Когда же эти деяния принесли первые плоды, объявил Основавший, что отныне он и все Избранные именуются Пастырями, ведущими бесчисленные отары прозябающих во мраке к свету и благости. Так и повелось – Пастыри заботятся о живущих и смертных, не давая им никакого повода усомниться в естественности хода истории человеческой…
Гуцул замолчал. Громыко восхищенно крякнул:
– Ну, етитская сила! Выходит, мы все, люди, человеки – кутята слепые? А этот… бляха-муха, Главный Пастух, как его… Основавший, он, выходит, всеми нами управляет? Да херня все это, ни в жизнь я не поверю в такое…
– Зря вы так, сударь, – граф покачал головой. – Все, что мне удалось выудить из сознания этого… человека, очень серьезно. Марвелы… Вот как они называют артефактусы… Чудовины, если по-русски. Ваш профессор, Николай Кузьмич, оказался прямо-таки провидцем. Впрочем, господин Гуцуляк поведал нам отнюдь не все. В его памяти содержатся, я чувствую это, еще немало интересных для всех нас воспоминаний.
Торлецкий закрыл глаза, снова забормотал что-то. Илья почувствовал, как тело Гуцула напряглось, словно бы сопротивляясь вторжению чужой воли.
– Я есть адепт Нового Пути, – отчетливо произнес Гуцул. Потом его голос снизился до неясного бормотания. Продолжалось это около минуты, после чего пленник умолк.
Еще несколько раз Гуцул произносил какие-то невразумительные фразы, из которых более или менее ясно понять удалось только:
– …Среди перечня творений Древних Властителей, не найденных до сих пор, «Книга Паука» упоминает Ларец Желаний. Это – марвел высшего ранга, могущество его безгранично, но возможности очерчены четырьмя обращениями…
Некоторое время ничего не происходило. Потом пленник начал нести какую-то мешанину из обрывков слов и отдельных звуков. Но, видимо, граф все же сумел подавить сопротивление и заставил Гуцула говорить. Глубоко вздохнув, раненый принялся воспроизводить кусок диалога, в котором участвовали двое – он сам и некто, которого Гуцул называл «Хозяин».
– …Хозяин, все готово.
– Я вижу. Приблизься.
Голос Хозяина странно резал слух – словно бы тот не говорил, а через силу выкашливал слова.
– Готов ли ты, живущий и смертный, встать на Новый путь?
– Да, Хозяин.
– Готов ли ты, живущий и смертный, следовать Новым путем?
– Да, Хозяин.
– Готов ли ты, живущий и смертный, отринуть свою прошлую жизнь во имя Нового пути?
– Да, Хозяин.
– Знаешь ли ты, живущий и смертный, что свернувший с Нового пути перестает быть живым?
– Да, Хозяин.
– Ты четыре раза сказал «да». Кровь твоя будет порукой твоей искренности…
Илья заметил, как Гуцул непроизвольно сжал в кулак левую руку. На запястье мелькнул белый широкий шрам.
– Отныне нарекаю тебя, живущий и смертный, именем Нового пути – Анку. Срок служения твоего начат и сочтен. Через четыре года, доказав свою преданность Новому пути, ты получишь частицу мощи Древних Властителей и право наставлять на Новый путь других живущих и смертных. Теперь ты – между мирами, и сила Жезла, Черепа и Чаши да пребудет с тобой!
– Благодарю, Хозяин. Клянусь, я докажу свое право делом!..
Эрудированный Зава громко прошептал:
– Анку – это такое мифическое существо, вестник смерти, изображается с косой на плече и всегда с повозкой, влекомой скелетом лошади. Он связан с культом смерти. А цифра «четыре» в символистике помимо мудрости и знаний часто обозначает умершего и небытие вообще…
Гуцул между тем вновь заговорил:
– Тебе, Анку, отныне дозволено называть меня истинным именем, именем Нового пути – Удбурд.
– Да, Хозяин… Простите, Удбурд. Какие будут повеления?
– «Удбурд»… А-а-а, это что-то из древнегерманской или скандинавской мифологии, – вновь подключился Зава. – Гигантский монстр в образе умершего младенца, повелитель всех мертвецов…
– Да тихо ты! – шикнул на несдержанного энциклопедиста Громыко, внимательно вслушивающийся в слова Гуцула.
– С помощью энергии Жезла, направленной мною, ты войдешь в контакт с живущими и смертными, находящимися по ту сторону закона. Здесь, в Стране Изгнанных, они – сила. Став первым среди равных, ты предложишь их набольшим рабов, много рабов. Их не нужно кормить, они не нуждаются во сне и отдыхе. Это очень выгодно – иметь таких рабов, и те, кто по ту сторону закона, с радостью примут твое предложение.
– Дозволено ли мне будет спросить, Хо… Удбурд?
– Спрашивай.
– Откуда мы возьмем столько рабов?
– Нам помогут мощь Черепа и энергия Чаши. Чаша поднимет умерших из могил, Череп вольет в них частицу Атиса Властителей. Они не будут жить, но будут живы. Они не смогут думать, но смогут чувствовать и повиноваться.
– Но покойники… Все сразу заметят, что с ними что-то не так…
– Ты недооцениваешь мой разум, Анку. Это плохо.
– Простите, Хозяин…
– Удбурд! Ты имеешь право называть меня именем Нового пути!
– Простите, Удбурд…
– Поначалу мы будем использовать только свежих покойников. В этом городе ежедневно хоронят по триста-четыреста умерших. Отринем три четверти на стариков и увечных. Таким образом, нашу тайную армию будет каждый день пополнять около сотни человек – неуязвимых воинов Нового пути! Впоследствии мы раскинем наши тенета на другие города. Череп дает мне возможность трансформировать на краткое время низшие существа, городских паразитов, грызунов в некое подобие мыслящих. Это – мои руки, глаза и уши. Главное, чтобы до поры живущие и смертные не прознали о наших планах.
– Разум ваш воистину велик, Удбурд! С такими бойцами мы завоюем весь мир…
– Да, именно весь, ничего другого я не желаю. Из мертвецов получатся лучшие в мире солдаты – неуязвимые, бесстрашные, готовые по малейшему моему указанию идти в огонь и воду. Впрочем, тебя, наверное, интересует, зачем мне понадобился весь мир?
– Да, Удбурд, простите мое любопытство…
– Слушай же. За годы, что я провел тут, в Стране Изгнанных, в Стране Без Правил, в Стране, которая свободна от длани Пастырей, я много думал. Жезл, Череп и Чаша помогали мне. Это были годы трудов и надежд, годы отчаяния и жажды мести изгнавшим меня из Великого Круга глупцам.
И вот однажды я понял – Путь, которым идут Пастыри, ошибочен. Он ведет в никуда. Обладая могуществом Властителей древности, Пастыри вместо того, чтобы перекроить этот мир по своему усмотрению и пониманию и стать его владыками, приняли на себя лишь жалкое бремя управления.
Человечество пухнет, как на дрожжах. Когда-то первые Пастыри из окружения Основавшего, эрри Сатора Фабера, выбрали Путь, и вот уже почти семь веков идем мы по нему. Идем, но никто не видит, что впереди – тупик…
