«Кто ты?»
Но ответа не было. Пусто. Чёрный квадрат. Похоже голова опять только её. Или тот затаился и решил обмануть?
– Я сказал что-то не так?
Конечно же, Севир заметил. Сложно не заметить, когда она вдруг заметалась, разнервничалась, стала избегать взгляда. Рассказать ли? Разве слышать голоса и следовать им не главный признак шизофрении?
– Что будет с моими родителями? Вы сказали, с этим кто-то разберётся, но тот призрак клялся убить меня, угрожал даже Вам! Он уже превратил их в лёд…
И всё же Элина послушалась. Вывернулась, так ужасно воспользовавшись собственной потерей. На грани каких-то ощущений её тянуло довериться. Сказать ведь никогда не поздно?
– Не стоит переживать, – Севир истолковал всё, как ей и было нужно. – Буду откровенен, такое происходит не впервые. Полунощные твари стали пробираться сквозь барьеры и посты, утягивать неключимых. Пожирают они их или оставляют в живых, чтобы те обратились в им подобных, неясно. Но, что хочу сказать, Братство Защитников уже набило руку в подобных делах. Вашим близким ничего не грозит. Тот мальчишка не более чем Мертвец.
«Вы совершенно не умеете утешать» – подмывало съязвить. Хотя может его истинная цель, заставить её прочувствовать до самых костей эту горькую вину. Лица родителей так и стояли перед глазами, заледеневшие, неживые. Лица, молившие о помощи. Но она слабая, она бросила их, спасая свою жалкую жизнь. Наверно, надо было остаться тогда в машине, никуда не бежать и замерзнуть. Сдаться. Так было бы проще. Справедливее.
– Гильдия Хранителей Пути тоже работает над такими происшествиями. Знаете, им приходится разбираться со всем, что имеет хоть какое-то отношение к Полунощным землям, а подобного, поверьте, немало. Из-за загруженности перемещения стали проблематичны, но то цена развития. Вот ещё десять лет назад всё было по другому, но сменяются люди, правители, и мы уже видим совершено новый мир…
«Эй, тебя правда здесь нет? Не ответишь мне? Думаешь, исчезнешь, и я забуду просто?» – ещё раз попыталась Элина, но ощутила себя полной дурой. Ей надо слушать Севира, вникать в его рассказы. Знакомится с новым миром. Не отвлекаться на чужие голоса, пусть даже в собственной голове.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась. На пороге показался молодой мужчина, чуть запыхавшийся и растрёпанный. Он спешно попытался пригладить выбившиеся из хвоста волосы, одёрнуть манжеты туго стянутого пиджака, но ничего не могло уже спрятать сковавшую весь облик усталость. Болезненно худой и осунувшийся, под глазами тёмные круги, о скулы можно порезаться. Глядя на него, невольно возникало желание покормить и дать отоспаться. Не человек, а бледная тень. За ним попятам следовал Ангел, с натугой нёсший металлический сундук.
− Господин Зорин! Прошу прощения, что заставил ждать. День сумасшедший выдался, ничего не поспеваю.
Севир тут же поднялся и подошёл ближе, встал лицом к лицу. Они пожали руки на странный манер: пальцами крепко обхватили запястья друг друга.
− Досифей-Досифей, Мастеру не пристало извиняться. За такие мелочи тем более, − улыбка, словно приклеилась к его губам, до того удивительно открытая, безо всякой скрытой насмешки, что сам собой возник вопрос: «Когда успели подменить?» − Я слышал, Вам пришёл золотой конверт. Неужели Дом Перехода скоро присоединится к Канцелярии?
− Поставь здесь, − отвлёкшись, Досифей ответил не сразу. Ангел, следуя наказу, опустил ношу на пол и, с лязгом открыв крышку, начал что-то искать. − Думаю, этому уже не случиться. По крайне мере до тех пор пока Его Императорское Величество не пересмотрит свои требования. Погоня за пустыми землями ни к чему хорошему не приводила. Никого и никогда.
− Бесконечно Вас поддерживаю. Нельзя изменять себе, особенно в таких делах.
− Спасибо. Никто из Домцев со мной не согласился. Хотят, чтобы я ещё подумал и передумал в конце концов. Вы единственный, кто понимает…
Разговор прервал Ангел:
− Мастер, всё готово.
