Главное, и это знал каждый, кому посчастливилось войти в состав Совета Шести, – это говорить то, что желает слышать Шет окс Лагин. Причем делать это так, чтобы у всех создавалась иллюзия свободомыслия. Или хотя бы подобие иллюзии.
– Элиен? – недоуменно бросил Шет окс Лагин. – А при чем тут Элиен? Он мне пока не досаждает…
– Но, Сиятельный князь, наши соглядатаи в Орине уже давно твердят нам о том, что он замышляет поход…
– Пусть замышляет. Это столь же важно для судеб мира, как для естествознания – наблюдения саламандры за бегом небесных светил, – отмахнулся Шет окс Лагин.
– Просвети же нас, Пенный Гребень Счастливой Волны, против кого ты намерен двинуть варанский флот? Есть ли еще в Сармонтазаре противники, достойные тебя?
– В Сармонтазаре? – Шет обвел присутствующих благосклонным взглядом. – В Сармонтазаре – нет.
На этот раз шептаться никто не стал. Когда Шету окс Лагину приходит на ум просвещать простых смертных, нужно слушать в три уха.
– Проще простого, милостивые гиазиры. Наша цель – Синий Алустрал, и ничего, кроме Синего Алустрала. Именно там сейчас завязались узлом Пути Силы и именно там следует искать ключ к Вечности. Ну а Элиен… Мы сможем уничтожить его после. – Шет окс Лагин встал и направился к двери.
– Если, конечно, выловим из пучин новорожденного океана, – добавил он уже с порога.
Часть третья
Престолонаследник
Глава 9
Падение дома Пелнов
1
На высоким стрельчатым окном, обращенным в сторону неспокойного предосеннего моря, неистовствовали чайки. Ветер, врывающийся в башню, играл волосами двух Гамелинов, склонившихся над картой Синего Алустрала.
– Когда я покинул Наг-Киннист, я приказал пастырям направить каракатиц на северо-восток, в земли Пелнов. Ты, быть может, слышал, Хозяин, как этой весной Стагевду удалось привести к повиновению этот Благородный Дом.
– Слышал, – коротко бросил Герфегест, вспоминая рассказы о сокрушенных цитаделях архипелага Лорнуом. «Темное пламя», «кричащие девы»… – И я слышал, что укрощение Пелнов было проведено Стагевдом с чудовищной жестокостью.
– Да, – согласился Артагевд, – наш прежний Хозяин, к сожалению, боролся за правое дело неправыми методами. Вообще, насколько я могу судить, он был ничем не лучше Ганфалы. С тем лишь, быть может, отличием, что Стагевд обладал способностью любить. Про Ганфалу такого не скажешь.
Артагевд замолчал на мгновение – чувствовалось, что воспоминания о прежнем Хозяине глубоко взволновали его – и продолжил:
– Так или иначе, Пелны примкнули к нам, к «мятежникам», из страха за свои очаги, но отнюдь не по собственной воле. Когда я прибыл в Лорк, столицу Пелнов, я не нашел там ни спокойствия, ни единства. К счастью, мне удалось заклясть Пелнов прахом Сорнаксов и сплотить их под нашими знаменами во имя мести Орнумхониорам за оскорбление и убийство послов. Я имел четкие предписания от Стагевда, которые гласили, что в случае отказа Орнумхониоров от мира мне следует выступить против южан со всем наличным флотом. Но тогда вы с Ганфалой опередили меня. Стагевду стало известно о вашем походе на север, когда вы уже огибали Свен-Илиарм. Мои корабли были спешно отозваны сюда, в Наг-Нараон, чтобы в решающем сражении сокрушить флот Ганфалы. Сам Стагевд, как ты знаешь лучше меня, ждал вас в проливе Олк. Я должен был ударить Ганфале в тыл. Но война на море – лишь жестокая игра случая и никому из смертных не дано предвидеть воплощения собственных замыслов. Я опоздал к сроку. Мой флот застал в проливе Олк лишь обгоревшие обломки и страшный рукотворный остров из десятков остовов погубленных файелантов Ганантахониоров и Эльм-Оров. И вот я здесь, во главе семидесяти файелантов, лишь пять из которых принадлежат Гамелинам, а остальные – Пелнам.
– Насколько я мог понять из рассказов очевидцев, – удовлетворенно заметил Герфегест, – флот Ганфалы сейчас очень мал, в нем едва ли насчитается три десятка кораблей, и ему некуда больше убраться, кроме как обратно в Наг-Киннист. У нас же только здесь, в Наг-Нараоне, сейчас стоит больше сотни готовых к сражению многоярусных кораблей. Значит, нам надлежит незамедлительно, пока еще далеки осенние штормы, выйти в море и устремиться на юг. С нами сейчас почти весь Синий Алустрал, в наших руках Рем и Дагаат, а у Ганфалы нет ничего, кроме сомнительных союзников в лице Орнумхониоров и жалкой кучки Ганантахониоров. Да и вообще неизвестно, жив ли еще Ганфала после схватки со Стагевдом. Войну можно считать оконченной, не так ли?
– Ганфала жив и в том нет сомнений. Сомнений нет, ибо любому Гамелину известны верные приметы его смерти, но ни одна из них не была явлена ни в проливе Олк, ни в Наг-Нараоне.
Артагевд тяжело вздохнул и, помолчав, продолжил:
– Прости, Рожденный в Наг-Туоле, но тебе придется услышать от меня то, что заставит тебя возжаждать моей смерти. Ты – не Стагевд и никогда не будешь им. Бывший Хозяин был жесток, коварен и силен, как только может быть силен тот, кто в совершенстве познал Путь Стали. Его жестокость мне претила, его коварство заставляло пунцоветь гребни волн от крови бессмысленных жертв, но его сила сдерживала Ганфалу долгие годы. И даже получив предательский удар в спину от тебя, Герфегест, он был все еще достаточно силен, чтобы сразить Ганфалу в честном поединке. Теперь Хозяин ушел, а Ганфала остался. Об этом знают не только Гамелины, но и все наши союзники, ибо слово в Синем Алустрале подчас быстрее ветра.
Артагевд был прав. Герфегесту, который наконец обрел себя в союзе с прекраснейшей из женщин и в главенстве над могущественным Домом, который полагал себя спасителем всего того, что любил и перед чем преклонялся, ему, Герфегесту, было непросто сдерживать себя перед лицом беспощадной правды. Но Артагевд был прав, и Герфегест, вытащив меч из ножен, подал его рукоятью вперед своему новому военному советнику.
– Возьми его, Артагевд, и знай, что ни один волос не упадет с твоей головы, пока твой ум и твое знание служат праведному делу. А теперь продолжай. Хозяин Дома Гамелинов должен знать все.
Артагевд с легкой улыбкой перехватил меч за основание лезвия близ рукояти и, обратив его острием к себе, протянул его обратно Герфегесту.
– Я видел тебя в бою, Хозяин. Я знаю, что ты, если пожелаешь, убьешь меня, не прибегая к помощи стали, яда или огня. Честному леннику не пристало прикасаться к рукояти меча своего повелителя.
Герфегест, невольно восхитившись дипломатическим даром Артагевда, вернул меч ножнам и сдержанным кивком подтвердил свое расположение. Дескать, говори и будь честен со мной до конца. Артагевд почувствовал себя раскованнее.
