— Невероятно! Это ваш дизайн?
— Нет, — ответила Арина, как мне показалось, с легкой досадой. — Муж решил сэкономить и обратился к моей бывшей однокласснице. Она не сумела устроиться в жизни, вот и работает дизайнером, — последнее слово было произнесено с бесконечным презрением.
Ну вот… Я расстроилась: пять минут назад она казалась мне сказочной принцессой в зачарованном замке. А тут такое… Впрочем, кто сказал, что принцессы всегда должны быть милыми и благородными? С другой стороны, дала же она работу подружке… Тоже хороший поступок, если подумать.
— Д-да, найти хорошего мужа — большая удача, — сказала я, хотя в мыслях крутилось совсем другое. — Не каждой так повезет.
— Удача?! Что вы! — Арина расхохоталась; ее смех напоминал звон серебряных колокольчиков. — Это труд, сложный и временами утомительный. Но результат себя оправдывает. Если красивая и умная девушка ставит главной целью создание хорошей семьи, то непременно добьется своего. А те, кто гонится за несколькими зайцами сразу или не способны здраво себя оценить, ничего не достигнут.
— Да, в любом деле нужно умение, — согласилась я. — И совершенно очевидно, что вы в своем — профессионал.
— Именно так! — в голосе моей собеседницы послышалась нотка раздражения. — Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы выслушивать истории чужого успеха. Наверное, устали с дороги? Вася сказал, вы пришли пешком. Чаю хотите? Такие, как вы, любят чай.
Такие как я, надо же… Я усмехнулась:
— Да, не откажусь, — богатенькие девочки с завышенным самомнением неизменно производили на меня двоякое впечатление. Сначала она прекрасна, недоступна и возвышенна, а потом бежит к гадалке, где ревет и умоляет вернуть мужа, который променял ее на более свежий экземпляр. Сколько их у меня перебывало… не сосчитать.
Арина нажала на кнопку на стене. Через несколько минут в комнату вошла молоденькая девушка, одетая в длинное черное платье, белоснежный фартук и чепец — вылитая английская горничная викторианских времен. Внешность тоже соответствовала давно ушедшей эпохе — кудрявые светлые волосы, ярко-голубые глаза, румяные щеки, розовые губки. Ни дать ни взять, ожившее изображение с открытки начала прошлого века!
— Маша, — сейчас голос Арины вполне был способен заморозить тонну мяса, — принеси клубничный смузи мне и все для чаепития нашей гостье.
— Я бы предпочла смузи чаю, если можно, — я понимала, что надо было позволить хозяйке распоряжаться по собственному усмотрению, но искушение оказалось слишком велико.
— Хм, — Арина явно удивилась, — да, вполне. Вам с молоком, с медом, с сахаром, с орехами?
— Если можно, без всего. Люблю настоящий вкус фруктов и ягод.
— Вы тоже сидите на диете? — в глазах моей собеседницы мелькнул явный интерес.
— Нет, просто люблю фрукты и ягоды.
— А-а-а, — похоже, Арина мне не поверила — решила, что я подстраиваюсь под нее. Но я в самом деле обожаю ягоды, а стоили они сейчас недешево.
Через несколько минут, двигаясь совершенно бесшумно, Маша вкатила в комнату столик на колесиках. На нем стояли два огромных бокала, и я внутренне возликовала. Арина смотрела на смузи с гораздо меньшим восторгом. Видимо, это была часть работы по созданию прекрасной семьи. Что ж, если верить киноклассике, некоторые недовольны тем, что на завтрак им каждый день подают черную икру. Впрочем, если она питалась в основном этим… Рано или поздно надоесть может абсолютно все.
Смузи оказался великолепен; я наслаждалась каждым глотком. Дождавшись, когда стакан хозяйки наполовину опустеет, я спросила, вложив в тон всю немногую светскость, которой обладаю:
— Скажите, Арина, сколько лет вы были знакомы с семьей Митрошкиных?
— Со времени замужества, то есть четыре года. Этот дом Валентин подарил мне на свадьбу. «Сказочной принцессе — настоящий дворец», — сказал он тогда…
Воспоминания преобразили лицо девушки, словно бы осветив его изнутри. И прежде прекрасная, она стала хороша настолько, что я пожалела о своем неумении рисовать: такую красоту очень хотелось запечатлеть для потомков.
