Глаза у него слипались. Стараясь не потревожить Дьюка, он лег поудобнее и уже стал засыпать, как вдруг кровать, на которой лежал Толгрим, заскрипела. Резко, словно подброшенный пружиной, охотник вскочил. В руке у него был кинжал. Подкравшись к окну, он заглянул в щель между ставнями и замер.
Осторожно подхватив Дьюка, Алвис сунул его под куртку, в карман, и, вытащив пистолет, сел на кровати.
— Что там? — спросил он.
— Тише, — прошипел в ответ Толгрим. — Не мешай.
Минуты через две он отошел от окна и, засовывая кинжал за пояс, удовлетворенно сказал:
— Ушла.
— Кто?
— Сельда, кто же еще. Убедилась, что мы сменили комнату, и ушла. Теперь можно спать спокойно.
Сказав это, он снова улегся на кровать и закрыл глаза.
Алвис потряс головой. Спать больше не хотелось.
— Толгрим, — позвал он.
— Да? — охотник открыл глаза.
— Ты не обиделся на то, что я покормил Дьюка?
— Обиделся? Почему я должен обижаться?
— Ну я же твой ученик. И не послушался твоего совета. Наверное, ты должен меня как-то наказать.
— Наказать? — Толгрим улыбнулся. — Пожалуй, я тебя накажу. Но только потом. Если мы переживем эту ночь. Силы-то у тебя остались? А то смотри, я ведь могу сходить к дому черного мага и один.
— Остались, не беспокойся, — солидно сказал Алвис. — Вот еще посплю…
— Ну так и спи. Спи. Сейчас это тебе нужнее, чем задавать глупые вопросы.
Толгрим закинул руки под голову и размеренно задышал.
Алвис улыбнулся. На душе у него было как-то странно тепло, может быть впервые за многие годы. Почему? Вероятно, потому, что нашелся человек, который в него поверил. Не об этом ли всю жизнь мечтают многие люди?
— Вообще тебе здорово повезло, — сонным голосом сказал Толгрим, — что рядом оказался я. По крайней мере, есть кому объяснить, что именно происходит. Вот когда я первый раз увидел нити судьбы, рядом со мной другого охотника не оказалось. Я тогда чуть не рехнулся. Жуть.
Он повернулся на бок, подложил руки под голову и заснул.
Алвис решил было, что станет охранять его сон, но потом подумал, что ночью Толгриму и в самом деле свежий, отдохнувший помощник будет нужнее.
Стало быть, самым разумным сейчас было уснуть.
Он и уснул…
Проснулись они через пару часов.
Толгрим первым делом открутил скреплявший ставни болт и распахнул их. Из окна первого этажа можно было рассмотреть немного — наполовину исчезнувшее за горизонтом солнце, кусок пустынной улицы да угол ближайшего дома.
Впрочем, Толгриму было нужно совсем другое.
— Нормально, — сказал он. — Ставни раскрываются без скрипа. Охранников пока не видно. Думаю, ночью один из них будет охранять дверь в гостиницу, другой станет вокруг нее патрулировать.
— Нам надо будет угадать тот момент, когда он окажется на другой стороне дома, — промолвил Алвис.
— Верно. Мы тихо-тихо выскользнем на улицу и отправимся к дому черного мага.
— Почему это нельзя сделать сейчас?
— Потому, что на пустой желудок воевать как-то несподручно, — подмигнул ему Толгрим. — Пошли, хозяин, кажется, обещал нам бесплатный узким. Грех было бы этим не воспользоваться.
Он закрыл ставни и аккуратно, до упора, завернул болт. Покончив с этим делом, охотник повторил:
— Пошли. Нас ждет ужин, и, если он нам не понравится, я обещаю устроить хозяину гостиницы кое-какие неприятности.
Они покинули комнату и узким коридором вышли в обеденный зал. Он был полон. Похоже, в нем собрались все постояльцы гостиницы. При виде Алвиса и Толгрима на физиономии хозяина гостиницы появилось такое выражение, словно он только что попробовал нечто очень горькое. Впрочем, уже через пару секунд он любезно заулыбался и подскочил к охотнику и его ученику.
— Как видите, все места заняты. Таким образом, вам придется прийти попозже.
— Ну уж нет, — промолвил Толгрим. — С вас полагается ужин, и мы его получим. Вон там, видите, как раз освободились два места.
В самом деле, как раз в этот момент парочка юных сенезян, уроженцев одного из соседних миров, встала из-за расположенного у самой двери небольшого, рассчитанного как раз на двоих столика. Это вполне устраивало Толгрима и Алвиса.
Не прошло и пары секунд, как они уже заняли места сенезян. Толгрим ударил по столику кулаком и крикнул:
— Служанка! А ну тащи сюда чего-нибудь поесть. Да поживее!
Хозяин гостиницы обреченно вздохнул и кивнул служанке. Та направилась к столику. Пока Толгрим делал заказ, Алвис не отказал себе в удовольствии еще раз полюбоваться выдающимся бюстом служанки. Юноша так упорно его рассматривал, что в конце концов та не выдержала и очаровательно покраснела.
— Так держать! — пробормотал Толгрим, когда служанка ушла в сторону кухни. — Кажется, ты ей нравишься.
— Уже второй день, — не без гордости сообщил Алвис. — Только толку-то от этого. Вечно некогда.
— Ничего не попишешь.
Как раз в этот момент один из постояльцев затянул ритуальную песню ночи красных дьяволов. В ней много говорилось о проклятиях, о голоде и рабстве. Алвис поморщился. Он слышал ее много раз, и она ему не нравилась.
А потом ему неожиданно стало интересно. Он вдруг заметил, что лица почти у всех постояльцев приобрели некое странное выражение. Что-то в них было уже нечеловеческое, какая-то тень легла на них, словно бы радости, но радости не простой, а жестокой, яростной.
— Заметил? — вполголоса спросил его Толгрим.
— Что именно?
— Это. Тень предстоящей ночи красных дьяволов. Словно бы жители нашего мира ее ждут и, если она вдруг исчезнет, даже огорчатся. Могу еще сказать на основании их нитей судьбы, что почти все, кто находятся в этом зале, ее боятся. Вот это для меня загадка. Боятся и в то же время желают. Забавно, а?
— Еще бы не забавно, — сказал Алвис. — И все-таки почему они желают прихода ночи красных дьяволов?
— Если бы я знал… Видимо, что-то в ней есть притягательное. Ужасное, но в то же время… Я думаю над этим не один год и все равно понять не могу. Кстати, знаешь, не все люди на эту ночь реагируют именно так. Некоторые относятся к ней вполне нормально. Боятся, но в меру, так, как боятся других опасных ночей. Однако могу тебе сказать совершенно точно, ни ночь огненных тигров, ни ночь каменных людоедов, ни другие опасные ночи ни в какое сравнение с этой не идут.
— Почему? — Алвис еще раз взглянул на певшего человека и поспешно отвел глаза. Лицо у того было словно у безумного, глаза лихорадочно блестели. Было такое ощущение, словно он вот-вот бросится на своих соседей с кулаками или начнет произносить речь.
