиннадцать — один, «Барсы»! — под рукоплескание стадиона объявил судья. — Первый черный кот сыгран.
Как и прежде, неторопливо проследовал за пределы поля, открыв небольшую дверцу в ограждении, и вернулся с белым котом на руках.
— Второй белый кот, игра пошла! — Рожки в унисон протрубили тот же сигнал, что и прежде.
На помосте служка перевернул песочные часы. Кот взлетел в воздух, с тем чтобы приземлиться на четыре лапы. И снова его погнали к трубе «Тигров», будто ее настоем травки-мявки обрызгали. Белые в основной массе отшли к своей трубе и начали знаменитую тигриную атаку. Пять человек в ряд, приседая через шаг, хлопая в ладоши и вопя «Бууу!», двинулись вперед, и кот сразу попятился. Пушистые вообще непонятного не любят и боятся, этот исключением не был. Он метнулся в сектор черных, но там уже налетали «Барсы» со своими трещотками. И кот понял, куда надо бежать. Впереди — непонятное, а сзади — страшное. Вдобавок непонятное — медленнее (вы попробуйте поприседать и покричать «Бууу» во всю глотку, мигом дыхание сорвете).
И «Тигры» получили второй котогол в свою трубу.
Другая команда вполне могла и сломаться, все-таки белые по игре не уступали «Барсам», тем обиднее были эти два пропущенных гола. Но «Тигры» сдаваться не собирались.
— Порвите их! — надрывался Хреногор, изнывая от желания выскочить на поле и показать этим недотепам, как кошек ловить надо. И бросать. И загонять в трубу.
Но «Тигры» все это и сами делать умели. За второго черного кота команда взялась собранно, два раза судья зафиксировал ловлю, а когда время почти уже вышло, сумели-таки загнать пушистого в трубу противника.
Трубец в отчаянном броске пытался схватить кота, но тот вывернулся прямо из-под руки и стремглав влетел в спасительную трубу.
— Двадцать один — тринадцать в пользу «Барсов»! — объявил судья.
Казалось бы, ничего страшного, но черные запаниковали. Третий белый кот метался по их сектору, только чудом не попадая в трубу. Те, кто полагал «Барсов» везунчиками, были абсолютно правы, я в этом сам убедился. Пушистый все же попал в трубу, но стуком раньше ударил гонг, объявляя конец первого боя.
На третьем белом коте были сыграны две ловли у «Тигров» и одна — у «Барсов». Таким образом, на перерыв команды ушли при счете двадцать два — пятнадцать, понятно в чью пользу. Стадион разочарованно гудел, болельщики ждали гола.
— Хорошая игра, — похвалил Хреногор. — Затягивает. Веришь, нет, я за этих «Тигров», как за родных переживал. Кувшин из-под пива в пыль растер от волнения.
— Штаны грязные тоже от волнения? — спросил я.
— Нет, штаны как раз от пыли такие. Эй, дядька! Пива сюда!
— «Барсы» — просто прелесть, — щебетала радость Перилла. — Жалко, что белые их прижали под конец боя, но ведь не дожали, а во втором бою они уже придут в себя. Ты как думаешь?
— Да, — ответил дядька Рагунс, открывая глаза.
— Только котиков мне жалко, такие милые. Интересно, а наш артефакт не мог среди них затесаться?
— Не думаю, что простые котоловы смогли бы поймать того, кто всех чарунов с носом оставил, — усмехнулся Рагунс.