— А Митрошкины уже жили по соседству, — продолжила Арина рассказ. — Так мы и познакомились. Чудесные люди! Приветливые, добрые, с прекрасными манерами…
— Говорят, глава семьи был связан с бандитами…
— Это ложь! — Тон Арины сразу стал холодным и неприветливым. И лицо показалось гораздо менее приятным, чем мгновение назад. — Быдло завидует чужому счастью, вот и болтает об успешных людях невесть что! Нет, Антон был честным человеком, всего добился собственным умом и в криминал не лез. Другое дело, что в России бизнесменам волей-неволей приходится поддерживать хотя бы минимальные контакты с бандитами. Митрошкины погибли именно потому, что Антон не хотел сближаться с криминалом.
— А вы откуда это знаете?
— Валентин рассказывал, да и с Митрошкиными мы дружили. Когда постоянно общаешься, правду невозможно скрыть.
— А где вы были, когда ваши соседи погибли?
— На Цейлоне. Удивительное место, но сервис оставляет желать много лучшего. И это в пятизвездочном отеле! Обслуга совершенно разболтана! Валентин как-то умеет ставить хамов на место, но в тот раз дела задержали его в России. Так что мне пришлось нелегко. А когда вернулась — узнала о Митрошкиных. Страшный был шок, скажу честно; несколько ночей не могла уснуть.
Она вздохнула, сделала еще глоток смузи и взглянула в окно, там за высоким забором можно было увидеть крышу бывшего дома Митрошкиных.
— Скажите, а фотографий погибшей семьи у вас не осталось? — уточнила я участливо. Интересно, они действительно дружили? Или это тоже была часть ее обязанностей примерной супруги — ладить с соседями.
— Остались. Даже видеозаписи есть. Мы несколько раз устраивали совместные пикники. Дети Митрошкиных почти не мешали: гувернантка очень хорошо их вышколила…
Мы отправились в другую комнату, не столь сказочную как гостиная, но все равно оформленную изысканно и необычно. Одну из стен там полностью занимал телевизор размером с экран в кинотеатре.
Арина погасила свет, вставила флэшку в проигрыватель, и на экране появились Арина, ее муж, полноватый человек с невыразительным лицом, и Митрошкины — худой, высокий Антон, миниатюрная пышечка Даша, похожая на сдобную булочку, и четверо детей. Старшая девочка была сверстницей Али, мальчик — на пару лет помладше, а две малышки-близняшки едва начали ходить. Сама мысль о том, что никого из Митрошкиных больше нет, казалась дикой.
Я всматривалась в экран очень старательно, боясь ошибиться, так что даже глаза заслезились. Но чем дольше я глядела, тем яснее понимала: старшая дочь Митрошкиных совсем не похожа на Алю. Это означало, что у девочки из ниоткуда не будет проблем с серьезными людьми — и то, что все дети из веселой и дружной семьи погибли, не успев толком пожить.
На всякий случай я достала старую фотографию Али и протянула ее Арине:
— Скажите, вы никогда раньше не видели эту девочку? Может быть, не сейчас, а лет пять-шесть назад?
Та изучила фотографию очень внимательно и покачала головой:
— Нет, никогда. Разве что вскользь, совершенно случайно. Знаете, как видишь прохожих на улице? Их лица ведь обычно не запоминаются.
— Да, я понимаю. Ну, если вспомните — позвоните мне, мой телефон здесь есть, — я протянула собеседнице визитку, отпечатанную специально для сегодняшней экспедиции.
— Хорошо, — Арина нажала на кнопку пульта, чтобы выключить телевизор, но ошиблась — и на экране появилась новая запись, запечатлевшая фантастической красоты пляж с розовым песком.
— Ух ты! — не выдержала я. — Где это такое?
— В Индонезии. Красиво, правда? Увы, обслуга там даже хуже, чем на Цейлоне. К счастью, в Индонезии я была вместе с Валентином, и он живо всех построил…
Я понимала, что мне пора уже уходить. Но на экране сменяли друг друга совершенно чарующие пейзажи, и я не могла оторвать от них взгляд. Рассказы Арины о непочтительных местных жителях мне почти не мешали, да и выпроводить меня поскорее она вроде бы не стремилась.
