Умбратис согласно качнул головой с шипастым гребнем.
— Намного больше, — подтвердил он.
— И во второй Цитадели, мы найдем соратников.
Умбратис с легким вопросом улыбнулся, и Алеонт, поняв, что час настал, сказал:
— Идем.
Молодой маг вытянул к демону руку, тот поплыл вперед. Его четкие очертания будто бы физической формы смягчились, он весь стал плавучим, как хмарь вокруг. Подобравшись к Алеонту, Умбратис протянул нараспев:
— Лео, Лео, Лео, — опять оскалился и нырнул в тело мага, исчезнув там.
Алеонт почувствовал, как его сотрясло. Что-то тугое наполняло его, словно пролезая под кожу. Маг качнулся вперед — внутреннее давление со стороны сопатки было особенно сильным. Потом шатнулся назад, отбросив голову и развернув плечи. Капюшон колдовской мантии спал. Почувствовав головокружение, Алеонт схватился за черные коротко остриженные волосы. Ничего, успокоил он себя. Умбратис предупреждал, что так будет, это быстро пройдет.
Умбратис не соврал. Через несколько секунд все закончилось. Алеонт привел сюда, за Разлом, больше тридцати человек, отдав их сущностям и духам, которых поработил или убедил Умбратис. И только теперь молодой мужчина сам полноценно принял дар, что прежде вручил остальным.
«Ну что ж, теперь наша сделка действительна» — услышал Алеонт голос демона изнутри себя. Он вскинул взгляд, с некоторой опаской посмотрев на остальных. Нет, никто другой Умбратиса не слышал, только он сам. Алеонт хмыкнул. Насколько он помнил, те трое, кто не стал с ним спорить здесь, в Разломе — чародеи достаточной силы. Им, подбирая демонов, Умбратис выбрал кого-то сродни себе — с волей, телом, голосом, властью. Остальным достались сущности полета пониже — безгласные, потерянные души, не оказывавшие никакого другого влияния на новых владельцев, кроме прямого усиления их способностей. Так, как если бы любое из применяемых ими заклятий колдовали одновременно два чародея.
— Идем, — повторил Алеонт. Он снова пробежался взглядом по лицам магов. Неуверенность, робость, сомнение. И лишь несколько выглядели довольными. По их ответным взглядам Алеонт понял, что эти маги тоже ощущают и осознают разницу между ними и теми, кто слишком слаб.
Глава 2
Айонас не спешил покидать крепость, где расположил спасенных из Цитадели Тайн стражей. Более того, спустя пару дней сюда явились бежавшие из цитадели маги. Всего несколько человек, но встретили их враждебно. Айонас велел держать магов и стражей подальше друг от друга до тех пор, пока не прибудет гонец от короля с каким-то решением.
Тайерар, однако, считал, что изоляции магов явно недостаточно. Он почти с яростью кидался на вновь прибывших, настаивая, что они перебьют и тут всех тоже. Айонасу не осталось выбора, кроме как снова запереть капитана стражей за решеткой до лучших времен. Видеть агрессию, застящую Тайерару здравомыслие, было для него равно удивительно и больно. Тай отличный парень, если подумать, и пережил ненамного меньше дерьма, чем сам Айонас. То, что он увидел в Цитадели Тайн, похоже, обескуражило и потрясло его. Диенару оставалось надеяться, что со временем Тайерар придет в себя. А пока стоит ждать, ведь и сам Айонас несколько растерялся: Цитадель Тайн стояла на землях его клана столетиями, и то, что сейчас её не стало, означало серьезные перемены.
Того же мнения — о переменах и о Тайераре — держался и страж-коммандер Хаген.
Клан Стабальт, на чьих землях располагалась вторая Цитадель Тайн в Даэрдине, прислал ответ даже вперед короля, хотя путь до него занимал заметно больше времени, чем до столицы. Встречая прибывших на крыльце крепости, Айонас улыбался с глубоким, искренним радушием и млел от внутреннего удовольствия. Не следовало сомневаться или ждать чего-то иного: Альфстанна Стабальт не только прислала в помощь людей, включая самого стража-коммандера северной Цитадели Хагена, но и личные заверения в поддержке. Хаген привез двадцать человек — и магов, и стражей, — чтобы помочь Айонасу разобраться в происходящем. Взяв письмо от Альфстанны, Айонас не сдержался и открыл прямо здесь. Текст был кратким и не особенно душевным, но Айонас видел, что Альфстанна написала его собственной рукой. Это уже кое-что значило.
