— Ты и вправду думаешь, что это означает именно то самое?
— Я ведь сказала тебе, что читала об этом. Тот факт, что уже много столетий, как никто не мог заставить этот меч гореть, проверен и доказан.
— Интересно, как? — скептически осведомилась Луна.
— На основании многочисленных источников, разумеется, — нетерпеливо отмахнулась Гермиона. — Я прочитала, по меньшей мере, четырнадцать оригинальных текстов, поскольку меня сильно интересовала эта тема на четвертом курсе. Я не знаю, правда, чем это нам может помочь, мне не нравится состояние Гарри, ему вроде бы все равно, а ведь он мог бы…
— Как ты не понимаешь? — отсутствующий взгляд Луны стал немного жестким. — Он начинает чувствовать себя виноватым.
— Ради всего святого, в чем? В том, что кто‑то оказался одержим своими дарованиями и посвятил время только поискам способов, как можно было бы их развить и проявить на деле? Ты сама не видишь? Я достаточно много слышала о сути вопроса, кое‑что наблюдала сама, кое в чем сочувствовала… Это изначально было безумием. А что касается нас, мы бы все равно сюда попали, просто немного при других обстоятельствах. Луна, Гарри просто немного… запутался.
— Ты не можешь сваливать на Профессора всю вину, — грустно сказала Луна. — Если так посмотреть, никто особенно и не возражал против этого, никто всерьез не пытался остановить Гарри и предостеречь его от «ошибки». Так что теперь не имеет смысла искать виноватого.
— Я не совсем это имела в виду, — голос Гермионы звучал несколько смущенно. — Я ведь только говорю, что Гарри мог бы… Я просто не понимаю, почему он это делает.
«Я тоже», — устало подумал Дрейко. Раздосадованный, он смотрел, как Джинни подходит к Гарри и берет его за руку. Глядя на их сплетенные руки, совсем слабо освещенные голубоватым светом от волшебных палочек, он впал в еще большее недоумение. У Гарри ведь было все для того, чтобы стать настоящим героем, так что ни одна министерская шавка не сможет ничего ему сделать: у него была любовь, были друзья… И что за глупость привела его сюда, скажите на милость, причем с силой меча, с которой он почему‑то ничего не хочет делать? Идея? Мастер зелий? Это было просто смешно: вряд ли найдется на свете кто‑нибудь, кто потащился бы за этим человеком в такое место. Ну, в здравом уме и твердой памяти, конечно, поскольку этому человеку никто не нужен и сам он никому не нужен. Могло ли что‑то измениться с течением времени? Вроде бы да: Дрейко хорошо помнил то время, когда Гарри серьезно беспокоился из‑за ранения Снейпа. И это было по–настоящему, Дрейко никак не мог этого отрицать, но все равно: чтобы так сильно? Он вновь стал смотреть на руки Гарри и Джинни. Он сам никогда бы в жизни не рискнул жизнью так, как он делал это сейчас, если бы у него не было стопроцентной уверенности в том, что иначе он не сможет жить дальше.
«Ну, и? Сбылась мечта идиота: ты посреди Топей, в сердце Горы, что дальше? Вместо того чтобы освободиться, ты чувствуешь себя потерянным и ни на что не годным и мечтаешь только о конце… все равно, каком. Молодец, Дрейко, просто замечательно! Что бы на это сказал твой отец?»
Дрейко в третий раз взглянул на две соединенные руки. Гермиона сзади опять пыталась что‑то доказать Луне. Тишина осталась прежней: ни света, ни звука извне, повсюду лишь мрак невероятной плотности и дыхание Проклятой Горы… Все осталось таким же, как и несколько минут назад, но… теперь что‑то прояснилось, что Дрейко не мог определить, но он хотя бы понимал почему, это было безрассудным, абсурдным, бессмысленным, глупым и т. д., и все же… Узел страха в груди ослаб, Дрейко вздохнул глубже и резко повернулся к Гермионе и Дуне, которые непонимающе взглянули на него.
— Знаете, что? С ним, — он украдкой показал на Гарри, — у нас есть хотя бы крошечный шанс.
— Джинни, сколько времени?
— А твои часы?
— Они больше не ходят.
— Половина двенадцатого.
— Сколько?
— Половина двенадцатого. Это важно?
— Да, — мрачно отозвался Гарри, — это важно. Или не важно. Джинни, я должен был давным–давно что‑то предпринять!
Джинни немного помолчала.
— Ты пытался, и не раз, — вздохнув, сказала она. — Смирись, Гарри, теперь ты должен положиться на судьбу. Какие еще варианты?
— Никаких, — Гарри помрачнел еще больше. — Джинни!
— Что?
— Что, если мы проиграем?
— Тогда появится кто‑то, кто будет продолжать борьбу вместо нас, успешно или нет. Со своей стороны, мы должны сделать все, что мы можем, это такой закон, от нас зависит лишь наш выбор.
— Я знаю.
Они еще помолчали.
— Не поддавайся Горе, Гарри! Ты ведь понимаешь, что все это иллюзия.
— Иллюзия? Тогда как она делает с нами такие вещи? Как она делает это с Профессором? Я пытался…, но мне никогда не удавалось, как следует, подробно описать тебе, что с ним стало, после того как он связался со всем этим.
— Я не знаю, как это делается, но почему‑то уверена, что это фальшиво. И ты говорил, что веришь в него. Ты обманывал сам себя?
— Нет, но на самом деле я не думаю, что… В двух словах этого не объяснить, Джинни, оставим это. Я знаю лишь то, что он в опасности, и я многое отдал бы за возможность его спасти.
— Гарри, — она легонько сжала его руку, но не могла его больше подбодрить, так как не было смысла отрицать, что и в ее душу проникала сила Горы.
Никто не понял, как это началось. Каменный пол под ногами задрожал, сверху посыпалась крошка, потом все стихло. Люди замерли. «Может быть, это уже конец?» — все, что успел подумать Гарри, прежде чем землетрясение повторилось, на этот раз намного ощутимее, так что многие не устояли на ногах, рука Джинни выскользнула из его, и тут раздался зычный голос Кингсли Бруствера, Министра.
— В укрытие! Мы под обстрелом!
Под каким обстрелом? Гарри заметил огромную нишу справа, куда устремились отряды, создавая беспорядок и давку, и ему осталось одно из двух: или последовать за всеми, или быть растоптанным. На пути ему попались несколько неподвижных тел, из которых торчали длинные вампирские стрелы. Пару раз ему пришлось пригнуться, пока он достиг ниши, где Джинни тотчас ухватилась за него.
— Почему? — крикнул он, пытаясь перекричать шум? — Почему мы бежали?
— Посмотри! — она показывала на что‑то рукой.
— Что еще? — он посмотрел в нужном направлении и понял, почему им можно было только отступить: если бы они пробежали в темноте вперед еще на десяток метров, многие бы рухнули в широкое ущелье, которое каким‑то образом оказалось прямо у них на пути, и при этом расширялось. Ниша еще и потому оказалась для них спасением, что, если бы они попытались сотворить мост на открытом пространстве, невидимые вампиры легко бы расстреляли их по одному из арбалетов.
