Всего сорок минут уговоров и Женька пошла со мной на свидание! Вот только если бы я знал, что все так закончится…
Начиналось все хорошо, я накормил ее этим тирамису так, чтоб из ушей полезло. потом терпеливо поиграл во все, что она захотела, хотя гонки мне понравились больше, чем стрелялки. Более того, я мужественно послал несколько довольно симпатичных девиц, чтобы доказать ей — никто мне больше не нужен.
А потом мы пошли на фильм. Нет, мне понравилась идея. Даже очень. И снято все так натуралистично. А некоторые приемчиков неплохо бы и перенять. И все же я поборол желание полностью увлечься фильмом и попытался уделить внимание «даме». «Дама» жеста не оценила, отпинала меня и обозвала. А потом и вовсе ушла с сеанса. Досмотрев особо привлекательный момент, я кинулся за ней вдогонку, уже подбирая слова для извинений. Уриил мне уже объяснил главную заповедь общения со слабым полом — если женщина не права, то лучше извиниться.
И вот, час назад, на выходе из торгово-развлекательного центра, где я ее перехватил, она вдруг схватилась за голову, застонала и потеряла сознание, перепугав до смерти. Подхватив Женьку, я кинулся скорей к архангелам, отмахнувшись от нескольких предложений вызвать скорую. Своим ходом быстрей получится. Рафаил сказал, что, скорей всего, имело место спонтанное… короче, вспоминать начала. Слишком рано, а потому болезненно и слишком опасно для психики.
Устало потерев виски, я залпом выпил рюмку водки, пытаясь придти в себя. Какое то время я был уверен, что вот-вот потеряю ее, и эта мысль казалась невыносимой.
— Дарелин, я понимаю, ты сильно привязан к ней, но… может лучше вам некоторое время не видеться? Для блага Евгении, — спросил меня Гавриил, оперативно подливая.
Понять то я понял, что нам с ней лучше некоторое время не видеться, но как же сложно себя заставить отступиться. И этот иррациональный страх, что стоит мне только отвернуться и Женька погибнет… С ним невозможно жить! Смогу ли я сидеть в своем замке и сходить с ума от беспокойства, зная что еще долго не смогу ее лично увидеть? Смогу! Я должен! С ней же архангелы — они смогут защитить ее от всего, даже от себя самой.
А я лишь мешаю ее выздоровлению. Мне действительно лучше на время уйти из ее жизни, чтобы потом было к кому вернуться. Да и делам смогу уделять больше времени. На мне ведь теперь целый мир весит. Я не могу бросить его на Шеса и только поправившегося Ингра.
Я должен уйти.
— Если… если ей действительно будет так лучше, я отступлюсь до того момента, пока она меня не вспомнит.
Но видит Тьма, я этого не хочу. Больше всего на свете я желаю сейчас пойти к ней, обнять и все рассказать, чтобы она поняла, чтобы больше не отталкивала меня, причиняя боль.
Я уже собрался уходить, когда меня насторожил пронизывающий взгляд в спину. Обернувшись, я увидел Женьку. В закрытой фланелевой ночной рубашке, с распущенными волосами и бледным лицом она показалось мне ангелом, спустившимся с небес. Впрочем, она и есть ангел. Будущая Наместница.
— Почему ты не сказал, что мы были знакомы?! — гневно выкрикнула она.
Ангел? Да уж скорей фурия!
— Но…
Думай мозг, думай! Что ей соврать? Правду говорить нельзя! Или… может хоть частичку?
— Почему ты не сказал?! Ведь все бы было намного проще! Мы были друзьями? Или может я любила тебя? Но почему я не помню тебя? Почему боюсь?! Что ты молчишь?!! Отвечай!!!
Она кинулась на меня с кулаками, а я не знал, что нужно делать в таких случаях. Поэтому просто обнял, пережидая эту бурю и чувствую, как слезы пропитывают рубашку. Почему в такие моменты я чувствую себя последней скотиной, хотя на деле — жертва обстоятельств?
— Женя… тебе нельзя пока меня вспоминать, а то ты можешь сойти с ума, но… я отвечу на некоторые твои вопросы. Да, мы были знакомы, и видит Вселенная, мы любили друг друга. И я тебя до сих пор люблю. А потом тебя заставили об этом забыть. Через некоторое время память вернется и, возможно, мы снова будем вместе. Если ты захочешь. А пока я должен уйти. Для твоего же блага.
Она лишь тесненй прижалась ко мне, заставив стиснуть зубы. Я же не каменный, милая! Я так давно хотел тебя обнять, по…
— Ты ведь вернешься, да?
Осторожно поцеловав ее в макушку, я отстранился, чтобы заглянуть в заплаканные глаза.
— Конечно, я вернусь. Когда память к тебе вернется. И ты от меня уже никуда не денешься! В этом я тебе клянусь — улыбнувшись, пообещал я.
Женька же проказливо улыбнулась и… поцеловала в подбородок! Вот зараза! Мне и так тяжело, а она еще дразнится!
— Тогда если ты мне не соврал, и я тебя действительно любила, то ты на мне женишься, как только память вернется! И в этом я тебе клянусь!
Вернувшись к себе, я первым делом вызвал к себе Шеса и Инга, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию. Друзья выслушали меня молча, после чего начали зубоскалить. Вот этого я не ожидал!
— Вы чего, озверели? Мне нужна ваша поддержка и помощь, а вы!
— А что мы? Ты еще на нас отыграешься! Будто мы не знаем, что уже завтра от тоски выть будешь, а через неделю на нас срываться и гонять так, что мы будем молить о смерти, как об избавлении.
Ну, в чем-то они правы. Есть за мной такой грешок.
* * *
Потягивая вино из бокала, Старший размышлял над сложившейся ситуацией. У Евгении начали возвращаться воспоминания. Слишком рано — она еще не готова к этому. Это хорошо, что Дарелин все понял и согласился некоторое время не видеться с малышкой.
— Отец, что нам делать с Евгенией? — спросил Старшего Гавриил, пытаясь скрыть рукавами пиджака ссадины на руках, нанесенные явно женскими ногтями.
— Пока ничего. Вмешательство принесет лишь вред. Подождем некоторое время. Есть и другие проблемы.
Архангелы встревожено переглянулись.
— Кес оставил после себя пророчество, которое грозит нам сильными проблемами, если исполнится. Более того, оно подразумевает смерть Дарелина и Женьки. С этим надо разобраться срочно.
Старшему не хотелось терять Наместницу, в которую уже вложено столько сил. Да и племянник на редкость полезен.
Женька
Уткнувшись носом в подушку, я улыбалась, как дура. Потому что воспоминания о Дарике, сумевшие пробиться сквозь мою амнезию, оказались на редкость приятными, хоть и не понятными. Надо только маму предупредить, что у меня скоро свадьба!
Дарелин
Прошло несколько месяцев
Устало подперев голову руками, я попытался сосредоточится на работе. Кто бы знал, какой это геморрой — править целым миром. Точнее, исполнять функции Демиурга. Все чего-то просят, чего-то от меня хотят. Ну не могу же я разорваться!
