– Плохо дело… – сказал Лорен. – Еще несколько таких пробоин, и мы грохнемся. Да итак – далеко нам не улететь.
Тогда Творимир перегнулся вниз, и закричал:
– Э–эй, Бриген!!! Если твои люди не перестанут стрелять, мы все упадем и разобьемся! И Анна вместе с нами! Слышишь?!
И Бриген слышал. С распухшим лицом, с почти ослепшими от зеленого порошка глазами, он смог подняться, и он крикнул:
– Прекратите стрелять!
Бригену привыкли безоговорочно подчиняться – поэтому и этот приказ был незамедлительно исполнен.
Переполненный испуганными крестьянами, отданный на волю ветра шар продолжил свой полет, а за ним, по полям уже скакал большой конный отряд.
Глава 12. Последний фейерверк
Монастырь уже растаял в глубинах воздуха, и метрах в пятидесяти под корзиной проплывала плотная, но рассеченная изгибистой дорогой стена леса. Лес уже озолотился осенью, и тихо, на всей протяжности, шуршал палыми листьями. А по дороге сосредоточенно скакали угрюмые всадники…
Шар продолжал терять драгоценный жаркий воздух, и, хотя еще не падал – уже и не подымался. Сначала Творимир пытался пробиться к Анне, но в тесно набитой корзине и двинуться был опасно – и он вынужден был остаться на месте.
Однако, рядом с ним оказался Лорен. И Лорен говорил:
– Нас вынесет на горы. Даже если мы не разобьемся – восстание обречено. Те два больших народных отряда, которые шли к монастырю, поодиночке будут встречены армией Бригена, и, конечно же, разбиты… Да простит нас Всесвят за то, что затеяли это…
Творимир хотел было сказать что–нибудь ободряющее, но говорить было нечего, и на сердце было тяжело, и даже чувство полета совсем не радовало.
Их действительно несло к горам (да куда еще, кроме как к горам, могло нести в этой закольцованной долине?). Корзина кренилась, вздрагивала, и кто–то вопил, норовил выброситься вниз.
Вот удар. Шар сразу же, с громким треском, разорвался, и обдала сильная волна горячего воздуха. Корзину перевернуло, и их вывалило на камни.
Камни эти поросли мхом, а потому удар был не столь уж силен, и только самые тяжело раненные избавились тогда от мук…
С вершин несло холодом, и павшие уже дрожали, жались друг к другу, а над ними трепыхался бесформенный, большой обрывок шара. Творимир помнил, что всадники следовали за ними попятам, и вот вскочил, огляделся. Оказывается, судьбе было угодно занести их большой каменный выступ. Он на полсотни метров выпирал из толщи гор, и на столько же метров, отвесной стеной высился над лесом.
Отвесные стены… сюда было невозможно подобраться снизу, но отсюда невозможно было и выбраться.
И, склонившись, над воющей ветром пропастью, Творимир разглядел фигурки всадников: часть их осталась сторожить под склоном, а часть – помчалась обратно, докладывать о месте падения. Свистнула стрела – уже на излете ударилась о камень под самыми ногами Творимира – он вынужден был отступить.
К нему подбежал бледный крестьянин, в изодранной, окровавленной одежке, и, сильно размахивая руками, закричал:
– Куда нас завел?! А?!.. У меня тут жена, и дети тоже… Детей то почти подавили, дочурка и не дышит вовсе.. Куда ж ты нас завел… Диавол!!!
Крестьянин замахнулся, налетел на Творимира, успел несколько раз ударить, но тут его скрутили, оттащили в сторону.
И теперь Творимир ясно понимал, что начал это восстание по минутному импульсу, ничего не продумав, и также понимал – это было преступно, ведь теперь он, как руководитель, в ответе за чужие жизни. И Творимиру было стыдно: он не знал, куда деться, не находил себе места…
И он, спотыкаясь о наслоения мха, побрел к дыбящейся на сотни метров каменной стене. Едва ли сознавая, что делает, нажимая на нее плечом, побрел вдоль нее. Стена была покрыта небольшими выточенными ветром выступами, и один из них вдруг дрогнул, и, скрежеща вдавился. Из глубин камня пришел сонный гул древнего механизма, и часть стены отодвинулась в сторону.
Это заметили, и сразу собралась значительная толпа. Крестьяне оживились – наперебой кричали:
– Проход!.. Интересно – куда?.. Да вниз идет!.. Может, сможем вырваться!.. Да–да – проскочим, да и вернемся незаметно к своим домам…
Все же решили не идти всем гуртом: большая часть оставалась на площадке, а дюжина разведчиков, среди которых были и Творимир и Лорен, отправлялись вниз по лестнице. Анна оставалась ухаживать за ранеными. И, хотя Творимиру было стыдно перед ней – он жалел, что она не рядом – рядом с ней было и спокойней и яснее…
И вот они спускаются по высоким, залепленным мхом ступеням; сверху свешивались плотные и тяжелые от осевшей пыли паучьи вуали. Эту паутину приходилось прорубать клинками, но она быстро облепляла клинки – приходилось останавливаться, очищать сталь.
Неожиданно одна лестница разделилась на три. Выбрали ту, что была в центре, и продолжили спуск – через сотню ступеней лестница перешла в почти непроницаемую галерею. Из дальней части галереи разнесся, и тут же смолк в отдалении, громкий топот.
– Мы здесь не одни, – заявил один из крестьян, но это и так всем было ясно.
Настороженные, ожидающие нападения, продолжили они свой путь. В воздухе чувствовались диковинные запахи, природу которых никто не мог определить.
И вновь – лестница, на этот раз – вверх. Это был очень долгий подъем, и все очень утомились – думали поворачивать назад; ну тут новая галерея – очень широкая, и свистящая ледяным сквозняком…
Слишком поздно открылось, что здесь, в стенах, огромное количество проходов, и что найти тот, из которых они вышли, будет делом нелегким. Крестьяне вновь помрачнели, вновь начали роптать…
Действительно, очень много было проходов – десятки, а может, и сотни. Лорен подошел к одному, и позвал остальных:
– Если из остальных несет холодом, то отсюда – теплом. И запах приятный – будто цветет что–то…
Никто не спорил, и так решили спускаться в этот, приято пахнущий проход. Надо сказать, спуск был не из легких – ступени совсем обветшали, и приходилось хватиться за изъеденные шрамами стены, и друг за друга, чтобы не покатиться вниз…
И вдруг они оказались в большой, полной малахитовым сиянием зале. И, прежде всего, бросилось в глаза, что в зале множество прозрачных полусфер на подножках; чем–то они напоминали грибы – каждый, в полтора метра высотой. Показалось, что внутри сфер – очень искусные макеты. Но, когда подошли ближе, оказалось – это больше, чем макеты. Там плыли белые облачка, иль ж проползали, яркими электрическими нити тучи; и там стояли крохотные деревца, сверкали на солнце, серебрились в ночи ленты рек; игрушечные деревушки и города пристраивались в самых неожиданных местах. И, если долго и пристально вглядываться – можно было увидеть и крошечные фигурки человечков, которые, правда, были едва ли в половину муравьиного роста. В одном месте даже происходила битва таких коротышек…
