Сейчас же царившее на всех фронтах затишье сводило на нет все усилия управляющего. В самом деле, кого здесь ещё финансировать!? Захудалых дворян, прожигающих последние крохи состояния или жалких мещан, еле сводящих концы с концами? Кто там ещё? Торговцы? Так купеческая гильдия предпочитала проводить денежные операции преимущественно в столице, хорошо еще магистрат все расчеты вёл только через банк. Этому немало способствовало умасливание местных чиновников, те еще хищники в человечьем обличье.
Еще и храмовые ростовщики оживились. Уму непостижимо, кто вложил в голову настоятеля, давать деньги всего под сорок процентов годовых, да еще и без залога. Конечно обеспечение у храмовых барыг крепкое, ничего не скажешь. Попробуй только не заплати — проклянут, на коленях последнее притащишь, и еще умолять будешь, чтобы взяли. Занимались бы своей религиозной проституцией, фанатики несчастные.
А история с Исканскими ауреями? Иначе как аферой её не назовешь. Все золотые старой чеканки изымались, а вместо них вводились новые с тем же номиналом, но в которых золота была всего одна треть. Пьяный бред!
Того, кто подсказал такой выход из безденежья королевской семье — следовало бы облегчить на пару стоунов, во избежание дурного потомства. За этой гнилой историей явственно торчали длинные уши. Кто ещё кроме них мог такое подсказать? У кого бы хватило мозгов?
Теперь местные предпочитали расплачиваться преимущественно серебром, припрятав до поры до времени полновесные золотые старой чеканки. Но это простые обыватели. А куда деваться государственным подрядчикам или банковским домам, которым королевская семья должна как орк желудку? Венец всего — наместник начал задерживать выплату данного ему год назад займа. И ведь ничего ему не сделаешь, с новым то человеком пока найдешь подход, столько монет успеет на ветер уйти.
В который раз уже вознеся хулу в адрес своего недальновидного дяди, устроившего филиал в этой глуши, Наугладур походя пнул мусорное ведро, отчего то с оглушительным треском разбилось о противоположную стену. Боги камней! Опять не рассчитал.
Яростно дернув себя за бороду, управляющий снова зашагал по проторенному маршруту от стены до стены.
В кабинет заглянул Флои, прозванный местными гномами, три пуда. Управляющий не мешал подчиненным судачить о своем племяннике и подтрунивать над ним по мере фантазии, авось одумается и умотает к родственникам под крыло. Всё меньше проблем.
— Дядя. Тут чужак пришел. Деньги хочет пристроить.
— Ну так займись им! — Рявкнул Наугладир. Он терпеть не мог проявлений родственных чувств. Заложив дверь на засов, управляющий щедро плеснул себе в кружку бурзума и с тоскливым вздохом убрал бутылку с остатками напитка в сейф, стратегические запасы подходили к концу. Удобно расположившись в кресле, гном закинул ноги на стол и маленькими глоточками принялся смаковать убойный напиток. Хоть что-то приятное за день.
— Управляющий сейчас не может вас принять. — Федор повернулся к молодому гному довольно стройного телосложения, что очевидно было среди подгорных жителей неким отклонением от нормы. Как, впрочем наверное, и улыбка на округлом лице.
Занятый разглядыванием спартанской обстановки банка, Мальцев прозевал момент его возвращения.
— Может, я как-то могу помочь? Проходите к столу. — Гном показал рукой на длинный стол, стоящий справа от входа.
— Вполне возможно. Я бы хотел уточнить условия вкладов и оставить ценные вещи на сохранение.
— О! По вкладам все очень просто. Доля составляет от пяти до двух процентов, в зависимости от суммы. Начисляется ежегодно. Сколько вы бы хотели положить?
— Для начала — пятьсот золотых. — Мальцеву доставило несказанное удовольствие лицезрение лица гнома с лезущими на лоб глазами.
— В вашем случае, банк возьмёт всего полтора процента. — Наконец справился с собой гном.
— Простите!? Я правильно расслышал? Банк возьмёт полтора процента с суммы за хранение денег?
— Да, всё верно!
— То есть, я, даю банку деньги, и банк берет у меня полтора процента от суммы?
— Точно, так. — Терпеливо повторил гном. — Плюс вы получаете именной вексель нашего банковского дома, который можете обналичить в любом гномьем банке. Ну и естественно мы заведем счет на ваше имя.
— То есть я, отдаю вам деньги и еще плачу за их хранение? — Повысил голос Мальцев, привставая со стула. Настроение было уже не фонтан, а расценки банка так и вовсе начали выводить его из себя. Гномы из внутренней охраны напряглись, повернувшись к источнику шума.
— Подождите. — Торопливо добавил гном. Флои совсем не хотелось объяснять своему доброму дядюшке, почему полтысячи золотых ушли практически из кармана банка. — Тем, кто хранит у нас ценные вещи, счет мы открываем бесплатно. — Подавшись вперед к посетителю, произнес он так, чтобы его не услышали окружающие.
— Вот это уже другой разговор. — Успокоился парень, присаживаясь обратно. Ему еле удалось совладать с собой не послав лесом банк и всех его служащих. Открыто идти против системы все равно, что ссать против ветра. Похоже, банковские кровососы никем здесь не контролируются. Надо будет устроить им финансовый армагеддец при удобном случае. Этому миру сильно не хватает здоровой конкуренции.
Проследив за тем, как клиент усаживается обратно в не слишком удобное миниатюрное кресло, гном облегченно перевел дыхание, скандал на некоторое время откладывается.
Поставив несколько подписей в индентуре на хранение вещей, и получив свою половину неровно обрезанного листа, Мальцев вслед за гномом спустился на нижний этаж здания. После четырехмаршевой лестницы с охраной на каждой площадке, они попали в длинный прямой коридор с низким потолком, оканчивающийся решеткой и охраной из четверых квадратных гномов-металлистов. Стены коридора в некоторых местах были испещрены знаками, похожими на арабскую вязь.
— Это высказывания наших мудрецов, записанные на кхуздуле. — Подал голос провожатый, отметив интерес Федора.
— И что пишут? — Мальцев не увлекался арабскими языками, но тут сходство если и присутствовало, то очень отдаленно.
— Вот это например, дословно означает — «Бесполезно бить тень дерева». Принадлежит фраза Торину Второму. Говорят, что известна еще со времен войны с эльфами, после неудачного штурма Вечного леса. А вот эта уже принадлежит Балтурину Храброму. Как потомственный солдат он не любил красочно и долго говорить. Это его посмертная фраза. — Кивнул на противоположную стену гном. На ней было всего четыре глифа.
— Между прочим, она уже несколько веков служит пищей для споров. А говорится в ней — «Ремесло истина». Также можно её перевести и как истинное ремесло. Многие считают, что правитель просто не успел произнести всю фразу целиком. В любом случае — начало достойное. Вы как считаете?
