— Как? — всхлипывая, спросила она. — И как маме о таком сказать? Она всё время твердит, что он чуть ли ни благодетель для нас… Говорит, что если бы не он, мы жили до сих пор в селе, в нищете, потому что там нет работы… Она даже терпит и не осуждает, когда он на неё руку поднимает! Я умоляла её уйти от него! А мама не хочет! Говорит, что нам негде будет жить, что на её зарплату даже квартиру не снять, а в село бессмысленно возвращаться! Да и отчим всё твердит — пикнешь, выброшу вас на улицу! Вот как я могу ей сказать про всё остальное? Она же меня возненавидит за то, что я разрушу её жизнь…
— Шшш, не нервничай так, — успокаивающее попросила я. — Пойми, если бы мама знала, что он с тобой делает, то сразу бы ушла. Думаю, она терпит всё это ради тебя, желая, чтобы ты росла в достатке. Но как только она всё узнает, то терпеть не станет. Поверь, твоя жизнь и душевное спокойствие для неё дороже, чем всё остальное… Понимаешь, вы терпите друг ради друга, а отчим этим пользуется.
— Я не могу сказать маме про такое! Не могу! — девочка ещё сильнее расплакалась и замотала головой, при этом пытаясь вырваться. — Отпустите! Я хочу умереть! Пусть мама живёт с ним!
— Хочешь умереть? Поверь, маме легче от этого не будет. А вдруг мама родит ещё одну девочку? И он опять будет делать с ней такое же, что и с тобой? — как можно мягче спросила я. — И твою сестричку некому будет защитить. Понимаешь, не ты должна расплачиваться своей жизнью за его преступления, а отчим должен сесть, чтобы больше такого не делал.
— Сестричку? — испуганно спросила девочка и оцепенела, а затем прошептала: — Не хочу, чтобы кто-то ещё такое переживал…
— Поэтому мы и приехали тебе помочь…
— Нет! Всё равно не могу! — она снова расплакалась. — Если заявить на него в полицию — все узнают, что он со мной делал! Я просто не вынесу этого! Не смогу рассказать на суде о таком! Как жить потом? На меня пальцем будут тыкать и смеяться! А могут подумать, что я сама этого хотела и вообще станут называть по-разному! Не могу! Отпустите меня!
— Олечка, милая, на Воронеже свет клином не сошёлся. Вы можете с мамой уехать в другой город, где никто не узнает о случившемся╦- сказала я, понимая, что девочку именно осуждение больше всего беспокоит и стыд.
— Сури, на нас уже обращают внимания, — вставил Ян. — Лучше перенести разговор в другое место.
— Да, — ответила я, а затем обратилась к девочке: — Олечка, нам нужно поговорить. Можно пойти к нам в машину, а можно — к вам в квартиру. Выбирай. А заодно и маме всё расскажешь. Она же дома?
— Нет. Дежурит сегодня сутки, — ответила она, всхлипывая.
— А отчим в командировке. И сегодня ночью ты планировала умереть, — добавила я и тяжело вздохнула.
— Да. Откуда вы знаете? — пытливо спросила девочка.
— Я много чего знаю. Даже то, что ты думала об убийстве отчима…
— Оооо, — девочка напряглась, а потом затараторила: — Но я не смогла! Не представляю, как убить человека…
— Не волнуйся за это. Не смогла и хорошо. Я не осуждаю тебя за намерения убить его, просто говорю, что знаю о твоих планах, — дружелюбно сказала я. — Давай всё же перейдём в другое место и там спокойно поговорим.
— Пойдёмте тогда в квартиру, — предложила она и, освободившись из моих объятий, шмыгнула носом, после чего подозрительно добавила: — Вы же честно хорошие?
— Честно хорошие, — с улыбкой сказала я, протягивая Яну руку.
Девочка ещё секунду помедлила, а потом развернулась и пошла вперёд, а я с оптимизмом посмотрела на её ауру. Основной контур стал ярче, а внутри, в черноте, начали появляться слабые светло-сиреневые всполохи, а это вселяло надежду, что удастся спасти девочку.
Раздавшийся писк и щелчок дали понять, что моя подопечная открыла дверь в подъезд, и мы с Яном вошли следом за ней. Как обычно Ян подсказывал — где поднять ногу и сколько впереди ступенек. А затем мы остановились, и по характерным звукам я поняла, что ждём лифт.
— Вы что, не видите? — с любопытством спросила девочка.
— Да, — подтвердила я, не желая пока объяснять, что вижу не так, как остальные. «Мало ли что она подумает. Мне такое расскажи раньше, решила бы, что имею дело с сумасшедшими. Поэтому лучше молчать», — сказала я себе.
Поднявшись в квартиру, мы сняли обувь и верхнюю одежду, и девочка сразу предложила нам чай.
— Нет, спасибо, — мягко ответила я, а сама подумала: «Хороший ребёнок. Несмотря на свои беды, в первую очередь старается думать о других. Могла снова расплакаться, но вместо этого сначала решила проявить гостеприимность и позаботиться о гостях. И о матери думает, боясь разрушить свою жизнь. А тот мерзавец этим пользуется», — подумала я, ощущая ещё большую ненависть к её отчиму.
— А откуда вы узнали про мои планы? — нерешительно спросила девочка, когда мы расположились в комнате.
— У меня есть способности, помогающие выявить людей, попавших в плохие ситуации, — ответила я, понимая, что лучше сразу рассказать часть правды.
— И вы им помогаете?
— Пытаемся помочь, — уклончиво произнесла я. — Сейчас я очень хочу помочь тебе, и надеюсь, что ты дашь нам шанс. Понимаю, что тебе очень больно и очень трудно о таком говорить, а ещё страшнее, что о твоей беде узнают другие люди. Но поверь, порой стоит чем-нибудь пожертвовать, чтобы потом спокойно жить…
— Легко вам говорить, — пробормотала она. — Не с вами же такое делают, и не вам проходить через суд, а потом терпеть насмешки людей.
— Олечка, по странному стечению обстоятельств, именно у нас с тобой похожие ситуации. Только у меня немного наоборот. Когда-то и я пыталась наложить на себя руки, а затем мне пришлось пережить насилие, о котором тоже узнали люди. И сейчас я живу в таком месте, где все знают о насилии надо мной. Правда, у меня всё же немного другая ситуация, и требовалось пройти через такие испытания, но я отчётливо помню, как внутри умирала душа, как мне было больно, когда пришлось пройти через изнасилование. Это очень страшно. Поэтому я тебя понимаю и очень хочу помочь пережить всё это. Хочу, чтобы ты выросла и была счастлива. Ты очень хорошая девочка и поверь, мир многое потеряет, если ты умрёшь. А больнее всего будет твоей маме. Ты оставишь её одну и с огромной раной в сердце, а отчим продолжит её бить. Она утратит последнюю точку опоры в твоём лице. Или, как я уже говорила до этого — она может родить ещё одну девочку, и твой отчим снова начнёт все издевательства и над твоей сестричкой, и твоей мамой. А вот заявив в полицию на отчима, ты дашь шанс на нормальную жизнь и себе, и своей маме.
— Но это так страшно, рассказывать всё, — тоскливо пробормотала она. — Не представляю, как даже маме рассказать, не то чтобы другим… Боюсь, я не смогу…
