— Непросто им живется, бедолагам, если это их единственное умственное развлечение, — сказала себе под нос Гвендолен. — Ты что, тоже погрузился в мучительные раздумья о судьбе мира? Или с тобой все в порядке, то есть просто перевариваешь обед? Пора двигаться, наш след оказался ложным.
— А я бы не слизывался так поспешно, — заявил Дагадд, тяжело дыша.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Спутник твой прав — разве полностью мы насладились беседой?
Гвендолен удивленно покосилась в сторону, но никого не заметила, кроме степенного купца с небольшим брюшком, в маленькой шапочке, прикрывающей плешь, и с хитрыми раскосыми глазами. Правда, разговаривал он голосом Аллария, но даже нос у него вместо благородной аристократической горбинки был просто крючковатым.
— Вот что имела в виду Телли — предсказатель с сотней обличий. До сегодняшнего дня я не понимала, какой смысл в театре. Но это, к сожалению, единственная польза, которую мы извлекли из встречи с тобой.
— Не стал бы на месте твоем я судить столь поспешно. Возможно, что наше знакомство не будет напрасным. Хотел бы я встретить оставшихся спутников ваших- мужчину, чью тайну хранит глубина океана и юношу, чтящего знанья сильней арбалета.
— Откуда ты… Подожди! Мы еще не закончили… Что за…
Она резко качнулась в сторону, пытаясь ухватить Аллария за какую-то деталь одежды, но он растворился в толпе еще незаметнее, чем спустившись с помоста на площади.
— … манера внезапно уходить со сцены, — констатировала Гвендолен обескураженно и с легкой грустью.
Грусть звучала оттого, что хотя последнее слово и осталось за ней, его уже никто не услышал. Но главное — что особенно похвастаться перед Эбером будет пока что нечем.
В любом случае похвальбу пришлось отложить до лучших времен. Едва войдя в комнату и взглянув в замкнутое лицо Баллантайна, Гвендолен не стала даже особенно разглядывать выражения Логана, Нуады и двух вандерцев, бродящих по комнате и упорно не желающих садиться на пол. Неприятности были развешаны в воздухе, как ковры на веревках во внутреннем дворе, и также пахли затхлой пылью.
— Похоже, за наше отсутствие произошло немало радостных событий, — Гвендолен наконец нарушила тишину, начинавшую становиться невыносимой. — Судя по царящему среди вас веселью.
— Как нам удавалось терпеть тебя столько времени, Гвендолен Антарей? — вяло отозвался Логан, но было заметно, что одновременно он напряженно думает о чем-то другом.
— Мы счастливы, скальд конунга, что ты снова с нами, — спокойно сказал один из вандерских воинов. Гвендолен мысленно попеняла себе, что никак не могла правильно выучить все их имена — то ли Харлейв, то ли Лейвхар.
— Я бы высказал мнение, почему на нас валятся все возможные несчастья, но опасаюсь, что некоторым оно не понравится, — пробормотал Нуада, стараясь говорить не слишком громко, тем более что Гвендолен размотала до смерти надоевшее покрывало и швырнула его в угол, в очередной раз продемонстировав замечательный арсенал за поясом.
— Луйг, доставай свой запасной камзол, — заявила она. — Один умный человек сказал, что мне лучше наряжаться юношей, а его советам в этой области я вполне доверяю.
— У нас нет времени, Гвендолен, — Эбер, как всегда, заговорил негромко, но все моментально затихли, кроме спешно присевшего к столу Дагадда, который жевал холодный окорок и с шумом прихлебывал из кружки. — Мы ждали только вас. Ты переоденешься уже на новом месте. Мы уходим немедленно.
— Во что мы еще влепились? — поинтересовался Дагадд с набитым ртом. Все его беспокойство выразилось только в том, что он стал торопливее откусывать мясо.
— Час назад я имел знаменательный разговор с нашим проводником Гараном. Он предложил мне совместно воспользоваться тем, что мы ищем. Он до конца не знает, что это, но уверен, что это источник или большой силы, или огромных денег, что в его понимании одно и то же. Он обещал мне всемерную помощь и поддержку как от своей пряди, так и лично от себя.
— Потрясающий акт великодушия. А куда вы дели носовые платки, мокрые от слез умиления?
— У его великодушия есть цена, — продолжал Баллантайн по-прежнему ровно. — Не выдавать меня властям султаната. Надо отметить, он довольно быстро навел справки.
— И что ты… вы ему ответили? — Гвендолен оглянулась в легкой панике. Ей уже казалось, что дом оцеплен наводящей на нее такой ужас стражей в рогатых шлемах. И что в дверь вот-вот ударят кулаки в кожаных перчатках.
— Разумеется, я согласился, — Баллантайн пожал плечами. — В противном случае мы даже не дождались бы вашего возвращения.
— Во-первых, я не очень представляю, Эбер, куда мы можем пойти в Эбре на ночь глядя, — Логан заговорил, словно продолжая начатый разговор. — С вашей репутацией и подозрениями, которые мы все вызываем у стражи. Во-вторых, не думаю, что Гаран доверчиво отнесся к вашему согласию. За домом явно следят.
— Разве воины Данстейна оставят своего скальда? — Гвендолен гордо вскинула подбородок в сторону не то Харлейва, не то Лейвхара. Но тот не торопился ее обнадежить:
— Воины Данстейна не вмешиваются в распри на чужой земле, если они не касаются их жизни или имущества. Если опасность грозит тебе, скальд конунга, ты всегда можешь прийти на наш корабль. Но это приглашение относится только к тебе. Конунг отправил нас наблюдать, а не драться с низким людом.
— Вчера вечером у меня очень хорошо получилась хулительная песнь… — без особой уверенности начала Гвендолен, наспех пытаясь свести в голове хотя бы две строчки. Однако растущее напряжение легко прервал Дагадд. Он наконец заглотил окорок, подобрав все крошки, с сожалением стукнул пустой кружкой о стол и заявил:
— Не, снаружи никто не нюхает. Только на лестнице эта обтирается, с перьями.
— Попробуй с ней поговорить, Гвендолен, — Эбер поднялся. — Чем быстрее мы уйдем, тем лучше.
— Разве нам есть куда идти?
— Я знаю, куда поведу вас. Правда, не уверен, что сам готов там оказаться. Но выбора нет.
— Я без вас никуда не…
— Гвендолен, время уходит.
Она в отчаянии огляделась. Нуада деловито стягивал ремни наплечной котомки, намеренно не глядя в ее сторону. Логан с тоскливым видом перехватил арбалет поудобнее. Дагадд шарил по сундукам у стен и вполголоса обзывал всех контрабандистов непонятными, но явно ругательными словами за то, что оставили в доме так мало съестных припасов.
— Хорошо, сьер Баллантайн, — Гвендолен наклонила голову, — как скажете. Будьте готовы выходить по моему знаку.
Она спустилась по лестнице вниз. Ворота были не заперты, и во внутреннем дворике горел фонарь, поставленный прямо на землю и разбрасывающий по углам резкие изогнутые тени. Как всегда в Эбре, очень быстро упали сумерки, и совсем не хотелось выходить наружу, в темноту и ночь. Рядом с фонарем, поджав под себя ноги, сидела Тельгадда, чуть раскачиваясь взад-вперед, и из-за плотно прижатых к спине крыльев ее тень на стене казалась пригнувшейся, словно готовящейся к прыжку.
