– Быстрее бы вернуться домой, – устало вздохнул Далемир, заложив руки за голову, – там сейчас столько дел. Да я бы даже на варган пошёл с Молчаном! Всяко толку больше, чем здесь стаптывать сапоги от безделья.
– Знаю я тебя. Сейчас так говоришь, а как переступишь ворота – днём с огнём не сыщешь, убежишь на колдобину с мальцами.
– А вот и нет. Я исправлюсь. Буду ценить родные просторы, и даже к одноногой старухе заходить по первой просьбе!
– Не будешь теперь смеяться надо мной?
– Не буду, о властитель мой, – каким бы угнетённым ни был настрой, Далемир своего не упустит. – Лишь бы никогда больше не видеть этих мест. Одного раза предостаточно.
Позади раздались девичьи голоса, и оба, обернувшись, заметили, как на их прежнем месте устроилась разношёрстная группка, состоящая из местных и приезжих.
– Ещё и тятя велел держаться ближе к своими. Несусветная скука!
– Не знаю, что у него на уме, – Яромир улёгся на нагретый солнцем валун и, прикрыв ладонью глаза, уставился в синее небо. – Как приехали, смурной и вечно настороже. Словно мне опять десять, мы здесь впервые без матушки, и каждый южанин – кровный враг.
Далемир, скинув сапоги, лёг рядом, повернулся к нему лицо и долго молчал, о чём-то напряжённо думая.
– Что?
– Я его понимаю, – ответил честно. – Каждый год возвращаться на место, где убили любимую, смотреть в глаза заклятым врагам, и ничего не делать…Настоящая пытка. Представь, если б он в пляс пустился да мед пить стал.
– Я бы уверовал, что рассудка лишился. Далеко ему до Буреслава.
Далемир, наконец, рассмеялся и, отпустив раздумья, принялся вспоминать, как дядя привлекал внимание южан своими выходками. Даже Балий уже прятался, стоило чуть завидеть, ведь Буреслав заставлял и его присоединяться к гуляниям со словами: «Гостям нельзя отказывать!».
– Что стало бы с Вершиной, родись он первым?
– Нищета и голод. Зато всегда бы в корчме наливали выпить, – без прикрас заключил Яромир.
– Заживём, так заживём, когда ты станешь Князем, – начал с поддёвкой: – всем читать грамоту, честно торговать и закончить войны миром.
– Уже звучит мудро. А что же ты тогда? Всем раздашь мечи, соберёшь дружину и пойдёшь завоевывать новые земли?
– Ах, так значит?
– Да, так…
Не успел договорить, прикрывая улыбку, как Далемир привстал и ткнул локтем в бок. Яромир в долгу не остался, и вот уже, сцепившись, они катались по твёрдому камню. Крики должна была услыхать вся округа. Сначала и правда старались ущипнуть побольнее, а, чуть выдохшись, перешли на щекотку – оба её терпеть не могли.
– Всё, всё, хватит! Пощади! Дышать уже не могу!
– Ты первым начал.
Яромир напоследок щипнул где-то под ребрами и повалился рядом, сам пытаясь отдышаться. Они молча вглядывались в проплывающие мимо облака, вслушивались в редкий плеск воды, стрёкот сверчков и чужие голоса вдалеке. Ежели смотреть так, взять лишь сегодня, взять озеро, их двоих и знойное лето – было даже хорошо. Прошлые разы, все те годы, что Яромир оставался здесь один, мог ли он представить, что однажды допустит столь ужасную мысль?
– Осталось чуть-чуть, – Далемир будто подслушал, о чём думал. – Сегодняшней ночью пройдёт обряд, а тятя, как все, ждать не будет, и мы спозаранку поскачем домой.
– Жаль тебя не будет на гуляньях, – пробормотал невпопад.
– Ежели не послушался бы, тятя ни за что не взял бы с вами. Хотя знаешь…
Яромир напрягся, подтянулся и в ожидании уставился на Далемира. Слишком хорошо знаком ему был этот лисий взгляд. Верно задумал чего неладного.
– Давай поспорим.
– Начинается…
– Поспорим на то, что я проберусь к вам на берег.
– Думаешь, отец осталбень такой? Зря что ли Громолу с собою вёз да Войко? Сразу твоим обещаньям не поверил, вот и приставит следить…
– Давай же поспорим, – перебил, донельзя довольный.
– На что?
