Правда, сейчас далекое будущее меня волновало меньше всего.
Наши «пилоты» нервно вскрикивали, разбираясь с вводными, сыпавшимися на них одна за другой. Иногда кто-то из них прохрюкивал заезженную фразу: «Только не в мою смену!»
Как же меня тошнит, когда я ее слышу. По-моему, звучнее было бы сказать: «Не в мой дозор»… «Не в этот раз»… А лучше: «Не на моих глазах!» Да и вообще: «Не в моей жизни!»
Я скучал на своем посту, забившись в угол на противоположной стороне спортзала. От безделья я равнодушно и совершенно бессмысленно клацал кнопкой сброса мусора в открытый космос, уныло уставившись на мигающий индикатор.
В определенный момент в мои барабанные перепонки вонзился противный сигнал тревоги.
Вот и «разгерметизация» пожаловала. Моя «живучесть», как и обычно, оказалась под угрозой.
Самое поразительное заключалось в том, что покидать свой пост мне категорически не разрешалось ни при каких обстоятельствах. Из-за столь суровых требований служебной инструкции я, конечно, ощущал некую значимость. Не свою, естественно, а своей должности.
Но я никак не мог взять в толк: как сброс мусора приобрел такую стратегическую важность? Возможно, его используют при нападении на звездолет как средство маскировки или даже в качестве оружия?
Ответа я не знал. А спрашивать — и не пытался. А оно мне надо? Я ведь всё равно никуда не полечу.
Пока я привычно гадал, забудут про меня или просто не успеют спасти, случилось непредвиденное.
Всё по той же инструкции кто-то из корабельной команды должен был принести мне скафандр. Но на наших бюджетных занятиях вместо скафандра использовали только баллоны с дыхательными масками.
Так вот.
Представляете картину?!
Оторвал я глаза от мигающего индикатора, и повернул голову в ожидании своих спасителей.
Смотрю!
Летит в меня этот самый баллон!
И он уже очень близко! Остались секунды до «стыковки»!
Вот зрелище-то!
Вроде и кинуть его никто так не смог бы. Баллон тяжелый, а мои «коллеги» на приличном удалении.
Но вот он! Несется прямо в меня!
Остается только сосредоточенно соображать: приготовиться и попытаться его поймать или скорее бежать от него куда подальше?
Ну, я и застыл с открытым ртом, лихорадочно раздумывая, что мне делать.
Тут, на мое счастье, баллон резко замер в воздухе, а я с облегчением выпустил из себя весь накопившийся во мне воздух. Отовсюду откуда только можно.
Отпустил глаза вниз. Гляжу, а там — туфельки!
Про Алиску в тот момент я совсем позабыл. Она еще в аудитории выпала из поля моего зрения. Я потерял из виду ее парящую голову в толпе однокурсников. Да и решил, что ее, новичка, на учения ни за что не допустят.
Высунулась ее мордашка из-за баллона — улыбается:
— Я тебя спасла!
А у меня еле-еле от сердца отлегло.
Конечно, наверняка ее патлы торчали из-за баллона, и легко было бы их заметить. Но кто станет тщательно разглядывать летящую в него тяжелую хреновину?
Молча кивнул ей, сказать что-то в ответ — не получилось. Горло от переживаний пересохло начисто.
«Вот же дура… башковитая! Послала мне Вселенная наказание!.. Но как качественно Алиска роль свою исполняет! Ведет себя так естественно, не придерешься! По идее, когда тебя разыгрывают, всегда можно уловить какие-то мелкие детали… проскальзывают ухмылки, насмешки… разные невербальные сигналы… А тут! Исполнение профессиональное… Лучше бы она предстала предо мною без головы, но со всеми остальными прилегающими частями… Брррр! Такую вариацию я тоже вряд ли бы смог воспринимать спокойно».
* * *
В аудитории Вовка отирался рядом, пытливо поглядывая на меня. И я вспомнил, что обещал ему кое-что. Ну, показать свое безграничное влияние на расфуфыренную подружку, доказать ему, что эта красотка полностью и целиком подчиняется моей бескомпромиссной мужской власти.
— Спасибо тебе за «спасение», — сказал я, повернувшись на стуле в пол оборота к Алисе, а глаза отправив в другую сторону. — Кстати, ты можешь еще кое-что для меня сделать?
