— На другом шаре, коих много в пустоте. Каждый такой шар — это огромный мир, с океанами, лесами, горами…
— Получается, твоя Терра — вообще вне пределов нашей земли? — хмыкнул старик. — Что ж… сколь ни безумно звучит, а не подкопаешься… Спорить с таким объяснением — всё равно что рубить воду мечом.
— Отвечу и про корабль, — продолжал Алан. — Он пронзил ваше небо, высадил меня и улетел обратно. В силу многих причин, о которых говорить пришлось бы очень долго, он вряд ли прилетит когда-либо ещё. Вторжения с Терры можешь не опасаться…
Карантин был объявлен едва ли не на следующий день после публикации отчёта ЮНЕСКО. 27 июля. Алан помнил, как плясали по окнам информационных сайтов крупные буквы, то багровые, точно языки адского пламени, то синие, как утопленники.
«Бессрочный карантин».
Писали, что главы всех крупных государств спешно прилетели на секретное совещание в Неаполе. Писали, что Мировой Совет заседал всю ночь, и лишь в девять утра в зал пустили прессу… непонятно только, как подробные отчёты о заседании появились в Сети ещё в половине девятого.
Что и говорить, решение было весьма разумным. Когда вдруг, неожиданно для всех поблизости объявляется целая планета, к тому же населённая разумными обитателями… какое возникает первое слово? Вот потому колонизацию и перечеркнули жирным крестом.
Сайты и газеты, разумеется, озвучили официальную версию. В целях сохранения уникальной культуры… недопустимость какого-либо вмешательства по очевидным этическим причинам… только дистанционное наблюдение с орбиты… категорический запрет на использование спускаемых на поверхность зондов… не говоря уже об исследовательских экспедициях. Любое соприкосновение может оказаться гибельным для цивилизации Неотерры…
По Неапольскому соглашению, любая попытка какого-либо государства даже провести свой космический транспорт сквозь «Врата», не говоря уж о приземлении на планету, автоматически влекла санкции мирового сообщества — вплоть до военных действий и смещения правящего режима. Любые космические аппараты, несанкционированно приблизившиеся к «зоне отчуждения», сбивались лазерами сторожевых мониторов Мирового Совета. Да и по ту сторону «Врат» несли боевое дежурство крейсера.
Конечно же — и ни один обозреватель не упустил возможности продемонстрировать свою проницательность — причина заключалась вовсе не в заботе о сохранении уникальной культуры. Свалившаяся на голову человечеству планета, по сути, была бомбой. Вернее, яблоком раздора. О, это сладкое слово «колонизация», стыдливо заменяемая эмоционально нейтральным «освоением»! Материки, океаны, недра…
Металлы, минералы… а главное, земли! Перенаселённые Китай с Индией облизывались… А как же упустить своё Японии? У Штатов и России немедленно нашлись бы свои кровные интересы на Неотерре, Евросоюз обнаружил бы, что ущемляются его права… Словом, поводов для общемировой драки возникало изрядно.
В воздухе ощутимо запахло, и не только порохом. Призрак ядерной войны, утянувшийся в инфернальные слои ещё в конце прошлого века, вновь собрался на прогулку по континентам.
Вывод был очевиден — никому. Никто не откусит от этого яблочка. А особо настырных — по сусалам. Над Неотеррой подвесили исследовательскую базу «Солярис», финансируемую напрямую Мировым Советом. Не столь уж щедро финансируемую, как оказалось впоследствии. По сути — и все это понимали — «Солярис» был нужен прежде всего затем, чтоб утешить человечество, которому запретили поиграть с младшими братишками по разуму. Смотрите — работа ведётся, публикуются отчёты и видеозаписи, издаётся несколько журналов… словом, есть контакт.
А контакта не было.
— И сами смотрите, чем это обернулось, — говорил Алан отцу Александру, дегустируя лимонное варенье матушки Нины. Почему-то все отпуска ему выпадали на март… только тот март, в шестьдесят шестом, выдался тёплым и солнечным, и солнце назойливо лезло в окна небольшой кухоньки, кисейные занавески были для него столь же серьёзным препятствием, как дверная цепочка опытному квартирному вору.
— По крайней мере, войны не будет, — заметил батюшка.
— Можно подумать, что я агитирую за войну, — усмехнулся Алан. — Но вы понимаете, что такое полный карантин? Вот смотрите, живут там люди… по-разному живут, где-то совсем дикари, как у нас какие-нибудь пигмеи в Центральной Африке, а где-то уже вполне развитая античная цивилизация… Высокий Дом, Ги-Даорингу, Гуирситахаль… Понимаете, они находятся на том же уровне развития, что и наше земное Средиземноморье к первому веку. Культура ничуть не менее богатая, чем в Риме или, допустим, в Сирии. И в чём же разница?
— В чём, Алаша? — кротко поинтересовался отец Александр.
— А в том, что к ним никогда не придёт никакой апостол Павел, не принесёт Благую Весть. К ним вообще никто не придёт, они так и будут прозябать в язычестве…
Будут умирать и попадать в ад… Все — и добрые, и злые, и грешники, и праведники. Это у нас — Церковь, Литургия, Таинства… а они в принципе лишены этого. Карантин, видите ли. А миссионерство — это вмешательство, «контакты третьего рода», безусловно запрещённые. Вам их не жаль?
— Мне уже приходилось говорить об этом, — вздохнул священник. — Думаете, только у вас душа болит? Но сами посудите, Церковь ничего не может сделать… только молиться за души тамошних людей, надеясь, что Господь в день Суда будет к ним милосерден. Помните, в Послании к Римлянам, о том, что дела закона у язычников записаны в сердцах…
— Этак вообще можно всякую проповедь отменить за ненадобностью, — тут же вспылил Алан. — Апостол Павел написал про совесть язычников, но почему-то не считал неуместным ходить и проповедовать в языческой Греции…
— Сейчас не времена апостола Павла, — напомнил отец Александр. — Сейчас, по-моему, куда уместнее направлять свой миссионерский пыл на наших с вами соотечественников, для которых христианство — это или старомодная заумь, или модное хобби… ни к чему не обязывающее. А ведь это не чужие нам люди… и мне, честно говоря, их куда более жалко, чем язычников с Неотерры.
— Да, батюшка, сейчас не времена апостола Павла, — с притворной кротостью согласился Алан. — Сейчас мы стали слишком умными и слишком осторожными. — Он едва не расплескал чай. — Но Церковь-то и сейчас та же самая, апостольская. И обязана нести Благую Весть всем народам. Или вы считаете, что проповедь территориально ограничена пределами земного шара? А эти, на Неотерре, не люди?
Не потерявшиеся земляне?
