— Да, — кивнул барон, и вампирша поняла, что об этом он тоже успел подумать — среди прочих вещей. — Я полагал, что в замке она будет в безопасности, не то, что в лесу, коль скоро она лишилась волшебной силы. И с ними ещё сын Вилтина…
Они погрузились в молчание.
— Сына Вилтина можно только убить, — с горечью заговорил барон. — Это вызовет гнев всего союза, а у графа ещё есть наследники. Нора же… Я так радовался, что у меня дочь! Дочери не грозит вызов на поединки, бессмысленные турниры, ей не надо участвовать в сражениях! Она может править много лет, не рискуя собой. И вот… Если Флегонт выполнит свою угрозу, она лишится всего!
— Дочь может умереть родами, — не удержалась вампирша от напоминания. Говорить о том, что Нора вовсе не хотела править, ей показалось неуместным.
— А для чего я держу ведьму? — отмахнулся безутешный отец.
— Её прочат в жёны самозванцу, — деловито произнёс оборотень. — Это разумный шаг с их стороны. Но пока они думают, что у них это получится… она в безопасности.
Барон только рукой махнул.
— Я не могу пойти на договор с этой бандой проходимцев, — горько произнёс он. — Флегонт это отлично понимает.
— Ну, так надо похитить Нору обратно — и вся недолга, — предложила Вейма. По правде сказать, девчонка её уже не интересовала. Магда. Магда осталась в замке. Замок будет взят без боя. Без предупреждения. Магда лишена волшебной силы. Магда не узнает, что ей грозит. Надо мчаться туда — скорее, скорее! — и вытащить ведьму из-под носа у братьев-заступников.
— Её могут убить, — покачал головой Вир. — Или, если попытка будет неудачной…
Он не договорил из уважения к сюзерену, но Вейма и так всё поняла.
— Я могу унести её так, что никто даже не заметит, — напомнила она.
— Нет, — решительно возразил барон. — Я не могу дать в руки своим врагам такое оружие. Если кто-нибудь узнает, что мне служат вампиры… Всё, что я готовил, будет разрушено.
— Прекрасно! — вскочила на ноги взбешённая Вейма. — Если вам не нужна моя помощь, я иду помогать той, которой она нужна!
Она уже собиралась закрутиться волчком, но муж поймал её за рукав.
— Куда ты?
— Сам не догадываешься?! — выкрикнула вампирша, вырываясь. Недавнее прощение не воспринималось больше как милость, коль скоро барон обрёк её подругу на верную смерть. — Пока вы тут решаете, как сделать лучше для баронства, союза и Враг знает кого ещё, они сожгут Магду и спляшут вокруг! Уж на это-то я сгожусь! Кому спасать ведьму, как не вампиру?!
— Остановись ты! — попытался остановить её оборотень. — Нельзя же так вот бросаться…
— Нельзя вот так рассиживаться!
— Ты собралась лететь днём по открытой местности? Вейма, подумай хоть немного…
— Тихо! — прикрикнул на обоих барон. — Не хватало мне в городе новых чудовищ, если вы поругаетесь. Мне хватило чудовища в Латгавальде. Отправляйся, Вейма. Я дам тебе лошадь, поедешь на ней хотя бы до темноты. Быть может, ты и успеешь. Я знаю Флегонта. Убить ведьму в моих владениях ему будет мало. Он захочет добиться признаний, которые меня очернят. Это даст тебе время. Так что иди.
— Добиться?! — побледнела вампирша.
— Ваша милость! — вскочил оборотень, но тут же пошатнулся. — Позвольте мне отправиться с ней!
— Ты слишком слаб, — отозвался барон. — Отлежишься день-другой — и поедешь. А тем временем мы с тобой подумаем, что тут можно сделать. К сожалению, среди моих людей никто не владеет даром незаметно подкрадываться…
Эти слова что-то зацепили в Вейме и она, уже готовая выбежать из дома, остановилась. Магда рассказывала…
— Владеет, ваша милость, — дерзко заявила она. — Душегуб и разбойник Медный Паук, известный в Латгавальде как Виль-батрак. Он может пройти незаметно куда угодно, и он не вампир и не оборотень. Пострадают ли ваши имя и честь, если вы обратитесь к нему за помощью?
— Он проклятый? — прямо спросил барон.
— Я отвечу так, — замялась Вейма, — в этом он ни признается ни под страхом смерти, ни под пытками.
— Он опасный и непредсказуемый человек, — напомнил Вир.
— Он будет честно соблюдать договор, — настаивала вампирша. — Не обманет и не предаст.
— Мне надо подумать, — ответил барон. — Если выяснится, что другого пути нет… а теперь иди.
