— Это всё полнолуние, — сказала она однажды. — В последнее время оно на меня плохо действует.
— Полнолуние? Она ведь убывает… — удивился Эрлин. И тут же сообразил, что Амнита имеет в виду не Эрну, а её бледную соперницу.
В Валлондорне едва ли следили за циклом Арны, а если кто-то и следил, то говорить об этом было не принято. Эрлин знал, что злая демоница Арна посылает людям дурные сны, но чтобы она действовала на кого-то так, как на Амниту… Может, у неё и правда какая-то связь с Арной? Во дворце всегда об этом говорили. Кажется, её даже пытались обвинить в колдовстве и служении Арне. А кое-кто считал, что если бы в позапрошлом цикле бог не сделал её своей супругой, она бы не зажилась на этом свете. Впрочем, мало ли что болтают во дворце. Амнита не способна на злое колдовство.
Эрлину сейчас тоже было не до летательных аппаратов. Его куда больше занимали таинственные аллюгиновые зеркала, при помощи которых можно было ловить души. Как он обрадовался, когда наконец появилось первое изображение. В самом большом из зеркал друзья увидели бледного светловолосого юношу.
— Это явно валлон, — сказал Диннар. — И умер очень давно. Изображение смутное, потому что находится очень глубоко. Эта аллюгиновая плита гораздо толще других — видишь? Поверх слоя с этим суннао наросло ещё несколько слоёв.
— Валлон, похороненный в гробницах Улламарны?
— Ну и что? Разве ты не знаешь, что до Великой войны их здесь было много? Я помню образы в тоннеле, соединявшем Белый город с Каменным царством… Этот человек тоже умер не меньше трёх тысяч лет назад. Видимо, где-то сохранилась его статуя.
— Айнагур уверен, что видел в зеркале Ханнума себя и свою смерть…
— Я думаю, тот, кого он видел, давно уже истлел. Как и остальные мертвецы, которые напугали валлонов сто пятьдесят лет назад. За это время истлеет любая плоть. Не знаю, кого видел Айнагур, — эти зеркала могут сыграть с человеком именно ту шутку, какой он заслуживает, но мы с тобой никаких полуистлевших трупов не увидим. Здесь могут проявиться лишь суннао тех, чьи статуи до сих пор сохранились.
— Значит и он должен быть здесь. Почему он не показывается?
— Это от него не зависит.
— А от кого это зависит? Или от чего?
— Не знаю. Аллюгин — самое загадочное вещество в мире.
Второе изображение появилось, когда Эрлин был в комнате один. Он сидел перед зеркалом, излучавшим мягкий голубоватый свет, смотрел на своё отражение (временами эти странные зеркала вели себя, как обычные) и даже вздрогнул от неожиданности, когда рядом с собой увидел красивую сантарийскую девушку. Изображение было мутноватым — наверное, суннао незнакомки находилось в одном из глубоких слоёв, но Эрлина всё равно поразили её красота и… какое-то неуловимое сходство с Гинтой.
Сквозь полупрозрачную ткань просвечивало изящное смуглое тело, от которого трудно было отвести взгляд. Диннар говорил, что мёртвые появляются в аллюгиновых зеркалах в тех одеяниях, в каких были похоронены, но одежду иногда почти не видно. Суннао покойного как бы делится своей тонкой материей с прилегающей к телу тканью…
В этом куске аллюгина была только часть суннао, и хотя Эрлин не видел ног красавицы, ему ничего не стоило мысленно дорисовать их. Наверное, они у неё длинные. Как у Гинты. Несмотря на небольшой рост, эта колдунья длинноногая. И ходит — всё равно что танцует. Эрлин никак не мог понять, в чём секрет её грации. Держится прямо, ни одного лишнего жеста… Что за тайна заключена в этом худеньком, нерасцветшем теле? Скрытая гармония, которая до поры до времени лишь угадывается в бутоне… Незнакомка в зеркале — это уже прекрасный распустившийся цветок. Интересно, какой будет Гинта, когда наконец превратится в женщину? Ты разбудил в ней женщину, сказал Диннар. Что за глупости! Он ничего такого не хотел…
— Лучше бы она пока исчезла, — пошутил Диннар, увидев прекрасную незнакомку. — А то ты скоро забудешь, зачем тебе понадобилось аллюгиновое зеркало.
Но красавица не исчезла. Вот отражение Эрлина появлялось редко. Ему нравилось видеть себя рядом с незнакомкой. Светловолосый правитель с солнечным именем и его супруга из знатного сантарийского рода, прекрасная, как Санта. Солнечный бог и лунная богиня… Вернее, их земные ипостаси. А их союз — символ единства и согласия двух народов…
— Повелитель, мне кажется, тебя посетила мудрая мысль.
Эрлин вздрогнул и обернулся.
— Мне кажется, не стоит входить к своему повелителю без разрешения, Айнагур.
— Прости меня, господин, — с поклоном сказал абеллург. — Я не хотел тебя пугать. Я думал, что тебя тут нет.
— Тогда зачем ты пришёл?
— Все говорят о красавице, которая появилась в зеркале. Я хотел посмотреть, правда ли она похожа на аттану из Ингамарны.
— Ну и каково твоё мнение?
— Действительно что-то есть. Ты на неё так смотрел… И мне показалось, что тебе в голову пришла та же мысль, что и мне. Я уже давно об этом думал… Я постоянно думаю о том, как тебя спасти. Я её по-прежнему терпеть не могу, эту маленькую колдунью, но ты ведь заметил, что последние полгода её пребывания здесь я был с ней любезен.
— Заметил, — усмехнулся Эрлин. — Меня это удивляло. И её тоже.
— Я кое-что придумал и хотел поговорить с вами. Потом вы поссорились, она уехала, точнее сбежала… Я долго не решался поговорить с тобой об этом, а сегодня увидел, как ты смотришь на девушку в зеркале, и мне показалось, что мы с тобой думаем примерно об одном и том же.
— И о чём же мы с тобой думаем? — не скрывая раздражения, спросил Эрлин. — Мы разговариваем всего пару минут, а я уже устал от твоих недомолвок.
— Повелитель, помнишь, ты говорил, что хотел бы изменить свою судьбу?
— Ты сказал, что это невозможно.
— Да, но я уже тогда думал о том, как тебя спасти. И кажется, придумал. Мы можем создать новую легенду. Например, о том, что солнечный бог решил не покидать своих подданных в конце этого цикла, что он захотел прожить на земле всю человеческую жизнь полностью, состариться здесь, а потом уйти навсегда и после этого существовать уже только в небесной ипостаси. А вместо себя он решил оставить на земле своих полубожественных отпрысков, чтобы они правили здесь его подданными. Бог выберет достойнейшую из смертных в супруги и проживёт с ней долгую и счастливую жизнь. Сантарийцы, которых ты так любишь, будут рады, если твоей супругой станет женщина их племени, дочь этой земли. Та, которую прославляют в песнях как земную ипостась лунной богини. Валлоны тоже не будут против. В Эриндорне её многие ненавидят, но ведь Эриндорн — это ещё не валлоны. Ты уже понял, что настоящая власть опирается на народ, а народ живёт в Среднем и Нижнем городе. Мои люди бывают там почти каждый день. Они говорят, что в Валлондорне полюбили маленькую колдунью из Ингамарны, которая вылечила столько больных. Люди доверяют её друзьям. Тем, что работают в городских лечебницах. Валлоны и сантарийцы доверяют друг другу. Теперь уже не только в Нижнем, но и в Среднем городе преобладают смешанные семьи…