У того явно уже что-то было на уме, но как же для верности и не выждать момента, и не помучить любопытством. Яромир перестал попадаться в эту ловушку и потому смолчал.
– Если я выиграю, ты будешь должен пригласить на танец Чёрную жемчужину южан.
Такого он точно не ожидал. Почему всякий раз безумные идею посещали именно эту конкретную голову, а страдать и отдуваться – ему?
– Да меня убьют, только рядом покажусь!
– А чего это ты сразу пораженье принимаешь?
Яромир ни за что бы не сознался, но в любом споре с Далемиром у него не было и шанса. Тот словно с рождения поймал удачу за хвост, и вовсю пользовался этим. Из людей, хорошо знавших его, никто больше сделки не заключал. Один Яромир, понимая, что для брата, это сродни дыханию или же каждодневным боям, соглашался и неизменно проигрывал. Не перечесть сколько всего постыдного ему пришлось сделать. Ежели отец прознал бы, повесил обоих на позорном столбе.
– А если выиграю я, чего не случалось уже много-много лет, то?..
Далемир вновь призадумался.
– То я подойду к Проклятой Вдове и приглашу к нам погостить.
– Идеи всё хуже и хуже, – стоило представить такое, и захотелось самому молить о пощаде.
– Зато теперь стало интересно, так ведь?
Яромир наклонился, чтобы вытащить травинки из чужих волос. Пока вдвоём крутились, собрали всю лежавшую грязь. Далемир же подумал, что он разозлился, и замолчал, пытливо глядя чёрными глазами. Затем и вовсе отнял ладонь, перебирающую пряди и поднёс к лицу, рассматривая золотое кольцо с рубином – перешедшее наследство и будущий статус.
– Если что-то не устраивает, всегда можешь отказать мне. И приказать не заводить споров.
Яромир прикрыл на мгновение глаза, едва справляясь с волной раздражения, попытался выдернуть руку, но Далемир крепко вцепился пальцами.
– Когда ты наконец поймёшь, что мы равные? Что мне ещё сделать? Кольцо такое же выковать? Да хочешь и его забирай.
– Не надо, – единственное, что ответил.
– Тогда зачем каждый раз начинаешь это?
Далемир промолчал, лишь огладил мелкие ссадины, усеявшие кожу не хуже веснушек. Но Яромир не собирался и пальцем шевелить, пока не вернёт себе душевное спокойствие.
– Просто нравится тебя злить. Не буду больше вспоминать запрещённые темы, только прекращай уже смотреть так.
Конечно, он ему не верил. Лишь ещё раз убедился в своей абсолютной мягкотелости.
***
Ближе к сумеркам все собрались на берегу озера. Костры горели столь высоко, столь ярко, что ночь показалась бы днём. Народ медленно сгущался, все как один обрядились в белые в пол рубахи. Так отражался главный смысл – они едины, они равны, и перед взорами Богов не упрячут свои души. Сегодня разговоры будут о мире и благости, о защите и щедрости, а стоит завтра пропеть первому петуху – вернутся к прежнему. К ненависти.
Озеро игриво пело, но за хором голосов никто не внимал ему. Однако, стоило из за деревьев выплыть фигуре Балия, дымчатой и неясной, как сразу сделалось тихо. За ним нестройным рядом шагали Великие Князья, в глиняных чашах несущие огонь, и Великие Княгини, несущие воду.
– Зоря уходит. Пора начинать.
Они встали лицами к собравшимся, позади пылал костёр, и фигуры их словно сияли. Балий распростёр руки, обвёл каждого взглядом, а, когда затихли даже птицы, заговорил:
– Как когда-то давно возле этого озера собирались наши предки, так и мы сейчас стоим здесь под взорами Богов. Они смотрят на нас, и что видят? Кровопролитья, ненависть и вражду? Но все мы были созданы из одной воды и из одного огня. Все мы братья, и все мы сестры. Так давайте подарим друг другу благодушие, а могучим Богам расскажем о мире…
И когда огонь и вода соединились вместе, костёр позади Балия разгорелся с новой силой: затрещали дрова и посыпались искры. Люди не сдержали восторга, крики их завершили обряд с почитанием и одержимостью. На памяти Яромира это первый раз, когда Боги давали ответ. Все видели в этом добрый знак, хотя ежели вдуматься, так ли это на самом деле? Именно сегодня они решили явить себя, но все годы до этого молчали, и ничего не случалось страшного. Почти. Хотелось верить, что Яромир видит то, чего нет.
