— Советник Уин.
— А... ну да... мисс Карлсен...
— Миссис Ханко.
— Мне кажется, господину атташе будет лучше сесть, — прощебетал китаец. — Вот на этот стул. Стаканчик виски? — Мигер судорожно кивнул. — Сию секунду...
— Похоже, — с веселым любопытством заметил гаваец, — вас нет нужды представлять друг другу.
— Сложно сказать. Со времени нашей последней встречи мы все, похоже, слегка поменяли статусы.
— О да! — выдохнул Мигер, которому старинный ирландский напиток вернул утраченный было дар речи. — Черт... голова крутом идет... Малыш — советник королевы... Бренда.
— Разве ты не получал нашу телеграмму?
— Нет.
— Странно, — Крис предпочел не заметить моей ухмылки. — Впрочем, орк с ней. Патрик, не томи, выкладывай — с каких это пор ты пересел с коня на корабль? Шкалу Бенбриджа[34] отменили, что ли? Как там старина Флеминг? Красотка Линда?
Ирландец с тоской покосился на свой свежеопустошенный стакан.
— Сбавь напор, Крис. Дай бедолаге вставить хоть словечко.
— Отвечаю по пунктам, — начал Мигер. — Форму морпеха я получил вместе с майорскими погонами месяц назад. Сержант Флеминг сейчас муштрует две дюжины раздолбаев, незаслуженно именовавшихся охраной консульства. Миссис же Линда Мигер...
— Черт! Патрик — когда?!
— ...перебирает груду бумажек, доставшихся ей в наследство от предыдущего атташе по культуре, — закончил Мигер. — Уже два месяца как. Кстати, мы тоже посылали вам телеграмму.
— Мы ее не получали.
— Я догадался.
Отличный вид на Жемчужную Гавань, Крис Ханко.
— Мне эта идея очень даже по душе, — сказал я. — Пойдем, выдернем из вашего чертова консульства Линду и Флеминга, высвистим Рысьева, — в том маловероятном случае, если этот русский сам не примчится на запах доброй выпивки, — и завалимся в какой-нибудь здешний салун... с крепкими стенами.
— Идея отличная, не спорю, — кивнул Патрик. — Но...
— Что еще за «но»? — недовольно прищурился Малыш.
— Там, внизу, — мотнул головой в сторону двери ирландец, — дожидается аудиенции капитан Бакгхорн.
— Ну и орк с того? У меня здесь, да будет тебе известно, два черных хода и один подземный.
— Прости, что вмешиваюсь, Уин, — сказал Кулау, — но я все же порекомендовал бы тебе принять капитана Бакгхорн, прежде чем отправиться на поиски приключений и удовольствий.
— Ну ладно, ладно, — проворчал полукровка. — Так и быть. Я приму этого капитана, только пусть не надеется, что аудиенция будет длиться дольше пяти минут. Чьим бы сыночком он ни был.
— Она.
— Она?
— Капитан Ута Бакгхорн не принадлежит к сильному полу.
— Неужели? Не знал, что в кайзеровском флоте начали присваивать звания женщинам. Кстати, я что-то не заметил в гавани немецкого стационера.
— Потому что там нет немецкого стационера.
— Потому что его до сих пор закрывал пароход, — одновременно с гавайцем сказала стоявшая у края веранды Бренда.
— Ты имеешь в виду этот черный крейсер, милая? — спросил я, походя к жене. — Вот уж не подумал бы, что такой мрачной посудиной может колдовать жен...
— Черный крейсер?!
Что-то в голосе Малыша заставило меня остро пожалеть об отсутствии оружейного пояса, но додумать эту мысль я уже не успел — на веранде появилась Она.
Когда-то давным-давно, вечность или две назад я... некий человек, увидев лицо одной из принцесс Хранимого Королевства, сравнил ее с ангелом Господним — и сравнение это было отнюдь не в пользу посланца Всевышнего.
Теперь этот человек мог уверенно констатировать, что облик Ночного Эльфа завораживает ничуть не меньше.
Эта тоже была нечеловечески красива. Только, в отличие от Иллики, нечеловечность ее казалась... более иной, что ли? Более чуждой? Не знаю...
Синие нити волос... бриллиантовый отблеск глаз... хаос зелено-желто-красных осенних листьев, причудливо сплетенный серебристыми полосками — металл казался жидким, словно тонкую фигурку обвивали струйки ртути.
Забавно, но одетая в ту же «форму» спутница эльфийки такого шока отнюдь не вызывала — обычная кошка-оборотень... ну почти обычная.
— Тайса Ута Бакгхорн, — найтморлендка коротко взмахнула рукой, почти коснувшись ноготками замысловатого плетения сережки, и этот привычный жест в исполнении Ночного Эльфа отчего-то показался мне невероятно... смешным? — И тюи Лин Тайл с крейсера «Сагири».
Я так и не понял, что заставило меня обернуться. Может, странный горловой звук — кажется, он вырвался у Бренды, — может, холодная волна, сотней крохотных ледяных иголок вонзившаяся в спину, а может, то самое седьмое или девятое с десятым чувство, что когда-то давно заставило мальчишку солдата пригнуться за миг до того, как пуля выбила из бруствера сноп песчинок.
Белый столб у борта крейсера — между носовым орудием и надстройкой — пока еще был чуть ниже мачты. Миг спустя он вырос вдвое, нет, втрое, раздался вширь, к белому щедро примешалось бурое... возле грот-мачты начал вырастать еще один...
Отсюда, с высоты, все выглядело по-игрушечному, совсем не страшно — но я вполне отчетливо представлял истинные размеры гибнущего корабля. А вот мощь взрыва в представления укладываться не желала. Осознать, что разлетающиеся на кончиках прозрачно-дымных шлейфов черные точки наверняка весят не меньше сотни стоунов, а кувыркающаяся дощечка — кусок палубы в два-три десятка ярдов длины, — на такое человеческому мозгу нужно немного больше времени, чем длятся процессы взрывного разложения.
Удары были смертельны, в этом сомневаться не приходилось — черт, да я был почти уверен, что они попросту рвали крейсер на части! Но убедиться в этом не пришлось. Едва пенная гора первого взрыва начала неторопливо осыпаться вниз, как из ее грязно-белой глубины ослепительно полыхнуло алым.
— Детонировали погреба...
Не знаю, услышал ли я чей-то шепот, или же это моя собственная мысль. Скорее второе — если ударная волна от первого взрыва всего лишь хлестко полоснула по лицу наподобие мокрой тряпки, то второй ревущий зверь — странно, но спрессованный взрывом воздух был холоден как лед — отшвырнул меня в глубь веранды, едва не сбив с ног. Когда же я, кое-как протерев глаза, с опаской приблизился к краю, крейсера уже не было. На его месте и кипящей воды неторопливо ползло вверх грибообразное белое облако.
— Ффад мзарги...
Оглянувшись, я увидел, как эльфийка шагнула вперед, увидел ее глаза — если вы можете представить себе два абсолютно бешеных бриллианта, то вы меня поймете, остальным же адресуются мои искренние сожаления, — а дальше мои спинномозговые рефлексы взяли управление на себя. Шаг навстречу, рука сгребает со столика неведомо как устоявший стакан, замах, бросок — брызги стекла и скотча с жалобным звоном отлетают от затейливого налобного кулончика, и найтморлендка, словно перерубленное ядром деревце, плавно оседает на пол.
