– А что, это мысль! – Торвард оживился. – Знатных вождей – да сколько угодно! Вон, Эйнар хотя бы! Эй, Эйнар! – Он поискал глазами наследника Асвальда Сутулого, который как раз доказывал Ториру Прогалине, что с таким красным носом, как у него, никаких сторожевых костров не надо. Гуннар Волчья Лапа заинтересованно поднял голову, но его Торвард за «знатного вождя» не считал и не заметил. – Хочешь жениться на королеве?
Эйнар, ошарашенный этим предложением, будто внезапным ударом по голове, издал какой-то неопределенный звук и покраснел от напряжения.
– Э, да его переклинило! – озадаченно воскликнул Ормкель. – Конунг, может, похлопать его по спине?
Эйнара и в самом деле «переклинило». Уже год он мучительно завидовал Аринлейву, который, будучи всего лишь внуком кузнеца и сыном хирдмана, женился на девушке из рода священных правительниц острова Туаль – девушке, равной по происхождению той самой фрие Эрхине, которая с презрением отвергла сватовство самого Торварда конунга! Теперь же самому Эйнару предлагалась не просто королева в жены, но и возможность стать с ней королем целого острова! Расскажи ему кто дома о такой возможности – пешком бы по морю побежал! Но почему-то сейчас это счастье вовсе не казалось счастьем, наоборот, становилось тоскливо при мысли, что дружина уйдет в море, за подвигами и славой, а ему придется провести всю жизнь, обходя дозором побережья, гоняя «морских конунгов» и защищая пастухов, которые мало чем отличаются от своих овец и одеты в основном в те же шкуры. Он уже совсем настроился, как и вся дружина, что через несколько дней придет пора сталкивать корабли, и вот дружина уйдет без него, а он останется… как дурак, хоть и король.
– Я… – пробормотал он. – Я тоже хочу в поход… Я что, один здесь самый знатный?
– Кидайте жребий, – предложил Торвард. – Но один из вас останется здесь. Или ты, или Хедлейв. Халльмунд мне в походе нужен.
Уже было известно, что королева Айнедиль беременна, то есть женившийся на ней получит сразу и жену, и ребенка, которого придется считать своим. Острову это все равно. Но Эйнар вырос в другой стране и в других понятиях, тем более что…
– Мне нельзя! – завопил он, цепляясь за спасительную мысль. – Я же единственный сын! Я последний мужчина в своем роду, и если я не вернусь в Аскефьорд, то род Стражей Причала из Висячей Скалы прервется. Ты же не желаешь Аскефьорду такого несчастья, конунг! Пусть Хедлейв! У него еще два брата, и все равно все Флитиру достанется, ему и дома не на что надеяться, только и остается, что завоевать себе владения в чужой стране. Он еще и рад должен быть…
И он бросил испуганный взгляд на Хедлейва – а вдруг тот не ценит своего счастья?
– Я останусь, конунг, если ты хочешь. – Хедлейв кивнул, хотя вид у него был скорее задумчивый, чем радостный. – Я всю жизнь искал сказание, а тут вдруг оно меня нашло. Значит, судьба.
Вместе с Хедлейвом согласились остаться еще около сорока фьялленландцев, в основном из младших сыновей бондов, кто ходил в походы, надеясь разбогатеть и основать собственное хозяйство. Здесь у них появилась такая возможность, притом что новый правитель острова всегда мог собрать из них дружину, если у берегов появится враг.
И уже через несколько дней, простившись с королевой Айнедиль, Торвард вышел в море. Наступила весна, освобожденный от холодов и тьмы мир снова стал широким и просторным, а в Западных морях для достойного человека найдется немало возможностей для подвигов и славы.
Первым делом Торвард конунг оправился на Тюленьи острова – то самое место, куда стекались новости восточных и западных морей и где скорее всего можно было узнать, что происходит в мире. Там жил и правил отец королевы Айнедиль, Эйфинн ярл. Халльмунд и Сельви отговаривали его ехать туда, сомневаясь, не усмотрит ли островной ярл обиды в том, что конунг фьяллей покинул его дочь. Но Торвард не желал слушать, а вернее, как подозревал Халльмунд, нарочно искал опасности. Его душа жаждала хорошей драки, и ему было все равно, найдет он ее на Зеленых островах или на Тюленьих. Тюленьи были ближе.
Подойдя к Большому острову, где стоял Ярлсхоф – усадьба Эйфинна ярла, Торвард велел подтянуть одну из лодок и послал гонца на берег – предупредить, кто именно явился. А сам сел на одну из скамей под мачтой, вытянул ноги и стал ждать. Всем хирдманам «Ушастого» и «Единорога» было приказано надеть шлемы и кольчуги, а все оружие держать наготове, что и было исполнено охотно, с полным сознанием уместности такого распоряжения. Халльмунд, Сельви с сыном и некоторые наиболее благоразумные люди считали, что конунг нарывается совершенно не по делу, но большинство только ухмылялось.
– А будет выделываться, мы и Эйфинну ярлу по шее надаем! – говорил Эйнар, и ему отвечало одобрительное ворчание. – Тут добычи как в пещере Фафнира, не зря же Эйфинн ярл столько лет дань собирает со всех проплывающих, да на острова каждое лето ходит, да по морям лазает, да на вандров ходил прошлым летом. Пусть только попробует не оказать нашему конунгу почтения – мы с него голову снимем и к заду пришьем!
– Ага, и новым ярлом Тюленьих островов будешь ты! – издевательски отвечал Ормкель.
– Так не ты же, медведище! – оскорбленно заорал Эйнар. – Неуч, бродяга, разгильдяй!
– А ты разряженная ломака! – рявкнул в ответ Ормкель и привычно покраснел от злости. – Да на тебе всяких гребешков и ухоковырялок больше, чем оружия! Чем ты будешь воевать, зубочисткой?
– Да уж конечно, у меня меч покрасивее твоего! Ты-то схватишь первую попавшую железяку, лишь бы с виду прямая была, и давай бежать на приступ, рот раззявил, орешь, как великан, думаешь, все враги от страха попадают!
Два друга-соперника привычно ругались, хирдманы привычно посмеивались. А на берегу тем временем собиралась толпа: местные рыбаки, пастухи, приехавшие обменять сыр и молоко на рыбу, женщины с разделочными ножами, дети с собаками, торговые гости, оказавшиеся в этот день на Большом острове, – самый разный люд собирался посмотреть, кто такой прибыл и что из этого выйдет.
Прошло совсем немного времени, как на причале появился сам Эйфинн ярл с дружиной. Впрочем, он взял с собой не более двух десятков человек, а значит, настраивался не на битву. Такой чести от независимого ярла дожидались очень немногие, но Торвард и был из тех очень немногих, кто рангом превосходил его, а славой и доблестью не уступал. К тому же его дружина насчитывала больше двухсот хорошо вооруженных и умелых хирдманов, а большая драка на пороге собственного дома, как видно, была Эйфинну ярлу не нужна, поэтому он предпочел проявить учтивость. Он даже надел красный плащ и скрепил его золотой застежкой, показывая, как ценит знатного гостя. Один из его людей вернулся в лодке вместе с Регне и почтительно пригласил Торварда конунга сойти на берег и принять гостеприимство Эйфинна ярла. Торвард криво усмехнулся: именно потому, что ему хотелось как следует подраться, Эйфинн ярл был настроен исключительно миролюбиво. Ведь в его проклятие входило то, что его желания не будут исполняться.
