— Барабанщик!
Я покачала головой, а он хохотал над своей шуткой еще целую минуту, после чего снова переключился на Кайдена.
— Ладно. Вы разговаривали о моих компакт-дисках, потом у вас было некоторое недопонимание по поводу его словесного жаргона, потом вы обсуждали хот-доги… Не может быть, чтобы это было все, о чем вы говорили. Вы выглядели как-то… напряженно.
— Это потому что он был напряженным. Мы действительно не говорили ни о чем серьезном. Но, честно, он заставил меня понервничать.
— Беспокоил на физическом уровне, м-м?
Я пристально смотрела в окно на проплывавшие мимо деревья и дома. Мы почти подъехали к школе.
— Я знал это! — Джей ударил по рулю, наслаждаясь каждой секундой моего дискомфорта. — Это так странно! У Анны Уитт появилось увлечение.
— Отлично, твоя взяла. Этот парень — привлекателен. Очень. Но это ничего не значит! В нем есть что-то такое, что меня отталкивает. Я не могу этого объяснить. Он… пугает меня.
— Конечно. Он же — не соседский парнишка, если ты это имеешь в виду. Только, прошу тебя, не включай «синдром хорошей девочки».
— Что это?
— Ты знаешь… когда хорошая девочка влюбляется в плохого мальчика и надеется, что тот влюбится в нее тоже и волшебным образом захочет изменить свои привычки. В результате, единственный кто начинает меняться — это сама девочка. Как Джейми Мур, помнишь?
Джейми Мур! Вот где я слышала имя Кайдена прежде! Она училась в предпоследнем классе нашей школы.
Мы припарковались на нашем обычном месте у Кастервильской Средней Школы.
— Увидимся за ланчем, — бросил Джей, проследив взглядом за девушкой по имени Кайла, вышедшей из машины в трех метрах от нас.
— Да, увидимся.
Я пошла в школу, а он задержался сзади, поздороваться с Кайлой.
Весь день я возвращалась мыслями к Джейми Мур. Она не давала мне покоя. Я сидела с Джеем за обедом, но то и дело поглядывала на эту девушку которая вроде бы находилась среди своих друзей, но была теперь кем-то вроде изгоя.
Она сидела в конце стола, замкнутая в себе, в то время как другие флиртовали и смеялись.
А ведь раньше она всегда была в центре всеобщего внимания, причем в самом лучшем смысле этого слова.
Она была на год старше меня, красивая и по-настоящему хорошая. Обычно, ее основным цветом был солнечно-желтый — цвет счастья. В начале школьного года она была лидером танцевальной группы поддержки и руководителем драм-кружка.
Осенью, я слышала, она начала встречаться с каким-то парнем из средней школы в Атланте…
Кайден Роу.
Ее цвета после этого начали стремительно меняться.
С желтого на красный.
С красного на серый.
С серого на черный.
Она была полна гнева и отвращения к себе, и в последнее время часто прибывала в депрессиях.
Сплетни ходили о каких-то фотографиях, которые она отправила на телефон своего бойфренда… После этого они порвали друг с другом.
Ее выперли из команды поддержки за низкие оценки.
Потом последовали бесконечные истории о ее постоянных вечеринках. Она меняла парней один за другим… И при этом оставалась несчастной.
В первые за столько много лет она не получила главной роли в зимней постановке.
Мое сердце сжалось, когда я посмотрела на нее снова, она сидела в конце обеденного стола.
Джейми по прежнему была одета модно, и на ее прическу, наверно, ушло много времени. Благодаря этому она, видимо, и могла сидеть, как и раньше, вместе с остальными.
Но ее улыбка и солнечное сияние исчезли, сменившись серой дымкой.
Прозвенел звонок, и я смотрела, как она уходит из столовой.
Нет, мне не хотелось снова увидеть Кайдена. Сейчас я была в этом уверена, как никогда.
Проходя через переполненный людьми школьный коридор, я старалась не обращать внимания на натиск людских эмоций. Было сложно приспособиться к большому учебному заведению. Первые восемь классов я провела в маленькой частной школе. Хотя… сейчас я уже привыкла.
Я почти дотянула до конца года, оставалось только две недели.
Стояла настоящая джорджийская жара. Народ уже давно переоделся в топы, шлепанцы, шорты и короткие юбки, которые открывали намного больше, чем скрывали.
Что касается меня, я всегда избегала излишнего оголения, отчасти из-за того, что была стеснительной, а еще, потому что сочувствовала мальчишкам.
В отличие от других, я своими глазами видела, насколько тяжело им было сконцентрироваться на чем-то другом, кроме своих бушевавших гормонов.
Когда я проходила мимо Джея, тот дернул меня за волосы, не прерывая ни на секунду разговора с одноклассником. Я выдавила улыбку и пригладила пряди обратно, поспешив на занятия по Испанскому.
Зайдя в класс, я немедленно приступила к выполнению классной работы, написанной на доске. Закончив, я посмотрела на Скотта Макаллистера, который сидел рядом со мной.
Он спал поверх незавершенного упражнения спряжения глаголов.
В школе Скотт считался борцом, подававшим большие надежды. Со своими большими карими глазами и детским лицом он всегда мне казался очень милым. Он всегда был вежлив со мной, иногда даже флиртовал, но я никогда не принимала этого всерьез, замечая, как он заигрывал со многими девушками.
Урок закончился рано, и нам оставили указания поработать над последним заданным проектом.
— М-м, Сеньора Мартинез? — я подняла руку, и она кивнула. — Вы не хотите собрать домашнюю работу?
Со всех сторон раздался коллективный стон, и парень, сидевший рядом со Скотом, пробормотал: «Заткнись, дура»! Я вжалась в стул, подавленная своей собственной глупостью.
— Ах, да! — воскликнула Сеньора Мартинез.
— Спасибо, Анна.
— Ну почему ты всегда должна быть такой хорошей? — прошептал Скотт.
Я подняла глаза и поймала его дразнящую улыбку.
Когда преподаватель сравнялась с нашим столом, домашнего задания у него не оказалось.
Мое лицо все еще горело, когда она закончила собирать листы.
Вероника, которая сидела передо мной, повернулась и одарила меня сочувственным взглядом. Она была одной из тех немногих учащихся, которые все-таки сделали домашнее задание. Над своими проектами после этого никто уже не работал. Кроме меня, конечно. Я, как всегда, проявила свою супер безупречность.
Поднялась возбужденная болтовня. Игнорируя всех, Сеньора Мартинез повернулась к своему компьютеру.
Даже преподавателям не терпелось поскорее покончить с этим годом.
Я открыла тетрадь.
Вероника нагнулась, чтобы положить свои вещи в сумку и заметила мои сандалии.
— Милые туфельки! — прокомментировала она. — Где ты их взяла?
