— А я уже подыскал. Тебя, — сказал Артур. — Ты только внешность себе более подходящую подбери. А то — лягушка… Несерьезно как-то!
— Но я всего лишь куратор, а не исполнитель, — заартачилось Волеизъявление. — Я — простой функционер.
— Помнится, кто-то планировал сделаться моим Полднем…
— Было дело, — сказала лягушка. От возбуждения она так и подпрыгивала на месте. — Но не забывай, что все пошло не но плану!
— Значит, не повезло тебе, — кивнул Артур. — Так будешь моим Местоблюстителем или нет?
Волеизъявление ответило не сразу. Целую минуту оно прыгало как сумасшедшее по лужайке. Но потом все-таки остановилось против Артура и пало перед ним ниц.
— Я стану твоим Местоблюстителем во главе Нижнего Дома, — проквакала лягушка.
Одновременно с этими словами на ее зеленой спинке сама собой проступила очень четкая черная буква, потом еще и еще… Пока на траву не излилась целая фраза. За нею последовали еще слова, еще предложения… Казалось, внутри лягушки разматывалась телеграфная лента. Слова крутились, вертелись, взлетали в воздух. Буквы носились туда и сюда, жужжа, словно рой насекомых. Когда рой начал уплотняться и принимать форму по мере того, как каждая буква находила свое место, к гудению присоединились мягкие созвучия труб. Комбинации букв перетекали, менялись, становились все сложнее…
А потом все замерло, обрисовав контуры высокой человекообразной фигуры. Трубы грянули в унисон, и всех на мгновение ослепила ярчайшая белая вспышка!
Артур моргнул раз, потом другой… Вспышка оставила после себя женщину. Рослую крылатую женщину в простом синем платье, чьей самой замечательной внешней чертой были роскошные серебряные крылья. Женщина не казалась ни старой, ни молодой, она выглядела скорее внушительной, нежели красивой: серьезные темные брови, довольно длинный нос и платиновые волосы, гладко зачесанные со лба. Лоб же хмурился — то ли с досады, то ли просто в глубокой задумчивости… Нагнувшись, женщина подобрала маленькую нефритовую лягушку и убрала в отделанный кружевом ридикюль, висевший у нее на левой руке.
— Сделаю себе брошку, — сказала она. — Лягушка неплохо мне послужила!
Голос v Волеизъявления был ясный и музыкальный, но лишь поначалу. Очень скоро в нем прорезалась скрежещущая хрипотца вроде той, что был свойствен прежнему облику Воли.
— Я буду твоим Местоблюстителем, — повторила женщина-Волеизъявление. — Но кто станет твоими… нашими… Рассветом, Полднем и Закатом?
— Закат, — медленно проговорил Артур. — Желаешь ли ты сохранить свою прежнюю должность?
— Нет, господин мой, — ответил Закат. И с улыбкой поклонился Артуру: — Я бы с радостью вышел из тени и служил тебе, а также твоему Местоблюстителю, при ясном солнечном свете, в качестве Полдня или Рассвета. Скажу больше: многие из моих полночных посетителей были бы рады с твоего позволения изменить место службы. Черная униформа имеет свойство надоедать…
— Ну тогда быть тебе Полднем, — сказал Артур. Покосился на Волеизъявление и неуверенно добавил: — Если не возражаешь, Воля, отныне пусть прежний Полдень станет Закатом!
— М-м-м-м, — протянула крылатая дама, и Артур не смог не заметить, что язычок у нее так и остался зеленым. Светло-зеленым, точно ювелирный нефрит. — Ну, разве что с испытательным сроком! И я буду очень бдительно за всеми присматривать! А как поступим с Рассветом?
— Пускай она сохранит свое место… по крайней мере пока, — распорядился Артур. Рассвет благодарно улыбнулась и склонилась в очень низком реверансе, разбросав по лужайке солнечные зайчики. Артур же продолжал: — Я хотел бы сделать еще одно назначение… Полдню как, помощник полагается?
— Конечно, — ответил прежний Закат, ставший Полднем.
Артур повернулся к Сьюзи.
— Я знаю, ты не можешь вернуться к себе, — проговорил он тихо. — Мне очень жаль… И в особенности жаль, что я не могу этого изменить… Но здесь, в Доме, тебе незачем оставаться чернильной заправщицей. Давай ты теперь будешь Помощницей Полдня? Тогда ты сможешь как следует помочь остальным детям, которых привел сюда Дудочник, да и вообще, присмотришь тут за всем для меня… С точки зрения смертного. Идет?
Сьюзи смотрела в землю, чертя носком по траве.
— Значит, я буду чем-то вроде Завтрака Понедельника? — проворчала она наконец. — Ну что ж… ладно, попробую!
— Твоя должность называется Треть и соответствует часу между Рассветом и Полднем, — важно пояснила Воля. — Действительно Завтрак Понедельника, лучше не скажешь!
— Треть Понедельника, — тихо повторила Сьюзи.
Она шмыгнула носом, утерла его рукавом и только потом глянула на Артура.
— Я надеюсь, твоя семья… они все… ну, короче… как бы типа поправятся!
И, ринувшись вперед, она неуклюже обняла его. Артур хотел ответить на объятие, но не успел: девочка поспешно разжала руки и, отступив, заняла место в ряду, где стояли Рассвет, Полдень и Закат.
— Еще надо что-нибудь делать? — тихо обратился Артур к Воле. — Можно мне домой наконец?
— Ты должен наделить меня правом обладания Ключом, — ответило Волеизъявление. — Делается это просто. Ты передаешь мне его рукоятью вперед и произносишь несколько слов.
Артур извлек Ключ, по-прежнему торчавший в траве. Как же приятно было чувствовать его в руке! До чего правильным было это ощущение! Ключ лежал в ладони, словно там ему и было самое место… Артур физически ощущал, как из Ключа истекает сила и передается ему. Как славно было бы сохранить Ключ! Воистину стать здешним Хозяином — и не забивать себе голову мелкими заморочками Второстепенных Царств…
Артур содрогнулся и быстро перехватил Ключ, протягивая рукоять Волеизъявлению. Воля приняла рукоять.
— Повторяй за мной, — сказала она. — Я, Артур, Хозяин Нижнего Дома, владетель Первого и наименьшего из Семи Ключей Королевства…
Артур тупо пробормотал требуемое. Огромная усталость навалилась на него. Он был до предела вымотан сражением с Понедельником. И вообще всем, что на него свалилось.
— … Я наделяю своего верного служителя, Первый Фрагмент Великого Волеизъявления Зодчей, всем моим могуществом, всеми владениями и имуществом, с правом пользования ими от моего имени, в качестве Местоблюстителя, покуда мне не наступит время вернуть все это себе…
Повторяя за Волеизъявлением слова, Артур боролся с превеликим искушением оставить формулу незавершенной и выдернуть Ключ. Но делать этого было нельзя, и он лишь старался говорить как можно быстрей, а потом разжал ладонь, выпуская клинок меча… Тут бы он, наверное, и свалился, если бы Воля не подхватила его могучей рукой.
