Император и Повелитель Чар помолчали, глядя друг на друга. Затем император поднялся положил руку на плечо Лулио. Чародей отзеркалил его жест.
— Ну что ж… Удачи нам!
Тристис Имаген. Отступление. Некоторое время назадМаленькая арфийская застава на караванном пути, которым купцы везут разные товары в Оробос и обратно. Застава — большой двухэтажный дом из тесаных бревен с крошечными оконцами, обнесенный частоколом. Это далеко не крепость, и гарнизон ее ничтожен: сил абсолютно недостаточно, чтобы вселять благоговейный ужас в сердца всякого отребья, которого хватает в Пустошах. Таких застав на всем пути от Тертона до Тарфеи всего три. Никакого серьезного контроля они не обеспечивают. Просто арфийские власти пытаются таким образом заявить о своем присутствии в регионе и о претензии на пустующие земли, пусть даже это присутствие чисто номинальное. Караваны вынуждены сами заботиться о своей безопасности, нанимая для охраны воинов и даже чародеев.
Тем не менее, над коньком крыши гордо развевается посеревший от пыли и выжженный солнцем арфийский флаг. Именно сюда вчера с северо — востока прискакала группа людей на взмыленных лошадях в поисках защиты. Комендант Рено этому визиту совсем не обрадовался, что было видно даже без использования всяких плетений и амулетов. Впрочем, кривиться он мог сколько угодно, но на это никто не обращал внимания — согласно верительной грамоте, что предъявил предводитель, арфиец обязан был оказывать посильную помощь этой «кордосской комиссии по расследованиям».
Комендант недолюбливал и кордосцев, и оробосцев, к искусникам и чародеям относился неприязненно и очень не любил проблемы на вверенной ему территории. Надо же было так случиться, что незваные гости принесли с собой все вышеперечисленное. Ситуация сложилась тревожная: за кордосцами гнались, по их словам, оробосские чародеи, и теперь держали здесь в осаде. Сказать по правде, никаких чародеев не было видно и в помине, но все же неспроста старший, который назвался Тристисом, так тревожно озирался и все советовался насчет вражеских конструктов со своим искусником, который выглядел еще испуганнее.
В составе гарнизона чародея не было, даже самого посредственного, так что подтвердить или опровергнуть версию кордосцев было некому. Приходилось верить на слово. Впрочем, проблемы чародейского характера не заставили себя ждать, так что сомнения были только в принадлежности нападающих к оробосским ведомствам. Сами агрессоры, хоть и были скрыты от взгляда, но уже к вечеру проявили себя. Сперва караульный, что собирался завести на ночь в стойло пасшихся неподалеку гарнизонных лошадей, вдруг схватился за голову, которая стала отекать и чернеть, а из его глаз и ушей пошла кровь. На счастье, искусник был неподалеку — он наблюдал за вояжем солдата и вовремя утянул незадачливого вояку под защиту своего Искусства, где сумел, как он сказал, «восстановить проходимость сосудов». После этого никто не осмеливался ступать за невидимую черту.
Рено склонялся к версии приезжих — местные разбойники так нагло себя не ведут, да и ни к чему им это, а о терках между империями известно далеко за их пределами. Иных вариантов и вовсе не было.
Нужно сказать, искусник сразу по приезде принялся размахивать своим жезлом и возводить, как он сказал, искусную защиту по периметру. И это несмотря на то, что с седлом он был явно не на «ты» и после долгой скачки являл собой весьма жалкое зрелище. Старший кордосцев тоже суетился вокруг и делал вид, будто помогает. Комендант не любил таких. По его убеждению, работать должны специалисты, а остальные пусть стоят в сторонке и не мешают.
Однако не это заставляло арфийца хмурить брови. Его мучил вопрос, что же делать? По словам кордосцев, сейчас боевые конструкты держали заставу в окружении, не предпринимая каких-либо действий. Причем Тристис честно предупредил, что надежды пережить серьезный штурм нет. Будут ли чародейские создания разбираться, где здесь враги, а где — арфийцы? Инцидент с караульным в форме арфийской армии наглядно свидетельствовал, что нет. Вся надежда только на то, что оробосцы не пойдут на открытое нападение. С другой стороны, кто узнает? Связи со столицей нет, свидетелей на многие лиги вокруг — тоже. Даже сама застава не пострадает — как ни далек был Рено от чародейства, но о конструктах был наслышан и прекрасно понимал: не будет никаких проломов, никаких пожаров. Просто люди дружно попадают на землю мертвые, и все. Эпидемия, отравились чем-то — мало ли…
Кстати, с лошадьми кордосцев тоже возникла проблема — запасов сена на заставе не было. Зачем, когда вот оно — растет вокруг в достаточном количестве? Когда бедные животные стали беспрерывно ржать от голода, кордосцы выпустили их за ворота, где по-прежнему мирно бродили арфийские. Искусник еще похвалялся перед своим предводителем, что всегда сможет притащить их обратно, не гоняясь за ними по степи. В общем, через какое-то время все лошади: и кордосские, и свои, вдруг, как по команде, прекратили жевать, и, будто мотыльки на лучину, потянулись на северо — восток. Искусник стал их тянуть за невидимые поводки, да без толку — животные упирались и не желали слушаться хозяина. На громкую ругань кордосца выскочил Старший. Из их перебранки Рено понял, что чародеи вселились в лошадей и сейчас нагло их воруют. В результате, дергая животных взад — вперед, их попросту задушили невидимыми веревками. Замечательные скакуны стали первыми жертвами этого противостояния и теперь серыми холмиками выделялись на равнине, навевая грустные мысли. Арфийские же лошади спокойно ушли за горизонт, медленно перебирая копытами.
В довершение ко всему единственный на десяток лиг вокруг источник, что располагался сразу за стенами, стал непригоден для использования — испившего тут же начинала мучить жуткая рвота. Конечно, согласно всем правилам фортификации, родник должен был быть внутри «крепости», но никто в здравом уме не мог ожидать осады, а вода была нужна не только для нужд гарнизона, но и для караванов. И опять благородный кордосец использовал в своей негодующей речи неподобающие слова, коря себя за невнимательность при организации обороны.
Арфиец в душе был с ним полностью согласен. Все эти беды принесли кордосцы, будь они не ладны. Рено в сердцах стукнул кулаком по ладони: солдаты, хоть их специально никто не посвящал во все тонкости ситуации, тоже не дураки, сообразили, откуда ветер дует. И теперь совсем не по-дружески косятся на приезжих. По опыту службы комендант знал — до добра это не доведет. Чародеям достаточно несколько дней продержать свою осаду, и запертые в ограде частокола люди перегрызутся на почве недовольства друг другом, нехватки воды, или даже на пустом месте. Именно поэтому он старательно довел до своих подчиненных факт — на их заставе гостит искусник, и он, если захочет, один легко положит всех присутствующих. Но до этого Рено лично зарубит зачинщика беспорядков. Какое-то время эта угроза и здравый смысл будут удерживать людей от опрометчивых поступков, но через несколько дней…
