— Если Боаз простудится, то умрет, — почти кричал он на стушевавшегося капитана. — Кто тогда поведет корабль назад? Ты хочешь, чтобы мы пошли на дно из-за каких-то двух- трех дней?!
— Прошло уже двадцать, — попробовал огрызнуться Нарон. — Мы опоздаем и останемся без лоцмана!
— Зато с кормщиком! Где ты здесь найдешь такого мастера? — бушевал жрец. — Боаз самое больше богатство, что у тебя есть на этом корабле!
Притихший кормщик закутался в одеяло с головой словно ребенок, заставший ссору родителей. Капитан грязно выругался и выскочил из каюты. Айри тихо хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
Нарон бушевал на палубе словно ураган. Ему пришлось еще долгих восемь дней выполнять обязанности кормщика. Только перед самым длинным и опасным переходом Тусет разрешил Боазу вернуться к рулевому веслу.
Мало кто из капитанов посещал Рогейские острова, еще меньше смельчаков доходило до вод океана и Барьерных островов. И уж точно никто не мог сказать, где кончаются одни и начинаются другие.
Участки суши от крошечных скал до островов с какое-нибудь ольвийское королевство широкой полосой протянулись от южных отрогов Халибского полуострова до северной оконечности Айханского хребта.
Сотни если не тысячи островов служили естественным барьером, отделявшим теплое и мелководное Великое море от холодного Океана Мрака. Воды здесь кишели подводными скалами, коварными течениями, внезапно возникающими водоворотами. К тому же, чем ближе располагался остров к океану, тем более свирепыми и кровожадными оказывались его обитатели. Островитяне постоянно воевали между собой, совершая набеги на соседние острова в составе целых флотилий пирог. По этому, несмотря на удаленность от торговых путей и обилие удобных стоянок, только самые отчаянные и кровожадные из пиратских вожаков рисковали устраивать здесь свои тайные стоянки.
Не удивительно, что плаванье в этих водах считалось смертельно опасным. Да и прибыль, которую мог получить хозяин судна, никак не соответствовала риску.
На Рогейских островах некоторые местные племена добывали жемчуг и кораллы, перья диковинных птиц и благовония. С восточных или Барьерных островов вообще нечего было взять кроме леса и земляного масла. Все это встречалось и в более безопасных местах. Тем не менее, кое-какая торговля существовала и в этих забытых богами краях.
Последним цивилизованным городом на пути в Дикие воды была Тикена, расположившаяся на западном берегу Айханского полуострова, в тридцати асангах южнее Мыса Плача.
Почти двести лет назад её основали переселенцы из Либрии, изгнанные из родных мест в результате гражданской войны. Они выкупили бухту и землю вокруг нее у местных племен за сотню железных мечей и построили город, назвав его в честь богини — покровительницы.
Все это рассказал Айри жрец за время их долгого путешествия. Теперь она воочию видела на горизонте высокие горы, удобную бухту с хижинами рыбаков по берегам, высокие городские стены и оживленный порт.
По палубе гребцов сновал Длин, грязно ругаясь, и время от времени пускал в дело плеть. Плотно закутанный в одеяло кормщик стоял у руля, широко расставив ноги, обмотанные тряпками, и, морщась, ворочал рулевыми веслами. Рядом расположился Гнут, готовый в любой момент прийти на помощь.
У длинного деревянного пирса уже стояли несколько судов размером поменьше "Бороздящего стихию". Гребцам и Боазу пришлось повозиться, втискивая корабль между двумя посудинами, матросы которых отчаянно ругались и норовили оттолкнуть их судно палками. Команда Нарона успешно отбивала наскоки конкурентов. Тем не менее, капитан улыбнулся только тогда, когда борт мягко уткнулся в бревна причала.
Матросы не успели даже перебросить трап, как возле судна оказались трое хмурых воинов в коротких штанах, кожаных нагрудниках и с копьями в руках. Нарон важно сошел на причал.
— Я хозяин корабля "Бороздящий стихию", — проговорил он.
— Будете продавать или покупать? — спросил на ломаном либрийском старший из стражников с коротким кинжалом за поясом.
— Только для команды, — покачал рукой Нарон. — Подлатаем корабль и отплывем.
— Сколько будете стоять?
Капитан почесал курчавую шевелюру.
— Дней семь. Переход был тяжелым, обросли. Судно надо килевать.
Воин понимающе кивнул.
— Тогда с тебя пол дебена серебра.
— Что как дорого? — возмутился Нарон.
— Если бы ты торговал, то взяли бы меньше, — усмехнулся стражник.
— Радланскими оболами возьмете?
