— Я келлуанский знаю! — резко ответила Айри и, смутившись, добавила. — Немного.
— Откуда? — уже всерьез удивился больной.
— Одна женщина научила.
Гребец понимающе кивнул и откинулся на импровизированную подушку.
— Сирота? — спросил он после недолгой паузы.
— Да.
— Давно?
— Три года.
— И за это время не пристала ни к одной из банд? — не на шутку удивился мужчина.
— Сначала я у Шило жила, — стала рассказывать девочка. — Но год назад ее убили в драке.
— Слышал о ней, — уважительно проговорил раб. — Серьезная воровка была.
— Так ты что…из наших? — удивилась Айри.
— Нет, не из ваших, — передразнил гребец. — Просто кое-что знаю.
Айри пожала плечами и замолчала.
— А кто Шило убил? — спросил раб.
— Тебе что за дело? — скривила губы девочка. — Меня выспрашиваешь, а сам про себя еще ни слова не сказал. Я даже не знаю, как тебя зовут.
— Прокл Пелосец, слышала про такого? — усмехнулся гребец.
— Может и слышала, — пожала плечами девочка. — Нидос город большой.
— Мне отец оставил в наследство дом, два корабля, — с грустью проговорил раб. — И целый сундук денег.
— Что-то ты не похож на богача, — скептически поморщилась Айри.
— Я похож на глупца, — со вздохом согласился Прокл.
— Играл? — попробовала угадать девочка.
— Не больше чем другие, — покачал головой раб.
— Тогда, может быть, слишком сильно любил вино и продажных женщин?
— Не больше чем другие, — повторил Прокл. — Боги наказали меня, заставив полюбить недостойную женщину. Вот почему я здесь.
Глаза Айри разгорелись от любопытства.
— Расскажи!
— Ты же мне так и не сказала, кто убил Шило? — проговорил гребец, поморщившись от соленых брызг, залетевших через открытый люк
Сейчас, когда болезнь чуть отступила, девочка видела, что ему вряд ли больше двадцати пяти лет.
— В кабаке "Пьяный дельфин" её принял за проститутку какой-то хлыщ из богатых и стал приставать. Она его побила. Тот сбегал за слугами, и они вшестером прижали ее в переулке. Мне там тоже досталось.
Она наклонилась и отвела прядь волос, открыв небольшой шрам у виска.
— Шило подколола троих, но и ее зарубили. Меня ее подруга выходила. Даже предлагала остаться у неё… Да я не захотела в кабаке жить. Вот и пошла в порт. Там легче прокормиться.
Девочка вздохнула и добавила:
— Тусет обещал меня в Келлуан взять. Когда вернемся…
Гребец заперхал, согнувшись в удушливом кашле.
— Ну, ты насмешила, — отдышавшись, он вытер слезящиеся глаза. — Да одни боги знают, вернемся ли мы вообще! Ты хоть знаешь, малявка, куда плывет этот корабль?
— Нет, — растерянно пожала плечами девочка.
— На Рогейские острова, дура! — Прокл с жалостью посмотрел на неё. — Это же край земли! Дальше только Океан Мрака! Мы полгода будем в море болтаться или даже больше.
Айри испуганно посмотрела на гребца.
— А что же мы будем есть?
Гребец вновь рассмеялся и опять закашлялся, держась за грудь. Но в этот раз приступ оказался гораздо сильнее. Лицо раба посинело, глаза выпучились, он начал задыхаться.
Девочка испуганно вскочила, собираясь бежать за жрецом, но дыхание мужчины стало постепенно восстанавливаться. Айри взяла амфору, в которой еще оставалось немного вина, и развела остатки лекарства.
Прокл с жадностью выпил и тяжело, с хрипом вздохнул.
— На корабле нет столько места для еды и воды. Нарон будет останавливаться в прибрежных городах или высаживать матросов для охоты на островах. Я слышал, что на многих из них люди не живут.
— Почему? — заинтересовалась девочка.
— Не знаю, — ответил гребец, засыпая.
Море бушевало еще четыре дня. Все это время экипаж и пассажир "Бороздящего стихию" питались вяленой рыбой, черствыми лепешками. Гребцы не выпускали из рук весел, а кормчий руля, все время разворачивая судно носом к набегавшей волне. С утра пятого дня волнение стало заметно стихать, а на шестой окончательно сменилось ровным попутным ветром. Воспользовавшись этим, Нарон направил корабль к земле, еле заметной на горизонте. Несмотря на поднятый парус, берег приближался медленно, словно бы неохотно. Изломанные вершины гор ярко выделялись на фоне пронзительно голубого неба.
С любопытством поглядывая на них, Айри спросила у Гнута:
— Что это?
Матрос проследил за ее взглядом и усмехнулся.
— Айханские горы.
— Высокие, — покачала головой девочка, помешивая кашу.
— Дальше они еще выше будут, — сказал Гнут. — С белыми от снега вершинами. Слышала когда-нибудь про снег?
— Я же из Нидоса, — обиделась Айри. — У нас моряки каких только чудес не рассказывают.
— Особенно, когда выпьют, — добавил подошедший незаметно Нарон.
Айри отвернулась и стала с подчеркнутым усердием мешать варево.
Горы приближались, наползая на небо. Их серо-зеленые вершины с яркими пятнами лесов по склонам постепенно заполняли горизонт. На их фоне стены города, испуганно притулившегося на длинном мысу, казались игрушечными.
В сумерках корабль подошел к пристани Милеты.
Как только заржавевшие шестеренки в голове чуть провернулись, сразу возникли два вопроса.
"Кто я?" К сожалению, тут имелось целых два ответа. Скромная российская девятиклассница, Александра Дрейк, к своему несказанному ужасу помещенная сверхъестественными силами в мужское тело. Или просто Алекс. Крутой парень, всего за год превратившийся из простого конюха рыцаря Гатомо в хладнокровного живореза и профессионального спасателя принцесс. К тому же сумевшего вовремя смыться, а это самое важное качество для любого нормального героя.
"И что выбрать?" Свою любимую чистую душу простой девочки с повышенной самооценкой? Или не менее любимое тело, обладавшее выдающимися мужскими достоинствами? Имеется в виду блестящее владение смертоносными боевыми искусствами.
"Кажется, этот вопрос мучает меня весь год с того памятного дня, как я очутился в этом мире. Все же теперь, наверное, я Алекс или Александр. Убийца с тонкой душой Саши Дрейк."
Решив для себя один из главных вопросов, юноша открыл глаза: "Теперь надо понять, где я?"
Над головой низко навис каменный потолок, сквозь гул в голове в уши вползает неумолчный шум моря. Вспомнились картины ночного шторма. Потерявшее управление судно, плясавшее на исполинских волнах, острые скалы в кровавом блеске молний. Карниз, куда его забросили волны, узкая расщелина. Значит, это земля, ну, а что она собой представляет, придется узнать попозже, когда вернутся силы.
Изборожденное морщинами лицо "голубоватого" старика, поднесшего к его губам бурдюк с обычной холодной водой. Причем сей оттенок ему предавал отнюдь не цвет кожи. На дядечке не было ничего кроме кокетливой белой юбочки, большого кулона на цепочке, делавшей честь любому "правильному пацану из лихих 90-х", парика с густыми мелкими кудряшками и дизайнерских сандалий, а вокруг водянистых глаз ясно различались следы краски.
Когда старик поцеловал его в лоб, у Александра мелькнули весьма нехорошие мысли, которых он потом очень стыдился.
Усевшись по-турецки возле его ложа, он что-то проговорил. Потом положил ладонь себе на узкую грудь.
— Энохсеткратуапатер.
Юноша догадался, что старик решил представиться. Давно пора. Алекс попытался добросовестно повторить эту галиматью.
Собеседник сморщился и замахал руками, украшенными браслетами.
— Энохсет! — он ткнул себя пальцем в грудь. Потом указал на Александра, явно спрашивая его имя.
— Алекс, — представился юноша и, закрыв глаза, подумал: "Вот и познакомились".
Чуть оклемавшись, Александр с удивлением заметил, что ухаживает за ним один и тот же человек. Старик кормил парня изюмом и протертыми яблоками, поил мясным бульоном и виноградным вином. Сам выстирал его загаженную одежду никак не выказывая брезгливости. Алекс стал думать, что попал к какому-то отшельнику? Или Энохсет его прячет по каким-то одному ему ведомым причинам? Не мешало бы выяснить и это.
Очнувшись на второй или на третий день Александр не нашел старика в пещере. Чувствуя жгучую резь в мочевом пузыре, он решил больше не мочиться в постели и самостоятельно выбраться из пещерки. Цепляясь за осклизлые камни, юноша сел, ощущая сильнейшее головокружение. Отдышавшись, попробовал подняться на ноги, но сил не хватило, и он звонко шлепнулся задницей.
— Придется вспомнить детство, — пробурчал Александр, становясь на четвереньки.
Выбравшись из расщелины, он поднял голову. Над ним поднимался невысокий крутой обрыв, поросший по краям клочками зеленой травы. На скалистом уступе чернела небольшая кучка пепла и углей. Карниз полого поднимался вверх, постепенно сужаясь и исчезая совсем на полпути к вершине. Другой его конец уходил под воду. Отдав дань природе, Алекс уселся, свесив ноги вниз, и окинул взглядом окрестности. Прямо перед ним неспешно колыхалась бескрайняя водная гладь, сливаясь у горизонта с пронзительно голубым небом. Два выступающих мыса ограждали небольшую полукруглую бухту с обрывистыми берегами и остро торчащими рифами.
