— Кхе-кхе! — отвлек от размышлений Вернон, и я слегка вздрогнула. Просто обнаружила вдруг, что у сидящего рядом со мной Дана глаза магическим огнём светятся.
А вот золотых искорок не было! Точнее, может, они и имелись, но оказались скрыты перчатками и вообще одеждой.
— Ты рассуждай, дорогая, — сказал герцог Кернский. Голос прозвучал настолько миролюбиво, что я невольно втянула голову в плечи и поёжилась. — У тебя ну очень интересно получается.
Несмотря на бушевавшую в сердце злость, я залилась румянцем и опустила ресницы. А секундой позже глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию, и задала новый, действительно серьёзный вопрос:
— Почему император Ристарх так поступил? За что так тебя ненавидел?
Магическое свечение исчезло, уровень опасности резко снизился. Но ответил Дантос не сразу:
— Не знаю.
— А Роналкор знает? — не преминула уточнить я.
— Да, — отозвался герцог Кернский. — Но говорить отказывается.
Я не удивилась. Устало откинулась на спинку диванчика и уставилась в окно. Мир был необычайно белым и чистым, но с севера наползала огромная иссиня-чёрная туча. Она обещала новый снегопад уже к вечеру. Что ж, если мы встретим вечер не в пути, а в гостинице, я не против.
— Злишься на них? — наконец решилась спросить я.
— На родственников? — уточнил их светлость, а после утвердительного кивка продолжил: — Нет, зла ни на кого не держу. Но подпускать к себе ближе, чем на арбалетный выстрел, не намерен.
Вернон выдал очередную болезненную гримасу, я тоже скривилась. Да, ситуация печальная, но решение Дантоса мне нравилось. Родство родством, но всему есть пределы. В случае герцога Кернского эти пределы, безусловно, достигнуты.
Ещё я испытала толику радости от того, что отказ, полученный Дилией, никак с моей персоной не связан. Просто быть камнем преткновения в вопросах отношений с семьёй — не очень приятно. Особенно когда речь о семье любимого мужчины.
Впрочем, меня все равно обвинять будут, но… я переживу. Точно переживу. Точно-точно!
Зато вопрос наследования…
Увы, но этот момент оказался по-настоящему болезненным. Я никогда не обладала титулами и богатствами, так что поводов всерьёз задуматься не имелось. Даже принимая предложение Дантоса и напоминая ему о невозможности иметь совместное потомство, я относилась к этому моменту как-то вскользь. А теперь прониклась…
Ведь что получается? У нас с герцогом Кернским детей не будет, и после смерти Дана подавляющая часть имущества достанется… какому-то противному Мори.
Хотя насчет «противный» это я, конечно, зря — а вдруг он всё-таки хорошим человеком вырастет? Но сути вопроса это не меняет. Всё, что Дантос получил от родителей, всё, что ещё заработает, отойдет не собственному ребёнку, а кузену Мори. Вернее, Мори и его матери. Дилии!
Осознание этой маленькой прозаической мысли заставило до боли сжать кулаки и стиснуть зубы. Это неправильно и… совершенно несправедливо. Но что мы можем сделать? Увы, но тут даже боги бессильны. Биологически люди и метаморфы не совместимы. Не совместимы, и точка.
Встреча с Дилией и последовавший за этой встречей разговор испортили настроение на несколько дней. Я и не мечтала, что ситуация выправится, но постепенно неприятные мысли и воспоминания отошли на второй план.
Герцог Кернский, как и прежде, был заботлив и мил, а Вернон не стеснялся подкалывать, хохмить и вообще лучился позитивом. И я оттаяла. Остыла. Успокоилась.
Я рассудила так: да, проблемы есть, но, изматывая собственные нервы, их не решишь. Да и смысл убиваться по будущему, если здесь и сейчас столько всего замечательного происходит? Эта поездка, предстоящее погружение в тайны Ласта, древняя магия… всё-всё! А еще столичные магазины, булочные, кондитерские…
Несмотря на то что мой голод давно прошел и убивать за тортик я была уже не готова, мысль о кондитерских дарила ощущение счастья. Именно на нём я и сосредоточилась. В итоге последние два дня сияла, как та монетка, и никак не могла свою неприличную улыбку погасить.
А дальше полная жуть случилась: когда осознала, что въезжаем в город через западные ворота — те самые, через которые в Рестрич сбегала, — у меня приступ смеха случился. Тот факт, что экипаж, согласно правилам, остановили для досмотра, успокоиться, увы, не помог.
Когда же дверца распахнулась и перед нами возникли два очень знакомых стражника, я попыталась скатиться в истерику.
— Что с леди? — глядя на это безобразие, хмуро спросил Тоди.
— Пьяная? — осторожно предположил второй, тот, который тощий и постарше.
— В эйфории, — поправил Вернон. И добавил не без ехидства: — Леди впервые в столице. Радуется, успокоиться не может.
— А-а-а… — дружно протянули упустившие меня некогда стражники. Я же едва сдержала желание пнуть не в меру разговорчивого мага.
И пнула бы! Но не вовремя вспомнила, что я — будущая герцогиня. Что мне нужно соответствовать и вообще…
А вот немного позже, когда поколесили по заснеженному городу и в окошке показался знакомый особняк новой постройки, укрывшийся за высоким кованым забором, буйная радость отступила и сердце охватил трепет.
Вспомнилось, как впервые увидела этот дом. Как чуткий драконий нюх уловил умопомрачительный запах гречки. Как я помчалась за экипажем, протиснулась в уже закрывавшиеся ворота, пересекла широкий газон и оказалась под распахнутым окном кухни. И как прыгнула! Как залезла в это окно, несмотря на отчаянно перевешивающую попу. Ну а потом… случилось лучшее событие моей жизни — встреча с Даном.
Теперь мне предстояло войти в этот дом… ну почти человеком. И я чуточку боялась. И не знала, как себя вести.
Вернее, знала, но в какой-то момент показалось, что нет. А трепет превратился в искреннюю растерянность.
Когда экипаж остановился, дожидаясь открытия ворот, не выдержала и пугливо протянула Дантосу руку. Герцог Кернский всё понял. Он аккуратно сжал затянутые в перчатку пальчики, улыбнулся и шепнул:
— Не бойся. Всё будет хорошо.
Ворота открылись, и экипаж покатил по расчищенной от снега подъездной дорожке. А я сосредоточилась на дыхании: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
И опять остановка! Дверца кареты распахнулась, а старший слуга, Пелим, согнулся в неглубоком поклоне.
— Ваша светлость! — радостно воскликнул он. А заметив меня, расплылся в невероятно широкой улыбке: — Леди…
— Леди Астрид, — сообщил слуге Дантос. Тоже очень довольный.
— Кхе-кхе, — с толикой возмущения заявил обделённый вниманием Вернон, и моя растерянность отступила, её место вновь заняла радость.