И правда. На стеклянном столике уже мерцали в ряд стоящие кривые склянки, соседнее кресло полностью накрыли красной бархатной тканью, а сам Ангел сжимал в руках белые перчатки. Оглядевшись и видимо оставшись довольным, Досифей приглашающее взмахнул:
− Севир Илларионович, прошу.
Тот, не колеблясь, вновь послушался и, устроившись левым боком, ровно тем, где была сквозная рана, стал расстегивать мелкие незаметные пуговки. Элина вмиг покраснела и опустила взгляд в пол, но, проиграв любопытству, подняла обратно. Её бы точно отругали за такое − всего один косой взгляд! Как будто перед ней так часто раздевались мужчины. С тяжелым вздохом Севир сдёрнул-таки прилипший рукав и оголил бледное плечо, неожиданно тронутое светлыми рыжими пятнышками. Но всякие мысли смыло рекой, стоило увидеть рану. Розоватую, кровоточащую опять. Элину передёрнуло от фантомной боли.
В горле тут же встал ком.
Нужно отвернуться.
Ведь кровь…
− Боитесь крови?
Ни с того, ни с сего вдруг обратил внимание Досифей. Ангел одевал ему перчатки, то и дело растирая ладони, но так аккуратно и медленно, словно боялся ненароком причинить боль. Светлые брови сошлись на переносице от усердия. Каким же покорным стал!
− Вроде того, − попыталась звучать отстранённо.
На самом деле пробирало всегда по-разному. Иногда просто кружилась голова, иногда начинало тошнить, а бывало и так, как совсем недавно, что страх снедал голову, воспоминания оживали, и она терялась.
Севир тоже обернулся и, похоже, сложил два плюс два. Чёрт. Лишь бы не стал задирать нос опять, не стал смотреть как на мерзкую беспомощную гусеницу.
− К слову, это наша новая ученица. Академия пополняется стремительно, столь одарённых уже не мало.
Только отвернувшись, Досифей вновь взглянул на неё, но теперь иначе. Что-то успело незримо поменяться. До этого ему, очевидно, было плевать, кто ты, что ты − лишняя информация. Сейчас же тёмные глаза прошлись от кончика носа до постукивающей подошвы сбитых кед, внимательно и вдумчиво, словно зазубривая книгу, оценивая. Такое уже случалось. Элина вспомнила: так смотрел Севир в самый-самый первый раз.
− Буду рад стать Вашим проводником, − выдавил вежливую улыбку и суетливо приступил к делу. − Ангел, хватит. Давно достаточно.
− Твои руки будут болеть, − запротестовал тот, не желая отпускать. Похоже, упрямство всё же никуда не делось.
− Ангел.
Это подействовало, и с показной неохотой ладони разжались.
До чего же странная меж ними висела атмосфера, Элина никак не могла разгадать, хотя обычно ей и взгляда хватало, чтобы понять чужие чувства. Вроде бы старший и младший, вроде Мастер и его ученик. Но то словно фасад, а на деле были друг для друга равными, близкими друзьями.
Досифей подошёл к Севиру, уже успевшему схватить со стола одну из склянок и залпом выпить неприятную молочную субстанцию. Разборки мастера и подмастерья он слушал, скорчившись, и вины горького настоя в том точно не было.
Чуть склонившись, в последний раз поправив перчатки, Досифей вытянул руки вперёд, прямо над плечом − разворошённым кровавым месивом. На кончиках его пальцев загорелись обмотанные вокруг каждой фаланги, связанные на крепкие узелки белые полупрозрачные нити. Они тянулись к краям раны, проходя насквозь, и, вторя движениям, шевелились.
− Начнём.
Один стежок, и голова Севира опустилась ниже. Элина больше не видела его лица. Второй, и плечи задрожали от участившегося дыхания. Ангел протянул очередной пузырёк, в этот раз чернильно-чёрный. Ещё стежок, и ещё, и ещё, и ещё…
Прошла четверть часа, прежде чем на белой коже не осталось и шрама. Со своего кресла Элине слишком хорошо был виден процесс. Теперь она могла похвастаться отличным знанием паркета. Поднять взгляд удалось лишь раз, и то мир поплыл, как на карусели. Но справилась же?
Севир скоро пришёл в себя, застёгивался, что-то пил, и был живее всех живых, чего не скажешь о Досифее. Ангел взялся опять растирать его ладони и бубнил себе под нос, что «мальчишки знают лучше». Видимо судороги, столько времени продержись в одном положении − ещё бы. Или тремор? Пальцы продолжали хаотично дрожать.