«Август! Я сожалею о потере, которую понес клан Диенар и весь Даэрдин. Я готова помочь всем, что мне доступно, но пока не совсем понимаю, как лучше действовать. Направляю к Вам Хагена и несколько человек с обеих сторон конфликта. Уверена, Хаген не выберет абы кого и возьмет только твердо проверенных магов. Надеюсь, его содействие и светлая голова помогут решить ближайший вопрос: что делать. Помните, что покуда в нашей Цитадели все тихо, её двери открыты для всех, кто пострадал при мятеже чародеев у Вас.
Сообщите, какое решение примет впоследствии король. Я также буду рада узнать о Вашем благополучии.
Владетельная августа Стабальт»
Хаген — смуглый, въедливый, с паутиной морщин вокруг темных глаз, которая за последние годы стала до того густой, словно её сплел старый маститый паук — не без причин прослыл в Даэрдине человеком крутого нрава. Однако даже он, глядя на эмоции в лице августа Диенара, когда тот читал письмо, сменил вросшую в его суть подозрительность на добрую усмешку.
Все ведь как на ладони. По крайней мере для тех, кто близко знаком хотя бы с одним из них — Айонасом или Альфстанной.
— Я бесконечно благодарен, — отозвался Айонас значительно покладистей, чем требовала ситуация. — Как… — голос немного сел, и мужчина прочистил горло, — как себя чувствует августа? — по-светски осведомился Диенар.
Хаген, прищурившись, медлил. Он мог бы сказать «В добром здравии, благодарю», но знал, что Айонас спрашивает отнюдь не из праздного любопытства или досужей вежливости.
— Уже намного лучше, — ответил он нарочно.
— Уже лучше? — не растерялся Айонас.
— Да. У неё не так давно случился выкидыш.
Айонас качнулся вперед, словно желая крикнуть: «Выкидыш? Что это значит?!». Он удержал себя не без усилий. Равно как и проглотил едва не слетевшее с языка: «Какой еще выкидыш! У неё же уже есть двое сыновей! Почему она снова понесла?!». Однако ничего подобного, не вызывая подозрений в свой, а особенно в её адрес, Айонас спросить не может. Раз так, стоило промолчать. Хаген и без того отнесся к его интересу с большим пониманием.
— Ты ведь хорошо знаешь Тайерара? — спросил август, чтобы как-то увести тему. Убрал письмо назад в тубус и отвел руку за спину, пряча от глаз.
Хаген немного задумался: он, скорее, хорошо знал о капитане Тайераре, чем его лично.
— Я бы не сказал, — ответил он августу. Айонас, наконец, сделал приглашающий жест внутрь крепости и, поравнявшись с Хагеном, вздохнул:
— Ну и что нам с ним делать? За несколько дней пребывания здесь мне дважды пришлось запирать его, чтобы он не перебил всех магов в округе. Даже при том, что Далинда все-таки оказывала ему помощь, пока Тай спал.
— Серьезные раны? — уточнил Хаген. Когда они шли рядом, было видно, что Хаген заметно ниже августа — на добрые полголовы.
— Уже точно нет. И тем не менее, за ним приходится следить. Я надеялся, ты, как сейчас первый из Стражей в Даэрдине, сможешь как-то повлиять на него. Ну или кто-то из твоих ребят.
— Поддержка пострадавшим точно не повредит, — согласился Хаген. — Однако если вы говорите, что Тай слетел с катушек, то не представляю, чем тут помочь. А кто-то еще так же реагирует на случившееся?
— Только Тайерар.
Они добрались до столовой, где хозяин крепости уже велел подготовить все для прибывших. Август и коммандер расположились наособицу от остальных, в небольшой нише, трудно обозримой из общей части зала.
— Ответственность, — с пониманием кивнул коммандер. — Тайерар всегда был ответственным. Это давит на него.
— Мальчишка, — хмыкнул Айонас. — Надо бы подсказать ему пару способов хорошего отдыха, верно?
Хаген встретился взглядом с августом. Широкие плечи коммандера затряслись от беззвучного смеха. Хаген почесал заросшую густой щетиной щеку и, проглотив первый кусок горячего мяса из жаркого, изрек:
