Вот трава, примятая против ветра, она говорит мне о том что кого-то тащили, причем грубо. Вот кусочек ткани на суку — была борьба. Слишком тихо звучат птицы, прошли давно, но не очень. Слышен вой волка где-то на западе, значит они на северо-востоке. Чуть приплюснутый бугорок, кажется, шли вереницей. С уверенностью охотничьего пса, я перебегал от одной подсказки к другой. Раздавленный жук, сбитый гриб, помятый куст, обломанная ветка, уксусный запах страха и звуки животного мира вели меня к цели. Возможно девушка, подопечная еще жива, и тогда я её попытаюсь спасти, если же нет — сверну на юг и отправлюсь в Рагос. В империи телохранителю, провалившему свое задание, нет места. Мне не дадут работы, а люди будут смотреть исключительно как на лихого наемника. А там и до подставы от государевых людей не далеко, спишут на меня какое душегубство и здравствуй рудник.
На миг я замер, ухнула сова, заворчала лиса — рядом труп. Подбежав поближе, я опознал в нем одну из служанок. Разбитое лицо, изломанные пальцы, порванное платье. Она сражалась, но сражалась не за себя, а за кого-то, её убили, но не притронулись к телу. Значит действительно банда, не стали тратить время на "развлечения". Интересно, что такое везли наши караванщики, что за ними выдвинулась цельная группировка? По хорошему нужно было похоронить девушку, не палить же погребальный костер посреди летнего леса. Но не было времени, я двинулся дальше.
Ночь укрывала меня в тенях, да и я сам был не мальчик в этом вопросе. Звери не видели меня, не чуяли и не слышали. Я знал как надо ходить в лесу, и знал как надо вести себя на охоте. Вскоре смолкли птицы, а следов стало больше, где-то вдалеке слышен шум водопада, они близко, я рядом. Подсказки уже больше не нужны, следы столь явны, что их нашел бы любой, мало-мальски внимательный разумный. Когда же впереди, сквозь рощу показались огни, я понял как глубоко был неправ, когда полагал что за десять минут сна ничего не произойдет. Вся предыдущая декада спокойствия была оправдана лишь одним фактом — нас вели. Вели как овец на убой. Не знаю кто продался или был внедрен — разведчики ли, или главный погонщик, но тем не менее банда была столь нагла, что решила не ходить на добычу, а привести её в логово. Будь ситуация немного другой, я бы восхитился их наглостью, бесстрашием и решительностью. Но времени мало, сейчас они пьяны от крови и добычи. В голову бьет адреналин, и даже отсюда слышны победные крики и перезвон лютен. Они даже не скрываются. Зачем, здесь уже нет власти правителя, только баронов, а им заплати, и делай что хочешь. Может быть, даже скорее всего, я встречу здесь своих собратьев по цеху — наемников, полностью оправдывающих ходящую о нас молву.
Я замер и сосредоточился на метке, я уже достаточно близко к лагерю, если девушка еще жива, метка найдет её. И, быть может, после следующих слов многие из вас проклянут меня, обвинят в малодушии и даже трусости, но часть меня, та самая предательская часть, что есть в каждом человеке, отчаянно желала что бы девушка была мертва. Лишь одно утешало, мне не понадобилось вообще никаких усилий, чтобы заткнуть этот предательский писк. Он сам замолк, когда метка обнаружила цель. Я достал флягу и вылил немного воды на землю. Немного потыкав в неё палкой, валявшейся рядом, я вскоре почерпнул получившуюся жижу и тщательно измазал ею лицо и шею. И лишь потом понял что не охоту иду, а на диверсию. Ругнувшись я помянул недобрым словом вбитые привычки, но смывать было уже поздно. Ну и пусть, если что, будет фактором устрашения. Хотя сам я тоже не бесстрашный герой, но страх, как и всегда, ощущался рядом, но не затапливал сознание, он как верная собака терся об ногу. Но не стоит упиваться этим ощущением, одна ошибка, и страх нападет на меня с силой, неведомой смертным.
Метка вела меня, и я аккуратно обходил лагерь. Всего палаток было около двух дюжин, большая банда, больше полусотни разумных, наверное, действительно наемники. В какой-то момент я запнулся взглядом и напряг зрение. Так и есть, в центре лагеря, у костра находился импровизированный загон, в нем я увидел "наших" торговцев и неизвестных мне людей. Среди них были и женщины, но лучше бы я их не видел. Во мне еще теплилась надежды что большинство наемников так же собраны, дисциплинированны и благородны как и "Пробитые", но последние розовые замки рухнули, когда я увидел то состояние в котором пребывали женщины. Возможно легионеры и правы, когда при первом подозрении вешают наемников на ближайшем суку… А спустя пару мгновений из груди вырвался вздох сожаления. Среди пленников не было ни Сатии, ни вельможи. И если где была вельможа, я уже догадался, то вот со смуглой служанкой все гораздо хуже. Она могла быть в любой из палаток, и найти её теоретически было можно. И тогда передо мной встал выбор. Возможно, вам покажется, что выбор этот тяжел, и вы опять меня проклянете, но на раздумья ушло лишь пару секунд, как я уже двинулся к самому большому шатру, где и должна быть подопечная. И, увы, у меня нет времени чтобы разъяснять вам свою позицию в этом вопросе, но, клянусь всеми богами, когда выпадет спокойный час, я обязательно расскажу почему поступил именно так. Почему вместо практически подруги, отправился спасать незнакомого мне человека.
Тени надежно укрывали меня, когда я почти вплотную подобрался к шатру. Но я не Добряк и не могу ходить в скрыте перед глазами толпы. И хоть здесь была не толпа, а всего двое стражников, но тем не менее, я бы не смог. Слишком пристально они всматриваются во тьму, слишком много света дают четыре факела на треногах. И тогда, я открыл сумку и тихонечко выдвинул дневник. Прошептав нужное заклинание, я раскрыл его и уставился на то, как странницы сами перелистываются, ища нужное место. Наконец их нехитрый танец замер, и я нашел нужный раздел, в котором покоилось всего четыре закладки. Больше мне и не нужно. Взяв две, я зажал их между пальцами и, подождав пока трафареты наполнятся энергией, метнул их к стражникам. По печати на брата. Я ощутил дуновение магии, но вспышек не было, эту печать я придумал специально с такой задумкой, чтобы без всяких спец эффектов.
Не теряя времени, я подошел к охранникам. На миг меня затуманил азарт исследователя, что есть лихорадка любого Чертильщика. Наемники, теперь я уверен что это они, застыли как каменные и лишь глаза их в ужасе уставились на меня. Ну да, оцепенение это та еще неприятность. Но, не стоит терять время даром. Отодвинув шторку, я вошел внутрь. Какая же картина престала передо мной. На шкурах сидел какой-то мужик, с сальными волосами, кривыми пальцами, что ковыряли ножом в зубах и ехидной ухмылочкой. Напротив него стояла девушка, я видел её сбоку, но даже отсюда приметил как грозно блестят её мокрые от слез глаза, и как на щеке красуется красная отметина в форме мужской ладони.