* * *
Магда беспокоилась. Она уступила домик, который ей определили, семье, которую барон прислал из Барберга, и поселилась на чёрной кухне [33], как привыкла. Она легко включилась в налаженный ритм жизни замка, готовила, скребла столы, стирала… и старалась ни о чём не думать. То, что её заставил сделать оборотень… Бывшая ведьма с содроганием вспоминала, как лгала в лицо людям, которые верили каждому её слову.
— Ты напрасно переживаешь, — холодно говорил оборотень.
От него исходила опасность. Магда не могла забыть, что находится рядом с хищным зверем, способным убить её во мгновение ока. Раньше она не боялась. Раньше она была ведьмой. Раньше её защищала волшебная сила. Теперь… Теперь она была беззащитна.
— Ты напрасно переживаешь, — сказал оборотень и подался вперёд, почуяв её страх. Они сидели друг напротив друга на склоне холма и Вир чутко прислушивался, готовый замолчать задолго до того, как кто-то подойдёт ближе. — Ты скажешь людям правду. Их надо предупредить.
— Но я ничего не предвидела, — устало ответила Магда. Она уже знала, что сделает всё, что он скажет. Она знала, что побоится отказаться.
— Это неважно, — отмахнулся Вир. — Я знаю наверняка, куда они пойдут. Ты будешь убедительнее, только и всего.
Он придвинулся ближе. Пахнуло лесом и зверем. Магда отшатнулась.
— Ты сделаешь так, как я скажу, — тихо сказал оборотень. — А теперь слушай…
Страх. Липкий, выматывающий страх. Боль. Ничего нельзя было сделать. Только ждать. Даже молиться, чтобы беда прошла стороной, и то нельзя. Некому было молиться. Всё закончилось — мечты, планы, надежды… любовь… привычное дело… закончилось всё. Остался только страх. И отчаяние.
Она солгала. Глядя людям в глаза. Исвар знал об этом. Догадался. Бывшая ведьма видела это в его холодных глазах. Знал и Йаган. Он смотрел… сочувственно. Что ей до них? Всё закончилось. Оставалось ждать.
Лишённая силы, втиснутая в набитый людьми замок, Магда чувствовала себя настолько беспомощной, что не верила в уверения оборотня, что отряд её возлюбленного сюда не войдёт. Надо бы бежать, но у лишённой силы ведьмы немного шансов. В лесу хватало опасностей и без выдуманных чудовищ. К тому же община…
Брат Флегонт, брат-заступник, сын барона. Вир сказал — и в этом Магда ему верила, что он как пёс вцепится в историю с приворотом Аларда. Он не поверит, что колдовство только… только превратило уже возникшее желание в нечто волшебное и сказочное. Он вообще ни во что не поверит.
Алард… Вир говорит — самозванец. Так ли это? И важно ли это?
Магда привычно произнесла — «возлюбленный», но ничего не шевельнулось в душе. Им было хорошо вместе. Они ходили вместе, сидели вместе, дышали вместе. Сидели, переплетая пальцы. Ловили взгляды друг друга. Ласкали друг друга. Это было прекрасно. И закончилось. Это — было. Всё закончилось, когда она потеряла силу. Почему? Дочери рыцаря Бертильде не нужно быть ведьмой. А вот поди же ты. Магда не знала, что думает Алард о её исчезновении. Уходе. Бегстве. Её это не интересовало. Какой-то человек. Из другой жизни, которая была — и закончилась.
А в этой жизни был один только страх. И жить ей оставалось недолго.
* * *
Бывшая ведьма так погрузилась в свои переживания, что не сразу услышала, как пришла беда. Не сразу поняла, что трубы за стенами замка трубят совсем не так, как должны. Не услышала криков и угроз. Когда она вышла из пристройки, в которой вместе с другими женщинами стирала бельё, выбивая валиками грязь, в ворота замка уже въезжал чужой отряд. Они трубили в трубы и ветер развевал знамя. Золотое знамя с алым поясом. За всадниками ехала простая телега, на которой, спина к спине, прижавшись друг к другу, сидели бледные до синевы Арне и Нора. Руки обоих были связаны и длинными верёвками привязаны к бортам. Глаза девушки были полны слёз. Арне в бессильной ярости стиснул зубы. Отряд, оставленный бароном для защиты замка, шёл к воротам. Люди шли медленно, с трудом, как будто сразу состарились. Каждый из них складывал оружие в кучу у самой стены и уходил. Не оглядываясь. Ведьма переглянулась со своими товарками. Одна прижала руки ко рту, сдерживая крик. Другая схватилась за сердце.
