Варвара отстранилась, знакомым жестом – ладонь к губам – останавливая Северцева. Выдохнула, обессиленная и еще больше желанная:
– Все, уходи, а то сейчас привыкну…
– Прости…
– Это ты меня прости. Но… я не готова… идти дальше. Не торопи меня. И я очень проблемная женщина.
– Зато я готов! Я готов взять на себя все твои проблемы.
– Ты пожалеешь.
– Нет!
– Ты забыл, что я не одна, у меня дочь. К тому же ты не представляешь, с чем тебе придется столкнуться, что узнать и что делать. А когда узнаешь – ты разочаруешься во мне.
– Я сказал – нет!
Варвара грустно улыбнулась, провела ладонью по его щеке, на миг приникла к нему и оттолкнула.
– Иди… спать. Я должна подумать. Если решусь…
– С этого момента позволь решать мне !
Она прищурилась, оглядывая его затвердевшее лицо, погладила по щеке еще раз и закрыла дверь ванной. А он, оглушенный всем происшедшим, каскадом новостей и чувств, обрушившихся неожиданно, побрел на кухню, где долго держал голову под струей холодной воды и думал… да ни о чем не думал! Он не был разочарован. Он просто был счастлив…
Когда он выглянул в гостиную, Варвара уже лежала на диване с дочкой, укрывшись простыней. Тогда он тоже искупался, возвращаясь под струями душа к реальной жизни, постоял у дивана, затаив дыхание, глядя на разметавшиеся по подушке волосы Варвары, и бесшумно лег на кресло-кровать. Прошептал еле слышно:
– Доброй ночи…
Варвара не ответила. Она уже спала.
Тогда и он рухнул в сон как в омут, мгновенно уснув… и проснулся от сработавшей интуиции: Варвара с дочерью уже встали и приводили себя в порядок. Часы показывали пять часов сорок минут по московскому времени. Рассвет только-только начинался.
Олег быстро размялся: отжимания на кулаках и пальцах, приседания, тренировка пресса, – а когда закончил, увидел стоявшую в двери гостиной и разглядывающую его Варвару, одетую в свой джинсовый костюм и полностью готовую к дороге. Замер, не зная, как оценить ее взгляд.
– Северцев, мы уходим, – сказала она спустя несколько секунд бесстрастным голосом; нельзя было понять, о чем она думает в данный момент, словно и не было сцены в ванной, сблизившей обоих до помутнения рассудка.
Из-за спины женщины выглянула смущенно улыбающаяся Лада, также готовая выступить в путь.
– Доброе утро.
– Доброе, – спохватился Северцев, быстро натягивая штаны. – Подождите меня, я вас провожу.
– Не надо никаких проводов, Олег Андреевич, – качнула головой Варвара, бросив косой взгляд на дочь; то ли она забыла о договоренности называть друг друга на «ты», то ли не хотела делать это при дочери. – Свои дела я должна доделать сама.
– Я бы не помешал.
– Возможно. И все же я попытаюсь кое-что исправить. Вечером встретимся.
– Где?
– Можно здесь же, у вашего знакомого.
– Хорошо, я буду ждать. И все же ты… вы делаете ошибку.
– Может быть.
– Оставьте хотя бы Ладу, я покажу ей Москву, свожу в парк Горького…
– Она нужна мне там.
– Что ж, как знаете.
– Не обижайся, – вдруг сказала Варвара быстро, подошла и положила руку на его плечо. – Ты многого не знаешь, и… лучше бы тебе этого не знать.
– Мы же договорились.
– Я помню, потому и вынуждаю себя извиниться. До встречи.
Она сняла руку с плеча Олега и пошла к выходу, взяла Ладу за руку.
Северцев послал девочке воздушный поцелуй, и она улыбнулась в ответ, помахала рукой.
Через несколько мгновений они исчезли. Сразу и одновременно.
Из спальни вышел в спортивном трико Анатолий Романович.
– Ушли?
Северцев с запозданием кивнул, чувствуя обиду и разочарование. Он надеялся, что Варвара не оставит его одного, возьмет с собой, хотя, с другой стороны, он действительно не знал, какие проблемы собирается решать жена Крушана. Возможно, тот остался жив, и жена пыталась освободить его или вылечить.
Приподнятое настроение улетучилось.
Новиков понял его состояние, усмехнулся.
– Не опускайте крылья, Олег Андреевич, ваш полет еще впереди. Женщина не всегда дает себе отчет, что делает и к чему стремится. Зачастую она идет к цели в прямо противоположном направлении, доводя спутника до инфаркта.
Северцев слабо улыбнулся в ответ.
– Согласен, хотя по большому счету путь к инфаркту гораздо приятней, чем бег от него. Мне, наверное, придется задержаться у вас до вечера.
– Ради бога, никаких проблем. Ложитесь, досыпайте, еще только шесть часов. Жаль, я не успел попотчевать их завтраком. Вы давно знаете эту фрейлейн?
– Несколько дней. А что?
– Нет, ничего. Очень сильная женщина! Но очень несчастливая.
– Почему вы так думаете?
– Я чувствую.
Северцев промолчал. Он-то знал почти наверняка, что Варвара в самом деле несчастна.
Новиков скрылся в туалете.
Олег в задумчивости прошелся по комнате, поглядывая на диван с аккуратно сложенным постельным бельем, лег снова. Но так больше и не уснул.
В половине восьмого встал, вскипятил чайник. Поднялся и Анатолий Романович. Вместе они в полном молчании позавтракали, и Северцев начал составлять план действий на день.
В первую очередь он нуждался в совете учителя, который мог подметить важные детали проблемы и подсказать способы достижения цели. Затем стоило прикинуть круг своих знакомых, которые могли помочь ему выйти на велиарха России, то есть на пси-копию велиарха, внедренную в конкретного человека. Варвара называла таких носителей Подпрограммы СКонС экзомами. Если экзомами становились наиболее информированные люди в государстве, то таким человеком в России мог быть только директор Федеральной службы безопасности. Или начальник президентской администрации.
Северцев покачал головой. Круг его знакомств с сильными мира сего был велик, но добраться с их помощью до таких фигур власти, как главный чекист или главный кормщик президентской «ладьи» – Кремля, было трудно. Следовало искать непрямой канал доступа к этим людям, не забывая о собственной безопасности. Системники продолжали рыскать вокруг в поисках объекта ликвидации, и попасть им в руки до встречи с велиархом означало крах всех планов, в том числе – жизненных.
Северцев попросил у Анатолия Романовича лист бумаги и быстро набросал схему своих взаимодействий с теми, кто мог его вывести на велиарха. Первым в этом списке стоял актер и режиссер Виктор Красницкий.
Впервые после двухмесячной жары в Москве пошел дождь.
Северцев и Николай сидели под тентом в кафе «Мальва» на Карамышевской набережной, недалеко от церкви, пили холодное – Северцев и горячее – Николай молоко и молчали, наслаждаясь пением струй небесной воды и волной свежести, которую принес долгожданный дождь.