— Конечно, могу. Всё, что угодно, — откликнулась она и добавила мне на ухо: — Близости хочешь?
Прикосновение ее волос к моей щеке показалось мне неимоверно приятным, но посмотрев на происходящее со стороны, я в очередной раз ужаснулся.
— Нет! Ну что ты! — меня передернуло, словно от электрического разряда.
Я не видел, но почувствовал, как моя лунная подружка недовольно надула губы.
Знала бы она, каково мне!
Складываются такие невообразимые благоприятные обстоятельства, ну почти… И это «почти» оказывается самым важным, без чего свершиться моему «возмужанию» — пока не судьба. Из-за этого «почти» мой «первый раз» бесчеловечно откладывается. Так что я сейчас испытывал не только огорчение, но и определенную злость.
Убедившись, что Вовка слышит меня наверняка, я попросил Алиску:
— Встань на голову.
— К чему этот цирк?
— Просто хочу.
— Да пожалуйста.
Пересилив свой страх, я взглянул на нее и увидел, как девичья голова покатилась к полу, а ее туфельки взмыли вверх и уперлись в стену.
— Достаточно? — через несколько секунд спросила она. — Или постоять еще?
Я бросил взгляд на Владимира, тот не конфузился и не пожирал Алиску глазами. Просто удивленно наблюдал, беззвучно шевеля губами.
«Ага. Значит, сегодня она не в юбке».
Я скомандовал Алиске «отбой», призывно кивнул приятелю и вышел из аудитории.
— Ну, видел? — самодовольно поинтересовался я, когда он догнал меня в коридоре. — Говорил же тебе.
Вовка был обескуражен таким безропотным послушанием красотки и растерянно пробубнил мне о том, что вчера такой трюк был бы куда занятнее…
Я завидовал приятелю. Он видел Алиску всю. Но снова пускаться в расспросы о том, какая она, выяснять какие-то подробности ее внешнего вида — выглядело бы весьма подозрительно.
Кто-то скажет: если пристально смотреть сразу на голову и на самоходные туфельки, то можно мысленно дорисовать, что там между башкой и пятками…
Ага! Попробуй!
У меня такое не особо получается.
А если я буду смотреть на Алису, да еще и пристально… У меня глаза выкатятся из орбит, а коленки зайдутся в бешеной тряске!
Хорошо хоть, что Алиска ко мне по-доброму относится. Пока.
Тут у меня настроение вконец испортилось.
Я сжал в карманах свое мужество и скорым шагом вернулся в аудиторию, но встать напротив своей лунной подружки, чтобы высказать ей всё в упор, так и не решился. Плюхнулся на стул рядом, и не глядя на нее выпалил:
— Хватит уже забавляться! Играть! Дурачить меня и притворяться! Зачем ты пытаешься изобразить себя, как идеал, а не транслируешь себя такой, какая ты есть на самом деле? Моя реальность не принимает тебя… полностью! Ты нелепо трансформируешься в моем восприятии! Получается, что другие в тебе что-то видят, но только не я… Да! Я тебя не вижу! Практически… Всё! Мое терпение лопнуло! С меня хватит!
Алиска молчала, видимо, делая вид, что не поняла смысла моей агрессивной тирады и заодно опешила от всего того, что я несу.
Я же почувствовал некое облегчение. Не то чтобы прямо как гора с плеч. Но выговорился. Сказал ей всё, что думал. По существу. К тому же создал повод избавиться от ее общения хотя бы на сегодня.
Какой мне от нее прок? Ну «спасла» она меня на учениях и что с того? Я ведь теперь совсем спать перестану из-за ночных кошмаров. Еще и насмехается: «Близости хочешь?» Конечно, хочу! А она, стервозина, даже сиськи мне свои не показала.
Сегодня Алиска — ТА, КОТОРУЮ Я… НЕНАВИЖУ!
Что будет завтра?
А завтра будет видно…
Глава 4
Утром голова раскалывалась, как я предположил, от передозировки снотворного. Хотя я мог и перепутать его с другими таблетками. Родители по-прежнему за городом, у них уточнять не захотел — очевидно же, что это привело бы к затяжным расспросам о моем здоровье и прочем, прочем, прочем…
