— Разве не видно?
— Нет.
Виктор посмотрел на плечо. Ни малейших следов синяка.
— Мне опять снился сон. Мерзкий.
Тэль кивнула, будто понимая.
— Отвернись, я оденусь, — попросил Виктор. Тэль послушно отвернулась. Виктор встал, с легким изумлением ощущая, что в теле не осталось усталости, а все ушибы и ссадины исчезли. Как полезен, оказывается, сон на свежем воздухе!
Натянув джинсы, Виктор почувствовал себя вправе прочитать очередную нотацию. Или хотя бы предъявить обиду.
— Это тоже было нужно?
— Что? — не поворачиваясь, спросила Тэль.
— Бросить меня на растерзание толпе сумасшедших магов? Вначале там, на реке… — Виктор начал накаляться. — Ты знаешь, что там было? Как я выбирался? Зачем ты все это закрутила, Тэль? Чтобы я сдох в экологически чистых условиях? Я бы лучше жил в грязном городе! Ты считаешь, что я — игрушка? Плюшевый мишка с пружинным заводом? Хочу — поиграю, хочу — забуду посреди перекрестка? А? Что ты молчишь, девочка?
— Меня отнесло течением, Виктор. Я не справилась. Я отдала тебе все силы.
Виктор замолчал.
— Это этап. Инициация. Постижение сил. Если ты недостоин — он может стать смертельным. Но и для достойного опасность велика. Я помогла тебе, чем сумела…
Тэль рассеянно водила пальцем по песку, выписывая какие-то вензеля.
— Никогда плавать не боялась. А там чуть не утонула… Ты должен был успеть почувствовать силу Водных, принять ее в себя — и преломить. Не просто отразить обратно во врагов, это-то и я умею… ты должен был взять саму суть их магии. Основу основ. Стремительность потока, что рушится с горных высот, отчаянный лет капли дождя навстречу горячему песку, спокойную тяжесть глубин океана, силу штормовой волны… И ты сделал это, сделал это сам. Но вначале ты должен был устоять. Выдержать. Почти ничем не владея. И я дала тебе все свое… свою стойкость. Что смогла. Немного власти над Огнем…
Она замолчала.
— Извини. — Виктор присел рядом. — Тэль…
Девочка не плакала, нет. Смотрела перед собой пустыми глазами и рисовала на послушном песке причудливые руны.
— Мне тоже тяжело… — не то пожаловалась, не то призналась она. — Тебе не понять, как тяжело. У тебя-то есть, по крайней мере, право ничего не знать. Я верила, что ты устоишь. Там, после перехода… я же тебя проверяла. Ты ответил на все Силы, слабенько — но ответил. Значит, должен справиться. Только у меня все равно не получается не вмешиваться. Глупо так…
— Тэль… — Виктор взял ее лицо в ладони. Бережно — как стражи Пределов мертвый цветок. — Не сердись. Я глупый и растерянный житель Изнанки. Все, во что я не верил, оказалось правдой. Все, во что верил, — никому не нужной пустотой…
— Не говори так! — строго сказала Тэль. — Никогда так не говори! Ваш мир ничем не хуже нашего, а наш не лучше мира Прирожденных! Если ты… если ты начнешь так думать… тогда у тебя будет лишь один путь!
— Хорошо, хорошо. — Виктор прикрыл ладонью ее губы. — Я не буду. Не сердись. Я растерян, я устал, я напуган. Потому и несу всякий вздор. Ищу виноватого. Я не буду.
Он замолчал. Они с Тэль смотрели друг другу в глаза. Казалось, что надо сказать что-то еще… нет, не говорить… просто не отрывать взгляда… всмотреться в эту бездонную прозрачную синь…
— Ты, наверное, есть ужасно хочешь? — тихонько спросила Тэль, выскальзывая из-под руки. — Да? Я принесла еды… немного…
Наваждение прошло.
Виктор облегченно засмеялся:
— А ты предусмотрительная. Я сейчас готов съесть кого угодно!
— Я невкусная! — запротестовала Тэль, вскакивая. — Не надо! У меня полная корзина пирожков!
— Не вижу на тебе красной шапочки.
Кажется, Тэль не поняла. Наклонилась над корзинкой, стоящей у погасшего костра, — Виктор стал с интересом изучать противоположный берег реки.
— Тут с картошкой, с мясом, с капустой…
— Здорово. Я уже подумывал, рыбу половить или тину попробовать.
— Ну, говорят, один мужик два года илом питался… но мы такую гадость есть не будем… Кушать подано!
Виктор накинул рубашку и присел к корзинке. Тэль разложила пирожки на чистой белой тряпице, с гордым видом ожидая его реакции. Кроме самих пирожков нашлась еще бутылка вина, два маленьких бокала, кусок жареного мяса в плотной бумаге и несколько вареных яиц — как привет от любимого Министерства путей сообщений.
— Вино — это здорово, — согласился Виктор. — Ты умничка. А почему два бокала?
Тон строгого папаши не удался.
— Потому, что я тоже хочу выпить глоток.
— Ладно, разрешаю, — торопливо согласился Виктор, ощущая себя предусмотрительным королем из какой-то книжки. — Мне это явно необходимо. После этого вокзала…
— Какого вокзала?
— На меня набросилась еще одна свора убийц. На вокзале в городке Хорске. Сам не понимаю, как ушел…
Рука Тэль, уже потянувшаяся за бокалами, дрогнула.
— Расскажи.
— А ты не знаешь?
Виктор так привык, что Тэль находится в курсе всех событий, что даже растерялся.
— Ну… после реки…
— Что случилось там, я знаю. Я говорила с гномами.
— Потом я сел в поезд «Белый Орел»…
Виктор рассказывал, что случилось с ним за прошедшие сутки, а Тэль молча слушала, опуская глаза все ниже и ниже. Он описал безумие, охватившее вагон — и давшее ему шанс на спасение, и яростную схватку — когда маги Воды сцепились с новыми бандитами, наверное, не желая делиться добычей… им не желая делиться. И про то, как плыл под водой, внезапно обнаружив, что способен неограниченно задерживать дыхание, про то, как выбрался на берег… Только про сон он ничего говорить не стал.
— Здесь ты меня и нашла…
— Что же я наделала… что я наделала… — Виктор с удивлением и страхом понял, что девочка плачет. — Дура…
— Тэль!
Виктор обнял ее, прижал к груди:
— Ну, ну… что ты, девочка… не надо… я ведь живой! Все нормально!
Она всхлипывала, цепляясь за Виктора. Замотала головой:
— Нет… не в этом дело… У тебя теперь лишь один путь… наверное…
— О чем ты, Тэль?
— Говоришь — люди в вагоне словно взбесились?
— Да… Что это значит?
Тэль молчала.
— Не надо так, прошу тебя… — с отчаянием повторил Виктор. — Ты единственный близкий мне человек в этом мире!
— А ты уверен, что я — человек? — Тэль была уже на грани истерики.
— Я и в себе на этот счет не уверен. Тэль, не плачь…
Девочка помолчала.
— Хорошо. Я не буду, Виктор. Я что-нибудь придумаю…
Рывком отстранившись, она подошла к воде и стала умываться. Скомандовала:
— И налей мне вина! В конце концов!
