— Чего ты хочешь? Чтобы я туда явилась и сказала: «Простите, любезные господа, но когда шериф Мак-Эйвери привез меня для допроса, он конфисковал мою тетрадь, не могла бы я получить ее обратно»?
Эрик покачал головой:
— Конечно, нет. Я хочу, чтобы ты ее украла.
Лорин захохотала.
— Я серьезно. Видишь, сейф там. — Он показал на сейф, встроенный в стену за письменным столом. — Создай маленькие ворота в стенке сейфа с той стороны, которую не видно спереди, и вытащи тетрадь.
Лорин во все глаза смотрела на Эрика, моментально оценив его замысел.
— Соблазн получить в любой момент все, что захочешь, иногда может оказаться непреодолимым, — с иронией заметила она.
— Этот конкретный соблазн существует только для создателей ворот, — спокойно возразил Эрик. — Большинство из нас неспособны создавать ворота. Мы можем только использовать и поддерживать те, что уже есть.
— Ага. А я как раз способна. И Вилли Локлир — тоже. Почему же он стал предателем?
Эрик мрачно покачал головой:
— Не знаю. Сам все время об этом думаю и удивляюсь. Он несколько раз спасал мне жизнь. Он — настоящий герой. И все же выстрелил мне в спину. Как он мог? Он был моим другом всю жизнь.
— А теперь, кажется, нет, — вмешался Питер.
— Теперь нет.
Эрик наблюдал, как по его кабинету двигались люди, сидели за его столом, рылись в его бумагах, читали газеты, ели его пончики и пили кофе из его кофеварки, смеялись и болтали друг с другом, как будто были хозяевами кабинета, имели право здесь находиться. Лорин видела, как потемнело его лицо.
— Чувствуют себя как дома, — мрачно прокомментировал он.
— Давай я достану тетрадь, — сказала Лорин.
Она провела всю операцию быстро и чистенько, допустив лишь одно маленькое отступление. Пока ворота были открыты, офицер, читавший газету, на минуту ее положил. Лорин, охваченная любопытством и нелепым чувством мести, мгновенно создала крохотное вторичное окно прямо под газетой и быстро ее втянула. С точки зрения наблюдателя, газета просто растаяла в воздухе. Однако, раз никто из людей на нее не смотрел, это магическое исчезновение не имело значения, но Эрик и Лорин громко хохотали, глядя на мгновенную растерянность и раздражение того, кто только что эту газету читал. Он обвинял товарищей, что это они ее забрали; ни в чем не повинные копы оправдывались, говорили, что не прикасались к газете, с подозрением смотрели друг на друга, пытаясь угадать, кто именно автор розыгрыша.
— Видишь, какая ты испорченная девчонка, — со смехом заявил Эрик.
— А как же. Но главное, я хотела посмотреть, нет ли в газете чего-нибудь про тебя.
— И правда. А я и не подумал.
— Хочешь посмотреть?
Он кивнул и пробежал глазами по украденному номеру «Лоринбург эксчейндж».
— Ага, здесь, пониже сгиба. «Исчезновение раненого шерифа, помощника и таинственной женщины».
— Внизу полосы? А какая же у них тогда главная сенсация? — спросила Лорин.
— Их тут сразу две. Первая — «Одиннадцать человек пропали из Кэт-Крика. Брошенные машины — главная улика».
— Ну, это понятно, — согласилась Лорин. — Большой день для лоринбургских газетчиков, — усмехнулась она. — А вторая?
— «Новые жертвы гриппа. Смертельная жатва продолжается».
— Ты смотри! Я и не знала, что в этом году такой тяжелый грипп. Газетчики даже сделали из этого «новость».
Эрик ничего не ответил, он читал статью. Лорин видела, как плотнее сжимаются его губы, бледнеет лицо.
— Господи, — прошептал он, переворачивая страницу. — Вот оно! — А через минуту добавил: — Думаю, на этот раз он не выходил из города. — И отложил газету.
— Ты о чем? Кто не выходил?
— За последние сутки в округе Новая Шотландия от гриппа погибли более сотни человек. За этот же период заболели еще несколько тысяч. По всей стране заболевших уже десятки тысяч, в других странах, очевидно, тоже. В отдельной колонке приводятся имена умерших в округе, потому что в паре случаев вымерли целые семьи и ближайших родственников не осталось. В списке умерших Грейнджер Болдуин. Здесь есть пометка, что он погиб несколько дней назад.
— И вы не заметили, что он отсутствует?
— Он вел довольно замкнутый образ жизни. Компаний не любил. Совсем не рубаха-парень и даже не притворялся. У него были друзья то ли в Файеттвилле, то ли где-то еще. С ними он в основном и общался.
Лорин задумалась, потом спросила:
— Ты полагаешь, это то, чего мы ждем… Значит, сила, которая разрушит наш мир… это грипп?
— На самом деле это окажется не грипп. Могу спорить, что инфекционисты сейчас ломают голову, почему из тел умерших и умирающих они не могут высеять вирус.
— Но ведь по всем признаком это именно грипп!
— Масса болезней похожа на грипп. Но этот — магического происхождения. И никакие вакцины и антибиотики его не одолеют. Если мы не сумеем найти воздействие, которое его остановит, от первой же эпидемии погибнет полмира.
Скорбный лес, ВаллахараНе тешь свое сердце обманом, что враг твой глуп и слаб и погряз в грехе. Врагом твоим может быть и достойный. И драться он может за правое дело. И обе стороны могут быть правы. Добрые люди восстанут и в схватке сойдутся, и звон их мечей долетит до небес, и они содрогнутся. И праведных кровь польется потоком. — Сеолар закончил цитату и посмотрел на Молли, глаза его были странно лишены выражения.
— Ну что ж, довольно мрачная мысль, — заметила Молли. Кавалькада направлялась к Медному Дому. Чистые небеса синели, снег быстро таял. — Кто это сказал?
— Воин Тармин. Он вел армию Вейяров Ветра против Железных Вейяров во времена войны Трех Рыб. Это была самая кровавая битва за всю нашу историю. Обе стороны заплатили за нее страшную цену.
— Потому что обе стороны были правы?
— К сожалению, да. Каждая из сторон сражалась за собственную свободу, за право прохода по необходимым для них местам, за доступ к жизненно важным землям, зонам рыболовства, лесам, то есть, в конечном счете, за выживание. Каждая сторона имела право на ограниченные ресурсы, которые позволят ее народу выстоять в суровых условиях нашего мира. Обе стороны понимали, что эти ресурсы не могут прокормить всех, что проигравшая популяция наверняка вымрет — и мужчины, и женщины, и дети. Не будет ни перемирия, ни ничьей, ни достойной капитуляции. Победитель выживет, побежденный погибнет либо у себя дома, либо в ссылке, где властвуют собственные враждебные силы.
— Господи! Какой ужас! И что произошло? Кто победил?