— Пятнадцать.
Капитан крякнул, но беспрекословно отсчитал в подставленную ладонь круглые монетки с орлом. Стражник снял с пояса связку дощечек с выжженными на них символами, развязал веревочку и, покопавшись, протянул одну из них Нарону.
— Вот. Пусть всегда будет у вахтенного.
— Я порядок знаю, — заверил воина капитан.
Стражники ушли. Мореход, качая головой, вернулся на судно. К нему тут же подошел Тусет.
— Уважаемый Нарон, мне нужно сходить в город.
— Иди, — буркнул капитан.
Келлуанин покачал головой.
— Не могу же я явиться к почтенному Котасу Минатийцу в таком виде, — возмутился жрец.
— Ты собираешься в гости к главе магистрата? — навострил уши Нарон. — Семейство Котаса держит в руках всю торговлю с Рогейскими островами! Они побогаче некоторых Нидосских купцов будут.
— У меня к нему рекомендательное письмо, — просто сказал Тусет.
— Что тебе нужно? — по-деловому спросил капитан.
— Пресная вода, чтобы Айри могла выстирать одежду, — ответил жрец.
Капитан почесал заросший подбородок.
— Хорошо. Пусть она возьмет воду из кувшина. А мы его завтра свежей зальем.
Айри провозилась до темноты. Тусет выдал её какую-то черную, жирную мазь, которая пенилась в тазу и удивительно хорошо отстирывала грязь. Не доверяя девочке, жрец тщательно рассмотрел вывешенную на просушку одежду и потребовал от неё перестирать рубашку, указав на два серых пятна.
Чуть не плача, ей пришлось вновь наливать воду и до мозолей тереть плотную ткань. Только со второго раза удалось угодить Тусету. Но на этом испытания не закончились.
Оценивающе оглядев девочку, жрец вздохнул.
— Тебе тоже нужно вымыться.
— Зачем, господин? — робко пискнула Айри.
— Завтра мы идем в дом богатого и уважаемого человека, от которого зависит успех моей миссии, — охотно объяснил старик. — Ты моя служанка и тоже должна производить хорошее впечатление.
Девочка смущенно замялась.
— Темнеет. Матросы разошлись, — усмехнулся Тусет. — Через час никто твоей красоты не разглядит.
— Хорошо, господин.
Айри быстро сполоснулась, растерла худое тело полотенцем и, воспользовавшись отсутствием большинства матросов, улеглась спать на корме, завернувшись в тощее одеяло.
Команда получила на руки часть жалованья и отправилась тратить его в кабаки Тикены, а капитан первую ночь в порту по традиции ночевал на судне. После того, как Боаз выздоровел, он вновь стал спать в своей каюте, которую делил со жрецом.
Келлуанин долго кряхтел, что-то бормотал и возился на узкой полке, служившей кроватью. Нарон, чрезвычайно любопытный как все даросцы, не выдержал:
— Почтенный Тусет, прости мое любопытство, но зачем служителю бога Минатиец? Или у твоего храма здесь какие-то коммерческие интересы?
Капитан негромко хихикнул.
— Дело не в торговле, — охотно ответил жрец. — Котас не только богатый купец, но и смотритель порта.
— Ну и что? — не понял капитан и на всякий случай добавил. — Если это тайна, тогда лучше не говори. Слишком часто чужие секреты становятся источниками собственных неприятностей.
— Это не такая уж и тайна, — вздохнул в темноте Тусет. — Конечно, не стоит кричать об этом в каждом кабаке…
— Я скромный человек и ценю чужое доверие, — заверил собеседника Нарон, уже предвкушая интересную историю.
Когда жрец замолчал, капитан вздохнул.
— Никогда об этом не слышал. Я же родом с Дароса.
— Как думаешь? — поинтересовался Тусет. — В архиве Котаса могли сохраниться такие древние записи?
— Если он их попросту не сжег, то да, — усмехнулся Нарон, засыпая. Рассказ келлуанина не сулил никакой прибыли, поэтому купец быстро потерял к нему интерес.
Утром Тусет оказался вполне доволен внешним видом Айри.
— Вот теперь ты немного похожа на служанку второго пророка храма Сета, — проговорил он, улыбаясь.
Убедившись, что солнце взошло уже высоко, и его визит не будет очень ранним, жрец вернулся в каюту, где вытащил из-под кровати плоский сундук. Тусет знал, что любопытный капитан уже сунул туда свой нос, но все самое важное жрец держал в голове, а к ней подобрать ключи гораздо сложнее.
На дне сундука лежали три круглых бамбуковых футляра. Взяв их, жрец задвинул ящик обратно.
